Ликбез для полицая

Тогда почему ты не понимаешь, что сейчас происходит? А, ну да, конечно, ты же скучной для тебя истории всегда предпочитал бытовую арифметику — как у кого-нибудь что-нибудь отнять, а затем поделить.

Вообще-то начинать беспокоиться тебе нужно было сразу после того, как Медведев переименовал милицию в полицию. Удивительно, насколько легкомысленно все отнеслись к этому знаковому событию — похихикали и забыли. И напрасно.

Ответь-ка мне на простой вопрос: куда делась та самая полиция, традиции которой ты сейчас продолжаешь? Переименовали в милицию при советах? Да хрен там плавал!

История российской полиции куда драматичнее и, что самое интересное, она сейчас повторяется, а у тебя есть все шансы испытать все её «прелести» на собственной шкуре. Вот только, боюсь, тебе это не понравится.

 

На службе императора

Если без обиняков, то полицейские во времена Российской Империи были теми ещё ублюдками, а краеугольным камнем сложившейся в России правоохранительной системы было взяточничество, распространённое по всей вертикали полицейской власти, от обер-полицмейстера до простого городового.

Взятки делились на «сделки с совестью» (получение денег за противоправные действия) и «сделки с самолюбием» (получение денег в знак «уважения» к должности полицейского, «праздничные деньги»). Обвинённых во взяточничестве, как правило, не судили, а негласно увольняли со службы или переводили в другой город.

До реформ Александра II (впрочем, не особенно успешных) получение полицейскими чинами «праздничных» денег — подношений от граждан по случаю религиозных или государственных праздников и вовсе было легальным.

Существовала даже городская легенда, что император Николай I на праздники посылал деньги квартальному надзирателю, в ведении которого был район Зимнего дворца.

Обычные люди считали взятку полицейскому не противозаконным деянием, а вполне обычным и приемлемым средством ускорить работу неповоротливого бюрократического механизма и жаловались на полицейских не тогда, когда они в принципе требовали денег, а когда завышали традиционные суммы.

Повсеместными были поборы с малого и среднего бизнеса. Денег требовали с клубов, трактиров, ресторанов, публичных домов и букмекерских контор, работавшие на ипподромах. Тех, кто отказывался платить, подвергали многократным санитарным проверкам, проверяли документы владельцев и посетителей, могли и закрыть заведение.

Государство само создало такую ситуацию, установив полиции довольно скудное содержание. Даже те небольшие суммы, которые были установлены по закону, до полиции часто не доходили, поэтому в полицию шли в основном те, кто хотел и был готов конвертировать свою должность в деньги, то есть люди морально нечистоплотные.

Среди полицейского начальства среднего звена было много бывших армейских офицеров, изгнанных из полков за непотребное поведение, пьянство и нечестные карточные игры.

Вот типичная история тех лет, описанная в жалобе на пристава 2-го участка Арбатской части Жичковского:

Когда Жичковский, расплодив в своем участке всюду тайную торговлю вином и нажив на этом деле состояние, купил для своих двух содержанок автомобиль, пару лошадей и мотоциклет двухместный, то его, четыре месяца тому назад, перевели в 3-й Пресненский участок.. Хозяином положения по винной торговле остался его старший помощник Шершнев, который скрыл от нового пристава все тайные торговли вином в участке и месячные подачки стал получать один за себя и за пристава в тройном размере.

Сенатор Кузьминский, проводивший ревизию полицейских учреждений в Баку в 1905 году, писал:

Редкое преступление совершается без того, чтобы полиция не извлекла из него материальные выгоды или за сокрытие виновных, или за освобождение от задержания и ответственности лиц, которые при отсутствии каких-либо против них данных, привлечены к дознанию с исключительной целью получить выкуп за освобождение. Многие преступники и преступления скрываются: составляются протоколы об измышленных обстоятельствах, указываются подставные свидетели или же, наоборот, путём применения угроз и истязаний подозреваемых лиц создаются ложные обвинения, искусственность которых обнаруживается на предварительном следствии. Таким образом, всякое преступление служит для полиции источником дохода.

Полицейские могли избить или даже убить по пьяни арестованного, получали даром алкоголь у торговцев, шили одежду у портных за полцены, спекулировали товарами, барыжили документами и брали деньги за помощь в получении военных льгот — в общем, извлекали максимум возможного из своего положения.

Понятно, что в результате народ полицию до определённой степени побаивался, презирал и — ненавидел. Искренне и сильно.

На службе президента

А что сейчас? Давай просто почитаем заголовки публикаций за последний месяц, в которых фигурирует российская полиция. Да, среди них найдётся несколько скучных новостей о том, как полицейские кого-то за что-то задержали или провели какое-нибудь учебно-профилактическое мероприятие в школе. Молодцы. Зато все прочие новости — трэш и угар:

• Двое участковых полиции задержаны по подозрению в убийстве пенсионерки в Калмыкии, ведется поиск третьего подозреваемого.
• Кровавая месть: как полицейский на Ямале из ревности убил коллегу и жену.
• Начальник отдела полиции в Красноярске попал под следствие.
• СК проверит бездействие полиции после избиения беременной женщины в Подольске.
• ЕСПЧ утвердил мировое соглашение между властями России и пострадавшими от сотрудников полиции двумя жителями Чувашии.
• За избиение родных покусанного собаками мальчика арестован замначальника полиции в подмосковном Ногинске.
• Избитый полицейским на музыкальном фестивале в Москве студент Максим Сидоренко обратился в Следственный Комитет.
• Мрачное соседство: «ПИК» организовал притон для нелегалов под боком у полиции.
• Российский полицейский расстрелял пытавшихся отбить у него девушку рыбаков.
• В Уфе сотрудницу полиции подозревают в фальсификации доказательств по уголовному делу.
• В МВД отрицают пытки подростка в отделе полиции Колпино.
• В Уфе полицейский два года получал взятки от бизнесмена
• Замначальника отдела полиции по Волосовскому району задержали за участие в коммерческой деятельности компании-перевозчика.
• В Красноярске покровителя сутенеров из полиции поймали на взятке начальнику.
• Глава крымской полиции вошел в тройку самых богатых сотрудников МВД.
• Начальник полиции из Чехова задержан по подозрению в получении взятки.
• В Челябинской области экс-следователя полиции будут судить за убийство и аферы.
• В Великом Новгороде пьяный полицейский устроил ДТП.
• Сотрудника полиции в Ижевске подозревают в злоупотреблении должностными полномочиями.
• В Кабардино-Балкарии задержаны 12 высокопоставленных сотрудников полиции по делу о крупной взятке.
• Смоленский полицейский, устроивший жесткое ДТП, прославился на всю страну.
• Сотрудники полиции УВД по СЗАО задержали подозреваемого в причинении средней тяжести вреда здоровью.
• Капитан полиции получил три года колонии за кражу секретных документов.
• Подполковника полиции осудили за убийство в центре Москвы.
• Полицейский покончил с собой недалеко от Красной площади в Москве.
• Скрывавшийся на Кубани после избиения подозреваемого полицейский задержан.
• В Керчи начальник отдела полиции и его зам попались на крупной взятке.
• Россиянка отсудила у полиции деньги за испорченный отдых.
• Полицейский в Татарстане открыл стрельбу по людям и скрылся на BMW X5.
• Свадебный кортеж сотрудника тувинской полиции устроил настоящий переполох на дорогах Кызыла.
• В Башкирии трое сотрудников полиции избили 29-летнего мужчину.
• В Приангарье из дела о пытках в полиции исключили важные доказательства.
• Майор полиции избил бывшего гаишника, сделавшего ему замечание за заклеенные номера.
• В Саратове полицейский сбил насмерть подростка.

Полицейские плюют на закон, пьют, избивают и убивают людей, крышуют преступников: те, кто должен бороться с коррупцией, вымогают взятки; борцы с наркотиками контролируют наркотрафик; борцов с организованной преступностью от неё самой уже и не отличить. Сложно сказать, насколько малую часть айсберга мы сейчас видим, но даже этого достаточно, чтобы ужаснуться.

Добавим к этому истории о разгоне очередной мирной демонстрации, о миллиардах полковника антикоррупционного главка Захарченко, о том, как подбрасывали наркотики журналисту Ивану Голунову, или о том, как высокопоставленные сотрудники полиции по пьяни группой в служебном кабинете насиловали свою коллегу, и масштабная картина восприятия народом полиции, которая складывается из мозаики мелких, обыденных событий по всей стране, станет полной.

Россиянам, не сталкивавшимся с полицией, на неё плевать, но вот те, кто с полицией познакомился чуть ближе, боятся, презирают и ненавидят её, как и сто лет назад.

И чем больше людей видит, чем занимается полиция, тем больше людей её ненавидит. Такая вот простая арифметика.

Плохой друг

Ну и пускай нас ненавидят, скажешь ты. У нас сила, у нас власть, у нас спецтехника. А что у вас? Хипстеры с шариками? Бабушки с плакатиками? Студенты с уточками? Все оппозиционеры — на контроле, на прослушке, чуть что — и в СИЗО. Что может пойти не так?

Да, да, конечно. Любая политическая система, сколь неэффективной и порочной она бы ни была, стремится к самосохранению и полиция — один из главных её инструментов в этом деле. Вот только инструмент этот откровенно хреновый.

После восстания декабристов в Российской Империи было образовано «Третье отделение Собственной Его Величества канцелярии в подчинении министру императорского двора» — то есть политическая полиция, задачами которой были поиск и выявление лиц, групп, организаций, оппозиционных правящему режиму, и пресечение их деятельности; выяснение настроений населения, контрразведка и цензура.

До какого-то момента всё шло замечательно — городовые избивали участников демонстраций, революционеров арестовывали, печатные издания закрывали и т.д. Вот только коррупция это такой джинн, которого очень сложно загнать обратно в бутылку.

Разумеется, коснулась она и политической полиции. Деньги на секретную агентуру систематически разворовывали. Полицейские офицеры могли создавать вымышленных агентов и присваивать выдаваемые им деньги. Так, киевский подполковник Кулябко таким образом присвоил 30 тысяч рублей суммарно — это солидная сумма, порядка 35 миллионов современных рублей.

Мало того, за деньги полицейские чины помогали революционерам избежать тюремного заключения или смягчали меры наказания. Многие удивляются тому, как комфортно Ленин отбывал свои ссылки или как часто Сталин совершал побеги. Удивляться, на самом деле, тут нечему.

Вот, например, что писал Серго Орджоникидзе об освобождении арестованных подпольщиков в мае 1907 года:

Вскоре все наши товарищи были освобождены, кажется, за небольшую сумму, выплаченную нами ротмистру Зайцеву, который весьма охотно брал взятки.

А вот жена большевика Прокофия Джапаридзе вспоминает 1909 год:

Улик против него было достаточно, и ему грозила каторга. Но и здесь продажность полицейских душ спасла положение: ротмистр Зайцев, с которым я по поручению партийной организации повела переговоры, согласился избавить Джапаридзе от каторги за определённую сумму.

Или вот ещё письмо, перехваченное полицией в 1910 году:

Милый! К сожалению, ничем не могу помочь. За отмену за границей (т.е. за замену административной ссылки выездом за границу) чиновник просит 800 рублей за тебя и Якова Михайловича (Свердлова). Где же взять такую сумму? Вероятно, проси я настоятельно, папа достал бы, но мне не хочется взять такую сумму у них. Была я у Полетаева еще до твоего письма. Они ничем помочь не могут.

Забавная получается ситуация: сильному и здоровому государству с сильной полицией не нужно воевать со своим народом, потому что, по большому счёту, все и так довольны, а слабое государство с морально разложившейся полицией противостоять народу и вовсе не способно.

Участие полиции в политических процессах приводит лишь к одному: недовольство народа фокусируется на полиции. Она становится громоотводом, пушечным мясом, первой мишенью для народного гнева.

Слабый враг

Вляпалась ли российская полиция в политику? Конечно. Сейчас функции политической полиции выполняют сразу несколько ведомств, но на долю МВД выпадают почему-то самые мерзенькие: разгонять митинги, лупить дубинками бабулек и подростков, сажать людей за мемы и репосты в соцсетях, искать авторов граффити о Сказочном, выпиливать двери блогеров, изымать листовки Навального, срывать концерты рэперов, демонстрировать в суде героически ушибленную ногтевую пластину и сколотую зубную эмаль.

Это не так технологично, как планы по изоляции Рунета, и не так увлекательно, как шпили-вили солсберецких горе-киллеров, но зато полиция всегда на виду: как только простые люди сталкиваются с неким бытовым, конкретным и осязаемым злом — будь то мусорная свалка под носом, повышение пенсионного возраста или снос любимого сквера, полиция неизменно оказывается на стороне этого самого зла.

Когда полиция ловит какого-нибудь воришку, об этом узнаёт хозяин украденной вещи и его ближайшее окружение. Когда полицейские волокут на митинге в автозак женщину, это непосредственно видят тысячи, а узнают об этом через Интернет миллионы людей.

Точно так же люди видят, например, как аккуратно и ненавязчиво ведёт себя полиция в дни Ураза-Байрама, когда Москва превращается в Москвабад — полицейских абсолютно не беспокоят перекрывающие движение толпы мусульман на улицах. И люди понимают, что полиция на самом деле слаба и труслива.

Сложно придумать что-то более опасное, чем воплотить в себе для миллионов людей образ подленького и трусливого врага.

Падение колосса

В самом начале я обещал рассказать о том, что случилось с полицией Российской Империи. Её не переименовали и не переаттестовали. Её просто уничтожили. Физически. Очень быстро и предельно жестоко.

Причём сделали это не суровые чекисты в подвалах НКВД (их судьба — отдельная история), и не бравые красные командиры на полях сражений Гражданской войны — к началу Октябрьской революции 1917 года полиция уже давно перестала существовать.

Когда в феврале 1917 года произошла «бескровная» буржуазно-демократическая революция, Николай II отрёкся от престола, а власть перешла к Временному правительству, все главные идеологи и бенефициары монархии — царская семья, аристократия, буржуазия, генералитет и так далее — остались живы и здоровы.

О полиции так не скажешь. Вот что вспоминал очевидец тех событий, полковник Ф.В.Вингер:

..Солдаты и рабочие рыскали по всему городу, разыскивая злосчастных городовых и околоточных, выражали бурный восторг, найдя новую жертву для утоления своей жажды невинной крови, и не было издевательств, глумлений, оскорблений и истязаний, которых не испробовали подлые звери над беззащитными своими жертвами. Этим зверям петербургское население в массах своих деятельно помогало: мальчишки, остервенелые революционные мегеры, разные «буржуазного» вида молодые люди бежали вприпрыжку вокруг каждой охотившейся группы убийц и, подлаживаясь под «господ товарищей», указывали им, где и в каком направлении следует искать последних скрывающихся полицейских.

Многие полицейские добровольно шли сдаваться в штаб восстания в Таврическом дворце, но по пути их убивали. Аресты и убийства шли на квартирах полицейских.

А вот мемуары начальника Петроградского Охранного отделения генерал-майора К. И. Глобачева:

..Те зверства, которые совершались взбунтовавшейся чернью февральские дни по отношению к чинам полиции, корпуса жандармов и даже строевых офицеров, не поддаются описанию. <..> Городовых, прятавшихся по подвалам и чердакам, буквально раздирали на части, некоторых распинали у стен, некоторых изрубали шашками. Были случаи, что арестованных чинов полиции не доводили до мест заключения, а расстреливали на набережной Невы, затем сваливая трупы в проруби. Кто из чинов полиции не успел переодеться в штатское платье и скрыться, того беспощадно убивали. <..> Толпа, ворвавшаяся в губернское жандармское управление, жестоко избила начальника управления генерал-лейтенанта Волкова, сломала ему ногу, после чего потащила к Керенскому в Государственную думу. Увидав израненного и обезображенного Волкова, Керенский заверил его, что он будет находиться в полной безопасности, но в Думе его не оставил и не отправил в госпиталь, что мог сделать, а приказал отнести Волкова в одно из временных мест заключений, где в ту же ночь пьяный начальник караула его застрелил.

Из воспоминаний секретаря графа Л.Н.Толстого В.Булгакова, оказавшегося в Петрограде 27 февраля:

..Ночь с 27-го на 28-е число носила до известной степени решающий характер для судеб революции. В эту ночь, как передавали, происходило повсеместное избиение полицейских. Один из них был убит под нашими окнами. <..> По его словам, из 7000 городовых, числящихся в Петрограде, за дни революции убито было около половины.

..Трупы городовых и по сие время плавают в Обводном канале, куда их бросали. Особенно много избито полицейских в ночь с 27-го на 28-е февраля. В эту ночь была устроена «экспедиция» для борьбы со сторонниками старой власти, и он сам участвовал в этой экспедиции. Она тронулась на автомобилях из двора дома №5 по Знаменской улице. Оттуда одних пулеметов вывезли не менее 100.

Брадобрей, услуживавший мне, мальчик лет 16-17, с веселой словоохотливостью поведал во время работы, что он ездил на одном из революционных автомобилей, когда избивали полицейских. Главный бой произошел на Гончарной улице. На их автомобиле было убито человек 13, тогда как они убили стражников человек 50.
– Я сам двух убил, – весело говорил мальчик. – И наобум не стрелял, а метился!..

Или вот П. Сорокин, автобиография:

– Эй, фараоны! Конец вам! – кричали из толпы. <..> Продолжали вспыхивать перестрелки. Люди впадали в истерику от возбуждения. Полиция отступала.

Из дневника Д.В.Философова:

..На дворе шум. Подхожу к окну – группа солдат и штатских (рабочих) с ружьями. Один солдат, по-видимому, пьяный, выстрелил куда-то наверх. Оказывается, у нас во дворе живут двое городовых. Солдаты требуют их выдачи. До сих пор это длится. Все стоят. Изредка кричат ура!

Дневниковая запись М.М. Пришвина за 28 февраля:

Две женщины идут с кочергами, на кочергах свинцовые шары – добивать приставов.

Вторая половина дня 28 февраля:

Чувствовалось, что положение сильно ухудшилось: улица, узнав о роспуске войск, хозяйничала уже непосредственно у Адмиралтейства. Слышались радостные крики «ура», – пальба шла вовсю. Пули щелкали по крышам и по двору. Из ворот бросился ко мне с исказившимся от страха лицом какой-то человек.
– Я – жандармский офицер из наряда.. спасаюсь от толпы.. они едва не растерзали меня.. я спрятался к дворнику.. он дал мне шапку и пальто.. они сейчас ворвутся и прикончат меня.. спасите..
С Лиговки валит толпа: масса солдат и черных фигур мальчишек и штатских. Ведут высокого жандарма в форме. К ним кидаются с Невского все, лезут к жандарму, стесняют движение толпы. Наконец, шествие останавливается. Крики. Вновь тронулись. Гляжу: позади жандарма поднимается винтовка и медленно, тяжело опускается прикладом на голову несчастной жертвы революции. Шапка слетает с жандарма. Рука с винтовкой замахивается и опускается еще раз. Жандарм останавливается, оглядывается, что-то говорит и, кажется, крестится. Его, видимо, готовы убить. «Зачем остановился? Зачем остановился? Иди!» – хочется крикнуть несчастному.
Поворачиваю на Дворцовую площадь. Только что прошел арку Генерального Штаба, как снова – шествие. С площади ведут представителя ненавистного толпе племени «фараонов»: вот он идет – высокий, рыжеусый, тоже в черном пальто нараспашку, с расстегнутым воротником белой рубашки. Толпа бежит за ним и злорадствует. Один солдат забегает вперед и замахивается.
В доме №93 на Мойке взяли городового. Он не стрелял, а только квартировал здесь. Отряд матросов повел его в направлении к центру города.
– Не люблю фараонов! – сказала вслед девочка лет тринадцати, стоявшая у подъезда соседнего дома, где она, по-видимому, заменяла швейцара.

Дневник писателя А.М.Ремизова в ночь с 27 на 28 февраля:

..Все было тихо до вечера. Около семи началась стрельба и продолжалась всю ночь и почти весь вчерашний день. Искали по чердакам этих городовых.. Стреляли ребятишки, дурачась. И на следующий день (1 марта): Всё городовых ловят.

Из дневника Ф.Я. Ростковского за 1 марта:

Вывешено объявление с фотографиями городовых и надписью: вот, кто пил нашу кровь..
Я вышел на улицу. На углу Эртелева и Бассейной я заметил большое кровавое пятно. Наш старый дворник Дмитрий Яковлевич Арефьев, видимо, содрогаясь внутренне, засыпал кровь песком.. Кто ее пролил?

Воспоминания Виктора Шкловского:

Я был счастлив с этими толпами. Это была Пасха и веселый масленичный наивный рай». – Громили магазины, полицейские участки, трамваи. Особенно любили забавляться с «малиновыми» (городовыми), убивали, спуская под невский лед.
«Гуляющие», как бы играя, не только палили магазины, «спекулянтские» склады, суды, полицейские участки. Прямо на улицах, «во имя свободы», они устраивали ритуальные сожжения «врагов народа», выявленных сообща толпой, – их привязывали к железным кроватям, которые водружали на костер! А это можно рассматривать как подсознательную ретрансляцию архетипов языческой культуры, богатой на обряды «битья» неугодных идолов, сжигания, например, на масленицу, чучела уходящей зимы. Картину предания огню «символов старого порядка» они воспринимали не иначе, как буквальную иллюстрацию к распространенному клише – «жертва на алтарь революции».

Согласно исследованию «Полиция в событиях февраля 1917 года» Санкт-Петербургского Университета МВД России, революционным репрессиям в Петрограде подверглись как минимум 3200 человек, из них 600 чинов полиции были отправлены по тюрьмам.

Точное число безвозвратных потерь среди стражей правопорядка доселе неизвестно, но когда разгоняешь очередной несанкционированный митинг на Марсовом поле, полезно помнить, что там в 1917 году в братских могилах было погребено несколько десятков полицейских, убитых в дни Февральской революции.

После Февральской революции все бывшие жандармы и иные сотрудники МВД были поражены в правах и не могли устроиться во вновь созданные правоохранительные органы. Иногда в советскую милицию брали старых специалистов — экспертов, почерковедов, специалистов по дактилоскопии, особо выдающихся следователей. К их услугам руководство милиции прибегало. А вот бывших городовых или инспекторов на службу не брали.

Урок истории

Из всего этого умный человек сделает несколько простых, но важных выводов:

1. Бронежилет, каска, резиновая дубинка и пистолет это, конечно, замечательно, но в случае серьёзной заварушки какому-нибудь напуганному идиоту обязательно придёт в голову ввести в город бронетехнику. С этого момента полиции не существует, она больше ничего не значит и не решает. Оставь иллюзии: всё будет зависеть лишь от того, чью сторону примет какой-нибудь безымянный лейтенант — командир танка или БТР.

    

2. Самые радикальные и трагические события происходят очень быстро: 1-2 дня, и всё кончено. Ещё вчера полиция арестовывала сотнями оппозиционных активистов и, казалось, полностью контролировала ситуацию, а сегодня полицейские участки пылают. Поэтому «переобуваться» нужно как можно раньше. Слова «полиция должна быть с народом» это не просто красивый лозунг, а буквальный рецепт выживания для полицейского.

3. Всё, на что может сгодиться полиция в случае настоящих беспорядков — ненадолго развлечь своими трупами озверевшую толпу, пока бизнес-джеты чиновников и депутатов вылетают в дальние страны. Беркут сбежал из Украины в Россию, тебе бежать некуда, не с чем, да ты и не успеешь. Не лезь на рожон, береги себя.

4. Интернет всё видит, всё знает и ничего не забывает. Если ты как следует «отличишься», рано или поздно тебя обязательно найдут. Если повезёт — только тебя, без семьи, и ты не будешь долго мучиться. Если сказочно повезёт, то ты лишишься только свободы и работы. В общем, не будь отличником. Если делаешь чёрное дело — делай его плохо.

У тебя — своя голова на плечах, своя жизнь, своя семья. Я тебе рассказал всё как есть и как уже было в нашей истории, а что с этим дальше делать и на чьей ты стороне — решай сам.

Только не говори потом, что ты просто выполнял приказ, что ничего не знал, что тебя никто не предупреждал. Предупреждаю. Теперь думай.