Денис Сугробов в своем письме из СИЗО утверждал, что с самого начала работы у него не сложились отношения с первым замначальника УСБ ФСБ генералом Олегом Феоктистовым, который был лично заинтересован в том, чтобы подразделение ГУЭБиПК возглавил его ставленник: «18 января 2011 года [за несколько месяцев до назначения руководителем ГУЭБиПК], перед награждением меня ведомственной наградой ФСБ России, в приемной начальника УСБ ФСБ ко мне обратился 1-й заместитель начальника УСБ ФСБ генерал-майор Феоктистов О. В. с настойчивым предложением о необходимости установления доверительных деловых отношений с бывшим 1-м заместителем начальника ДЭБ МВД России генерал-майором милиции Хоревым А. В., которого, с его слов, планировалось назначить начальником ГУЭБиПК, а меня якобы его заместителем». Согласно Сугробову, он отказался от неформальных отношений с Хоревым, поскольку считал, что тот мешал работе его управления:

«С тех пор [после отказа общаться с Хоревым] между мной и сотрудниками 6-й службы УСБ ФСБ по инициативе последних общение прекратилось. Они посчитали меня амбициозным руководителем, который не захотел выстраивать с ними отношения должным образом по выполнению их неформальных указаний». (Новая Газета)

Феоктистов возглавил операцию с целью провокации сотрудников ГУЭБиПК. Сотрудники управления «М» предложили заместителю Сугробова Борису Колесникову задокументировать факты коррупции в Шестой службе УСБ, однако на деле весь процесс контролировала сама Шестая служба, а план состоял в том, чтобы подставить полицейских. При этом, как следует из показаний еще одного заместителя Сугробова, Андрея Боднара, который контактировал с «эмщиками», руководству ГУЭБиПК было известно, что УСБ ФСБ задумывает провокацию против них. Тем не менее Колесников с Сугробовым согласились на предложение управления «М» и стали разрабатывать план атаки на Шестую службу, в результате чего против них самих было заведено дело оперучета с квалифицирующим признаком «провокация взятки». По поручению главы Шестой службы Ивана Ткачева один из агентов написал заявление, в котором указал, что Колесников и его коллега Андрей Боднар хотят совершить провокацию взятки в отношении сотрудников ФСБ. Заявление позволило получить санкцию на проведение оперативных мероприятий, а кроме того, предоставило основания засекретить дело в связи с тем, что оно было основано на агентурном сообщении. Изначально в узких кругах людей, посвященных в операцию, планировалось, что дело приведет лишь к увольнению Сугробова и никого больше не затронет, но в действительности все сложилось иначе. В феврале 2013 года бывшего сотрудника МВД и агента Алексея Боднара Сергея Пирожкова неожиданно пригласили возглавить юридическую службу ООО «Группа компаний «Паритет». Предложение поступило от ветерана «Альфы» Андрея Баранова, руководившего службой безопасности Сергея Магина. В начале июня Магин отправил Пирожкова на один из своих объектов — ТВЦ «Лотос-Сити», руководил которым ветеран ЦСН ФСБ Павел Глоба. Пирожкову поступило задание от Боднара найти подходы к Шестой службе, и практически одновременно с этим Глоба рассказал Пирожкову, что в его отставке виновата именно «шестерка». Пирожков решил собрать компромат на Шестую службу с помощью Глобы. На последовавшей за этим встрече Боднара с Глобой последний рассказал о знакомстве с замначальника Шестой службы Игорем Деминым, который якобы не участвовал в увольнении Глобы. Было принято решение, что Глоба встретится с Деминым, чтобы договориться о покровительстве для какого-либо бизнесмена в обмен на 10 тысяч долларов в месяц. Как следует из допроса Глобы, задержать Демина планировалось не сразу, а после документации неоднократного получения денег за решение различных вопросов. Вскоре Глоба сообщил об этих планах замначальника Шестой службы Демину и согласился участвовать в новых оперативных мероприятиях — теперь уже со стороны УСБ ФСБ и в отношении полицейских, провоцировавших Демина на получение взятки. При этом в своем заявлении в УСБ Глоба сообщил, что конечной целью полицейских являлся не Демин, а заместитель руководителя УСБ Феоктистов. После этого УСБ ФСБ установило слежку за дальнейшими встречами в рамках операции. В конце декабря Демина познакомили с подставным бизнесменом Русланом Чухлибом, экс-сотрудником Федеральной службы судебных приставов. Как указано в материалах дела, для достоверности полицейские купили Чухлибу дорогой костюм и Lexus. 14 февраля 2014 года в ресторане Sisters на Покровке состоялась передача взятки. Чухлиба и нескольких оперативников из «группы поддержки» задержали прямо на месте. В то же время УСБ ФСБ провело обыски в помещениях ГУЭБиПК, были задержаны Боднар, Пирожков и замначальника Управления «Б» Иван Косоуров. За день до этого СК возбудил уголовное дело о провокации взятки. Как утверждает источник «Досье» (s63), во время обыска УСБ ФСБ удалось изъять все оперативные разработки и агентурные дела команды Сугробова, в том числе компрометирующие службу прослушки по делу РЖД. Впоследствии сотрудники ФСБ, в том числе Иван Ткачев и Олег Феоктистов, смогли использовать полученные материалы в своих интересах, например, шантажировать фигурантов оперативных дел Сугробова. По словам источника, во время обысков в здании ГУЭБа глушили связь. В тот же день из Москвы в Сочи, где находился Владимир Путин, разными самолетами вылетели Олег Феоктистов и Евгений Школов. Первым доложиться смог Феоктистов, что могло предопределить дальнейшее развитие событий. Спустя 11 дней после неудавшегося подкупа заместителя начальника Шестой службы УСБ был задержан заместитель начальника ГУЭБиПК и близкий друг Сугробова Борис Колесников. В марте были задержаны еще пятеро полицейских, а 7 мая — сам Сугробов. Несмотря на то что его адвокаты предлагали залог в 103,6 миллиона рублей, суд арестовал генерал-лейтенанта. В конце мая под уголовное преследование попали еще трое сотрудников ГУЭБа. 16 июня 2014 года Борис Колесников погиб, выпав из окна Следственного комитета. По официальной версии, он совершил суицид. Известно, что сотрудники ФСБ давили на Колесникова — в частности, распространяли информацию о его наркотической зависимости и о том, что его жена пыталась передать ему в СИЗО кокаин, спрятанный в подошве кроссовок. Денис Сугробов в интервью утверждал:

«Именно угрозы привлечь жену к уголовной ответственности за совершение особо тяжкого преступления, лишить ее свободы на долгий срок, а троих малолетних детей отправить в детские дома, и предложения избежать всего этого в обмен на оговор своих коллег, стали „толчком“ для выбора Колесниковым того „пути“, который, по его мнению, в той обстановке, в которой он находился, позволял защитить своих родных не ценой лжи и утраты чести и достоинства, а ценой собственной жизни. Только после гибели Бориса следователи ознакомили меня, остальных обвиняемых по делу и защитников с заключением экспертизы, которая категорически отрицает наличие на кроссовках, переданных Колесникову его женой, каких-либо следов наркотических средств». (PASMI.RU)

Необходимо отметить, что на момент смерти Колесников находился в СИЗО уже более трех месяцев. В мае, за месяц до гибели, Колесников получил травму головы — причем сначала утверждалось, что он упал, когда мыл окно, но потом версия изменилась: якобы генерал упал с кровати и ударился головой о железный шкаф. Видеозаписи инцидента по неясным причинам не сохранились, хотя камеры «Лефортово» оснащены видеокамерами. Экспертиза стороны защиты установила иной характер травм: «повреждение черепа в двух местах (лобной и теменной части) — следствие удара или серии ударов тупым предметом по неподвижной голове». В жалобе в ЕСПЧ незадолго до смерти Колесников указывал, что не может рассказать, как получил травмы, поскольку опасается за свою жизнь. По информации источника Центра «Досье» (s63), оперативник Шестой службы УСБ ФСБ Илья Соловьев признавался коллегам, что выкинул Колесникова из окна. По его словам, из генерала долгое время выбивали признательные показания, но в последний момент он отказался подписывать протокол, чем разозлил оперативника. После смерти Колесникова его коллега Боднар заключил досудебное соглашение и признал, что в ГУЭБе существовало преступное сообщество, которое занималось «склонением чиновников и предпринимателей на незаконное принятие денежных средств с целью их незаконного задержания и уголовного преследования». По словам источника «Досье» (s63), непосредственно после этого Олег Феоктистов отправился к президенту с записью показаний. Сам Сугробов связывает свое уголовное преследование с внутрекремлевскими интригами против Евгения Школова: «Из направленности вопросов, которые задавались мне следователем, а также сопоставив некоторые другие факты, я пришел к выводу, что с моей помощью некоторые высокопоставленные сотрудники УСБ ФСБ России решили избавиться от влияния помощника Президента России Е. В. Школова, который приложил немало усилий к искоренению коррупции в высших эшелонах власти и при этом не искал дружбы с руководством такой влиятельной структуры, как УСБ ФСБ России». Школов действительно играл важную роль в работе ГУЭБиПК. По словам главы Шестой службы УСБ ФСБ Ивана Ткачева, во время разработки генерала оперативники выяснили, что Сугробов «в месяц 30 раз, каждый день, ходил к Школову в кабинет».Аудиоплеер Согласно источнику Центра «Досье» (s30), работавшему в Администрации президента, Евгений Школов находится в конфликте с Игорем Сечиным (который считается покровителем Шестой службы УСБ ФСБ) и Николаем Патрушевым: «Школов хотел добиться серьезного влияния. У него было очень негативное отношение к Сечину и к Патрушеву. Он считал, что для стабильности всей государственной власти этих людей необходимо убрать из окружения президента. Не знаю, говорил он об этом Путину напрямую или нет, но от подчиненных своего настроя не скрывал». 27 апреля 2017 года Дениса Сугробова приговорили к 22 годам лишения свободы за создание преступного сообщества и 14 эпизодов превышения полномочий. Позднее Верховный суд смягчил наказание до 12 лет. В МВД за процессом Сугробова следили внимательно и даже сочувствовали, но выступать в поддержку задержанных за «провокацию взятки» сотрудников ГУЭБиПК не стали.

«Для сотрудников Центрального аппарата МВД не секрет, что, подставляя высокопоставленного офицера „конторы“, Сугробов по наущению Школова пытался играть против генерала Олега Феоктистова и руководства ФСБ. В итоге сам Сугробов сел на долгие годы, а его друг и заместитель Борис Колесников совершил полет с балкона здания Следственного комитета. А ведь кроме казавшегося всесильным Школова, в покровителях Сугробова ходил сам Аркадий Ротенберг», — утверждал представитель ГУСБ МВД (s43) в разговоре с Центром «Досье».

Следует отметить, что Ротенберг действительно был знаком с Сугробовым. Более того, по информации «Новой Газеты», жертвами ведомства Сугробова несколько раз становились конкуренты бизнесмена, в результате ему удавалось более выгодно приобретать новые активы. Тем не менее, по утверждению эксперта из близкого окружения Дениса Сугробова и Евгения Школова, ни Аркадий Ротенберг, ни Школов заступаться за Сугробова перед Путиным не стали:

«После того, как были задержаны сотрудники ГУЭБиПК, после задержания Бориса Колесникова (он был взят под стражу в здании СК после допроса у следователя), к Путину с докладом приходил Сечин, который взял с собой Феоктистова. Когда Сечин ушел, был вызван Школов. Видимо, Путин дал ему понять, что аргументы Сечина и Феоктистова были убедительными, потому что Евгений Михайлович от президента вышел с серым лицом и после этого ничего для спасения своих людей не сделал. Он даже не попытался сохранить свободу для Дениса, который на тот момент продолжал работать. Через несколько месяцев Сугробова взяли прямо из машины, на которой он с семьей ехал из отпуска, а потом обвинили в создании организованного преступного сообщества, созданного с целью продвижения по службе и получения государственных наград и премий», — рассказывает источник Центра «Досье», работавший с Сугробовым (s63).

Дело ГУЭБиПК и генерала Сугробова наглядно демонстрирует то, что зачастую основной мотивацией громких расследований ФСБ являются узкие клановые интересы и межведомственные конфликты, а не борьба с коррупцией. Одновременно оно вскрыло факты коррумпированности самих офицеров ФСБ и связанных с ними бизнесменов и чиновников. Кроме того, дело Сугробова указывает на то, что сотрудники спецслужбы готовы и способны агрессивно расправляться с соперниками, угрозами разоблачения и попытками посягнуть на их влияние.