Бета-тест протестов. Активизм, как новая нефть

Минздрав у нас теперь еще и политическое ведомство. «Шежiре» писал, что он уже и квазисиловое и чуть ли не в очередной институт развития превратился. Места, где наши «оппозиционеры» хотели провести сборища, были заблокированы для «дезинфекции». Против чего протестовали? Просто наш политический «андеграунд» попытался потестить новый митинговый закон, разработанный хитроумным МИОРом.

Дальше было скучно. Бета-тестеров закона задержали. Потом упаковали и тех, кто протестовал против задержания протестовавших: Бейбарыса Толымбекова, Марселя Шашаева, и совсем ненамного задержали Асию Тулесову. Это которая «от правды не убежишь». Она напала на полицейского, но очевидно, без последствий для себя.

Удивляться тут нечему. Заниматься активизмом Асия может сколько ей угодно. Она выходец из номенклатурной советской еще семьи. Правнучка Ораза Джандосова, который устаналивал советскую власть и внучка председателя Госкомтруда КазССР Санджара Джандосова. Дочь последнего — Жанар Жандосова (психолог, организовавшая странный исследовательский центр «Сандж») — это мама нашей Асии. Тулесова еще и племянница «политика» Ураза Жандосова и бывшего министра транспорта Еркина Калиева.

Калиев успел побывать и президентом «Эйр Казахстан», и генеральным директором КТЖ, а до того поднять бабла на грамотной растаможке грузов. Отец Еркина — Жекен Калиев считался весовым агашкой еще в 60-70-ые годы, замминистра иностранных дел КазССР, после обретения независимости был членом политсовета «Нур Отан».

В общем, все как любит «Шежiре» — генофонд у нас теперь даже интенсивность политического протеста определяет. Сплошная евгеника и шежiре повсюду. Да-да. Потому что Асия еще и потомок нашего классика — Ильяса Жансугурова. С таким происхождением протестовать можно и нужно. А что еще, собственно, делать? Не в политсовет же партии входить как старшие родственники? Хотя почему бы и не позаседать в какой-нибудь комиссии, ведь средства управления культуры алматинского акимата Асия, вроде бы, осваивала.

Но, видимо, это скучно. Есть тема поинтереснее — при втором президенте активизм постепенно становится крайне выгодной формой сосуществования с системой, хвала Карину. Выгоднее, чем тендеры управления культуры. Занимательнее, чем борьба за куски городской собственности в маслихатах. Можно попасть в НСОД. Да и пропусками в Мажилис теперь ведает не чуждый медийке человек. Так что блогернуть в парламент вполне можно.

Хотя это так, штрих. Картина же в целом производит гнетущее впечатление. Потому что теперь у нас вводить карантин могут и люди в погонах. Главный санврач Айжан Есмагамбетова постановила, что помимо ее коллег — таких же санврачей принимать «решения об ужесточении карантинных мер в зависимости от складывающейся эпидемиологической ситуации» могут «руководители структурных подразделений министерства обороны Республики Казахстан, органов национальной безопасности и внутренних дел, ведомства управления делами президента Республики Казахстан». С оговоркой, конечно, такие полномочия даны тем, кто осуществляет «деятельность в сфере санитарно-эпидемиологического благополучия населения».

Такое впечатление, что закрывать на карантин у нас кого угодно теперь могут любые органы власти. Санитарные врачи становятся прокураторами в регионах, а военные, полиция и АП теперь могут и без белых халатов принимать санитарные меры. Хотя логично — коронавирус стал универсальным объяснением. Почему нельзя митинговать? Коронавирус. Почему падает экономика? Коронавирус. Почему многомиллиардные контракты без тендера? Коронавирус. Вы думаете это про BI груп? У нас теперь при каждом акимате есть своя чрезвычайная BI груп. И далее по тексту.

Болели за страну? Продолжайте. Но в зависимости от эпидемиологической ситуации.

Приватизация КМГ, «Эйр Астаны», КТЖ и много чего другого откладывается. Причина — «высокая волатильность на международных рынках капитала, снижение цен на энергоносители и замедление темпов роста мировой экономик». В этой связи в «конкурентную среду» будут позже передавать: «Казмунайгаз», «Эйр Астану», «Тау-Кен Самрук», «Qazaq Air», «Самрук-Энерго», «Қазақстан темір жолы».

Решение такое было принято Госкомиссией по модернизации экономики под председательством премьера Аскара Мамина. Мамин как хозяйственник и сам бывший глава КТЖ понимает, что сейчас продавать стратегические компании не с руки. Активы по всему миру подешевели. И жив в памяти еще опыт девяностых, когда иностранные инвесторы старались по максимуму выжать из казахстанских предприятий.

Плюс выбор небольшой: западные компании уходят даже из некогда сверхприбыльных отраслей типа нефтегаза, россияне не спешат, несмотря на ЕАЭС, что-то массированно прикупать. С китайцами отдельный вопрос — они умеют ставить выгодные для себя условия, и Нур-Султан без восторга отнесся бы к очередному расширению присутствия КНР в нашей экономике. Так что решение принято с учетом здравого смысла. Есть резон немного подождать. Потому что пока положение «Самрука» кажется неколебимым. Все тот же Fitch в прошлом году писал, что «компании, управляемые фондом, составляют ядро экономического благосостояния страны, а активы группы составляют около 45% национального ВВП».

Тогда же агентство объясняло, почему считает фонд финансово устойчивым: «Правительство не предоставляет явной гарантии долга фонда, но мы рассматриваем долг «Самрук-Казына» как моральное обязательство государства». Короче, страна «Самрук» не бросит. А «Самрук» не бросит КТЖ и КМГ. Потому что они хорошие, ага. Ну и что случается с домашними жив... компаниями на воле, можно легко представить. Даже представлять не надо, процесс уже пошел.

Все то же агентство Fitch Ratings понизило долгосрочный рейтинг дефолта «Казахстан инжиниринга» до уровня «ВВ+» до «С». «С» — это у Fitch означает «дефолт неизбежен». Одновременно с этим Fitch отозвало рейтинги компании. Объяснили все «невыплатой существенных заимствований и ухудшением позиции ликвидности компании».
Акционером «Казахстан инжиниринг» является не сверхмощный «Самрук», а относительно скромное Министерство индустрии и инфраструктурного развития. Но как отметили в Fitch, «государство не предоставило поддержки компании, чтобы обеспечить выполнение ее финансовых обязательств».

В общем, очень легко понять, на чем основывается мощь нашего квазигоссектора. Председатель Счетного комитета Наталья Годунова на днях рассказала, что в период с 2007 по 2019 год квазигосхолдинги получили 7,5 триллиона тенге. Это семь бюджетов развития государства, подчеркнула она. Источником дохода для нацкомпаний являются «средства, которые выделяются из государственного бюджета».

Источник экономической силы, получается, у нас один. Это госбюджет. Нет подпитки из него, нет поддержки государства, и наш нежный квазигос сразу не переносит суровой зимы финансовой реальности. Что это значит в контексте решений правительства? А это значит, что Мамин пока решил отложить решение перезревшего вопроса из чувства самосохранения. Впервые за много лет кабмин принял хоть и запоздалое, но верное решение,. Потому что демонтаж нашего квазигоссектора — это погружение всей страны в «конкурентную среду». В девяностых уже попробовали перейти к рынку одним скачком. С конкуренцией получилось отлично, она была дикая во всех смыслах. А вот уровень жизни был не очень. История повторяется, и уже совсем скоро правительству вновь придется решать подобную задачу.

И это будет самым главным вызовом президентству Токаева.

Точнее, уже есть.