Путин покуражился над своими гостями?

Нам трудно было в это поверить. Лидеров G8 поймал врасплох недобрый микрофон.

На самом деле лидеров было всего два. Президент Буш и Тони Блэр откровенно говорили о кризисе на Ближнем Востоке, выражая недовольство ООН, и вели разоблачающий частный разговор.

Буш говорит Блэру, что ему нравится свитер, который Блэр сам выбрал для него, шумно жует булочку с маслом, ругая "Хизбаллах" и называя сирийского президента Башара Асада "Басад". Он признается Тони, что его раздражает, когда другие лидеры "говорят слишком длинно", потому что ему хочется домой. И самое удивительное, что он окликает его: "Эй, Блэр".

Премьер склоняется над Бушем, жующим свой обед, как подросток, отчаянно пытающийся привлечь к себе внимание равнодушного заводилы.

Но кто в ответе за эту удивительную иллюстрацию динамики "большой восьмерки"?

Бригада Channel 4 нашла того, кого вы, возможно, назовете "обычным подозреваемым", когда мы поняли, что одним из микрофонов, подслушивающих эти секреты, был микрофон российского президента Владимира Путина, ушедшего со своего места.

Неужели?

Прокручивая пленку, мы искали момент, когда личные мысли Буша начали транслироваться на весь мир.

Да, в тот момент, когда это начинается, Путин с кривой улыбкой сидит на своем месте, его рук не видно, но на его микрофоне горит красная лампочка, показывающая, что он является источником трансляции.

Старые штучки бывшего агента КГБ? Сбой электричества? Безобидный розыгрыш?

Мои предположения? Российский президент

Фейсал Ислам

Президент Буш должен знать, что в России всегда кто-нибудь слушает. В данном случае это был весь остальной мир.

Не понадобились "жучки" КГБ, чтобы подслушать, как лидер свободного мира ругает коллег, ворчит на генерального секретаря ООН и клянет стреляющих ракетами радикалов на Ближнем Востоке. Понадобился лишь включенный микрофон на обеде саммита "большой восьмерки", который завершился в понедельник в Петербурге.

"Что им надо, так это добраться до Сирии, чтобы заставить "Хизбаллах" прекратить это дерьмо, и все кончится", – раздраженно заметил Буш, намазывая хлеб маслом.

"Кого, Сирию?" – спросил британский премьер Тони Блэр, стоя рядом с сидящим Бушем.

"Именно", – ответил Буш.

Да уж, действительно. Это был момент, за который увольняют техников, зато остальной мир получает редкую возможность увидеть президента без прикрас. После нескольких дней дипломатичных речей, чтения выступлений и жесткого следования сценарию появился неосторожный Буш, нетерпеливый Буш, Буш, болтающий о том, сколько надо времени, чтобы облететь вокруг света, и просящий официанта убедиться, что его кола-кола диетическая.

Ошибка, приоткрывшая занавес, скрывающий Буша, в то же время опровергла утверждения Белого дома, что все лидеры на саммите придерживаются единого мнения по Ближнему Востоку, – утверждение, которое с самого начала выглядело неубедительным. Болтая с Блэром, Буш выразил недовольство генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, который добивается прекращения огня, по мнению президента, бессмысленного, если ему не будут предшествовать серьезные уступки со стороны "Хизбаллах" и "Хамаса".

"Кофи? – сказал Буш. – Странно это. Мне не нравится такая последовательность. Его позиция – это прекращение огня, и только потом что-то еще".

Конечно, лишь накануне заместитель госсекретаря Николас Бернс говорил журналистам, что "в эти выходные никто не настаивает на прекращении огня".

Были и определенные поправки. Буша, похоже, вывело из себя то, что Аннан не оказывает давления на президента Сирии Башара Асада, требуя обуздать "Хизбаллах". "Мне кажется, я постоянно говорю Кофи, что надо дозвониться до Асада и заставить его что-то сделать", – сказал он Блэру.

Как много это значит для гармонии саммита. Политики лучше всех знают, каким опасным бывает микрофон. Рональд Рейган объявил о бомбардировках СССР, проверяя работу микрофона. Боб Керри рассказал анекдот о лесбиянках. Билл Клинтон рассуждал о беспомощном советнике.

Буш и раньше ошибался. Во время избирательной кампании в 2000 году Буш забыл о микрофоне, показал Дику Чейни на журналиста в толпе и назвал его "большой:", м-м-м, скажем, ничтожеством (буквально Бушем было сказано: major league asshole, что можно перевести как "та еще задница". – Прим. ред.). Чейни согласился: "Исключительная".

В феврале Буш встречался с конгрессменами-республиканцами в Мэриленде, где призвал их к секретности. "Прежде всего, я надеюсь, что содержание нашего разговора не выйдет за пределы этой комнаты, – поучал Буш. – Я знаю, что в Вашингтоне это невозможно". Особенно когда оставляешь включенным микрофон, который ведет трансляцию в комнате для прессы.

У Буша был особый повод для беспокойства в России. Дело не в том, что русские пытаются подслушивать сотрудников Белого дома. Дважды за последние недели микрофон оставался включенным во время конфиденциальных дискуссий по поводу саммита: сначала – на совещании министров финансов G8, а затем – на встрече министров иностранных дел "восьмерки". Во втором случае микрофон подслушал жаркий спор между госсекретарем Кондолизой Райс и российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым о тексте заявления по Ираку. "Если Россия видит это так, прекрасно", – раздраженно сказала Райс.

Неприглядные черты самого Буша вылезли наружу, когда лидеры G8 поглощали последнюю совместную трапезу после трех дней саммита. В помещении было полно камер российского телевидения, но предполагалось, что микрофоны выключены. Но вместо звяканья тарелок и бульканья напитков в эфир попали обрывки президентского разговора за обедом.

После пятидневной поездки в Германию и Россию Буш выглядел уставшим. Когда кто-то, вероятно, секретарь, спросил его о заключительном выступлении, он отверг текст: "Нет. Просто сократи его. Я не буду говорить длинно, как все они. Эти люди слишком много говорят".

Казалось, ему хочется уехать: "Домой. Вечером есть чем заняться. Поехать в аэропорт, сесть в самолет и отправиться домой".

Обращаясь к кому-то из лидеров за рамкой кадра, он спросил, сколько времени тот добирается до дома. Непонятно, с кем он говорил, но предположительно это был гость саммита, президент Китая Ху Цзиньтао.

"Восемь часов? – воскликнул Буш. – Я тоже. Россия большая страна, и у вас большая страна".

Прицепившись к теме, Буш показал на другого, невидимого, лидера. "Ему надо восемь часов, чтобы добраться домой. Восемь часов. Россия большая, и Китай тоже".

В этот момент подошел Блэр.

"Блэр, что ты делаешь? Уезжаешь?"

"Нет-нет, пока нет", – ответил Блэр.

Британскому премьеру было надо поговорить, и он поднял тему глобальных торговых переговоров, к их общему недовольству, зашедших в тупик. "Может быть, это вообще невозможно", – сказал Блэр.

Буш быстро потерял интерес и поблагодарил Блэра за подарок, наверное, к его недавнему 60-летию.

"Спасибо за свитер. Огромное внимание с твоей стороны", – сказал Буш. Шутливым тоном он добавил: "Я знаю, ты сам его выбирал".

"Ну конечно же", – ответил Блэр, и они рассмеялись.

Затем Буш перевел разговор на Аннана и прекращение огня. Он сказал Блэру, что отправляет Райс в регион. Блэр предложил сделать заявление, чтобы подготовить почву. "Понятно, что раз она едет, она должна добиться успеха, тогда как я могу просто выйти и поговорить", – сказал он.

Именно в этот момент Буш выразил недовольство "Хизбаллах" и разворчался по поводу Аннана и Асада. Только тут Блэр заметил микрофон и щелкнул по нему.

Разговор с Блэром, одним из его ближайших союзников, дает представление об их отношениях. Буш неоднократно перебивал и менял тему, Блэр временами запинался, пытаясь уловить его мысль. Позже, услышав вопрос об этом на пресс-конференции, Блэр улыбнулся и заявил, что "все это к разговору о прозрачности управления". Пресс-секретарь Белого дома Тони Сноу сказал, что Буш "вращал глазами и смеялся", когда узнал об этом.

Общаясь с журналистами на борту президентского самолета, летящего в Вашингтон, Сноу заявил, что Буш не дает объяснений Аннану. "Вам дали фрагмент разговора, продолжение предыдущих разговоров, и все, что сказал президент, – это то, что он хочет ясной последовательности действий, когда речь идет о ситуации на Ближнем Востоке".

Об отношениях президента с генсеком ООН Сноу сказал: "Ему нравится Кофи Аннан, и он не просто рад работать с ним, но и поддерживает его с самого начала миссии ООН в регионе".

Сноу спросили, может ли он прокомментировать "употребление президентом слова, которое можно счесть бранным".

"Не могу, если вы не скажете, что никогда не употребляли его", – ответил Сноу.

"Черт!" – сказал журналист.

Питер Бейкер