Что скрывают участники сходки в Монтрё?

На северном берегу Женевского озера, в швейцарском городке Монтрё, вошедшем в историю как место подписания одноименной Конвенции Монтрё о статусе черноморских проливов (1936 г.), завершается 67-е ежегодное заседание Бильдербергского клуба. Участие в нем принимают 130 представителей крупного бизнеса, политики, СМИ, «мозговых центров», НАТО и ряда других структур из 23-х стран Северной Америки и Европы.

 

Что такое Бильдерберг?

«Конспирологи», сделав страшные глаза, в ответ на этот вопрос расскажут о мировом «масонском» заговоре, иллюминатах и прочей эпатажной зауми, не имеющей особого отношения к действительности ввиду того, что масонство в данном случае – лишь организационный принцип и кадровый «наполнитель». А функционал применяется совсем иной – надмасонский, транснациональный, выходящий за рамки компетенции регулярных так называемых Великих Лож, система которых выстроена по принципу «одна страна – одна ложа». «Иллюминаты» же давно трансформировались в нерегулярную ложу «Великого Востока» и в исходном виде не существуют.

В отличие от «конспирологов», «статистики» скучно перечислят общеизвестные факты из истории Бильдербергского клуба (или группы). Создан 1954 году в Остербеке, Голландия, собирается каждый год в обстановке секретности, СМИ на собрания не допускаются, за исключением приглашенных информационных «боссов», состав участников набирается из пула примерно в 450 человек; кого конкретно из них привлекают, зависит от обсуждаемых вопросов и т.д. «Энциклопедисты», возможно, вспомнят о внутренней структуре. Помимо этого самого «широкого круга» в 450 участников, имеется «узкий круг» из 35 человек – Исполнительный комитет (Steering Committee) и «совсем узкий» – десятка строго засекреченных имен Консультативного комитета (Advisory Committee). Это – важная информация, к ней еще вернемся.

Пока же отметим, ни первые, ни вторые, ни третьи не указывают места Бильдерберга в системе глобальных институтов и той роли, которая ему этим местом отводится. И именно этим объясняются все эпатажные «аналитические» блуждания в дебрях между реальностью и вымыслом. Вот с этого и начнем.

Когда в результате Великого Октября рухнул план первой глобализации во главе с «мировым правительством» в лице Лиги Наций, концептуальным центрам на Западе пришлось пересматривать свою стратегию. Еще одним фактором стало превращение США по итогам Первой мировой войны в главного мирового кредитора, в должниках у которого оказались все остальные державы-победительницы, включая Британию. В этих условиях окружение президента Вудро Вильсона, ключевую роль в котором играл полковник Эдвард Хаус, тесно связанный с кланом Ротшильдов, добилось раздвоения концептуальной власти в англосаксонском мире. Так образовалась связка лондонского Chatham House (Британского, а затем Королевского института международных отношений) с вашингтонским Советом по международным отношениям – СМО (Council on Foreign Relations). КИМО создавался на основе «Общества Круглого стола» (ОКС), учрежденного в 1891 году основателем южноафриканских колоний Сесилом Родсом. К участию в нем были привлечены преемники Родса Альфред Мильнер и Арнольд Тойнби, главы МИД Британии Эдуард Грэй и Артур Бальфур, а также Натаниэль Ротшильд, внук основателя британской ветви этой иудейской династии, который первым из нее был произведен в аристократы и введен в палату лордов. В 1909–1911 годах вокруг ОКС сформировался внешний, «широкий» круг – «Круглый стол» (КС), получивший название от одноименного журнала, издававшегося на деньги британских Ротшильдов. С созданием в 1913 году Федеральной резервной системы (ФРС), в котором Ротшильды участвовали вместе с американским «нефтяным» кланом Рокфеллеров, под полным олигархическим контролем оказались и США. Именно после того, как они не вошли в Лигу Наций, Хаус и настоял на двоецентрии и на создании СМО, добившись, что оно проходило с одной стороны, при участии КС, а с другой, с американским кадровым наполнением и с перекрестным финансированием обоих центров обоими олигархическими кланами. На базе Американского географического общества Хаус создал объединение «Inquiry», которому Вильсон поручил стратегическое планирование, отделенное от текущих вопросов внешней политики, которые он оставил в ведении Госдепа. Именно «Inquiry» и послужило фундаментом СМО, а его связка с Chatham House была установлена с помощью теснейших отношений, которые у Хауса сложились с резидентом британской разведки в Вашингтоне Уильямом Уайзменом. Все эти мероприятия уложились в 1919–1921 годы.

Иначе говоря, Chatham House – СМО это связка англосаксонских элит, созданная именно с той самой задачей отделения стратегического планирования от текущей политики, которую Вильсон с подачи Хауса вменил в функции СМО. И именно эта элитарная связка стоит за всеми событиями, уложившимися в двадцатилетие между двумя мировыми войнами, включая Великую депрессию, нацистское перерождение Веймарской Германии и развязывание нового мирового конфликта. Но когда его итогом стало превращение Советского Союза в сверхдержаву и раздел Европы между Западом и Востоком, стало ясно, что холодная война надолго и до повторных попыток глобализации далеко. И англосаксонские элиты встали перед необходимостью как контроля над западноевропейскими элитами, так и вовлечения их в свою дальнейшую антисоветскую стратегию. Именно тогда и возник проект «ячейки» Chatham House – СМО в Западной Европе, которым и стал Бильдерберг.

То есть Бильдербергский клуб (группа) – это континентально-европейское продолжение Chatham House и СМО, направленное против СССР, а в нынешних условиях – против Российской Федерации. У его истоков стоял альянс последователей нацизма в западных элитах и западных троцкистов в лице соответственно принца Бернгарда Голландского, деда сегодняшнего монарха Виллема-Александра II, засветившегося на нынешнем заседании, и одного из идеологов НАТО, польского русофоба Йозефа Реттингера.

 

В их переписке и изложена базовая концепция Бильдерберга, которую приведем, несмотря на ее объемность, ибо она того стоит. Итак, «Англосаксы как раса предназначены для того, чтобы одни расы вытеснить, другие ассимилировать и так до тех пор, пока все человечество не будет англосаксонизировано, – пишет Дж. Реттингер принцу Бернгарду. – Но прежде всего необходимо установить контроль над сердцевиной земного шара – Россией. Без этого мировое господство англосаксов недостижимо. Для того, чтобы овладеть Россией, …необходимо выработать стратегию, в соответствии с которой США и их союзники должны, как анаконда, сдавливать Россию со всех сторон: с Запада – Германия и Великобритания, с Востока – Япония. На южном направлении надо создать государство-вассала проанглосаксонского толка, которое, раскинувшись между Каспийским, Черным, Средиземным, Красным морями и Персидским заливом, плотно закрыло бы тот выход, которым Россия пока легко достигает Индийского океана. …Рассматривая проблему с геостратегических позиций, необходимо констатировать, что главным и естественным врагом англосаксов на пути к мировой гегемонии является русский народ. Повинуясь законам природы, он неудержимо стремится к Югу. Поэтому необходимо немедленно приступить к овладению всею полосой Южной Азии между 30 и 40 градусами с. ш. и с нее постепенно оттеснять русский народ к Северу. Так как по всем законам природы с прекращением роста начинается упадок и медленное умирание, то наглухо запертый в своих северных широтах русский народ не избежит своей участи…». Добавить нечего. Кроме того, что «несуществующее государство проанглосаксонского толка» в «южном подбрюшье» СССР-России – это ни что иное, как международно-террористический халифат. Никакого «заговора», чистая геополитика, точнее, геостратегия.

В 70-е годы вслед за Бильдербергом появилась Трехсторонняя комиссия (Trilateral), распространившая влияние этого альянса на элиту Японии, через которую в 2000 году, в свою очередь, пошла экспансия в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР). Пример: по каналам укрепления британо-японских связей началось протестантское вторжение в Китай, плацдармом для которого послужила Южная Корея. Трехстороннюю комиссию создавал Збигнев Бжезинский, который стал ее первым директором. Президентом же и Бильдерберга, и Трилатерали стал президент СМО Дэвид Рокфеллер, первоначально отвечавший среди пятерых братьев третьего поколения династии за банковский бизнес, но одновременно «заносивший хвосты» в большой политике за своим незадачливым братом Нельсоном, губернатором Нью-Йорка, а затем вице-президентом США при Джеральде Форде.

Параллельно с этими процессами протекало строительство новых институтов и в сфере публичной политики. Вместе с Трехсторонней комиссией появилась «Группа семи» – «большая семерка», превратившаяся в ее «рупор». На рубеже двух столетий, с преобразованием японской группы Трилатерали в азиатско-тихоокеанскую, появилась «Группа двадцати». Работавшая в составе глав центральных банков и финансовых министерств, она в 2008 году, с началом мирового финансового кризиса, была повышена до формата саммитов глав государств и правительств. И именно тогда ей постепенно начали приклеивать ярлык «мирового экономического правительства». Участие в «двадцатке» МВФ и Всемирного банка, которые вместе с базельским Банком международных расчетов (БМР) и эмиссионными центрами резервных валют образуют структуру «коллективного мирового Центробанка», ясно указало на стремление кукловодов сформировать полноценную структуру глобального управления, о которой в настоящее время говорят все чаще и больше. Участие тех же МВФ и Всемирного банка в структуре ООН указывает на стремление кукловодов вернуть этой международной организации роль центра глобального управления, что не получилось у Лиги Наций и как после этого задумывалось в 1944–1945 годах. Однако встроенные тогда советской стороной механизмы предохранения, важнейшими из которых являются постоянное членство нашей страны в Совете Безопасности и право вето, этому препятствуют.

Иначе говоря, Бильдерберг – это никакой не мифологический центр «всемирного заговора», а важный элемент навязываемой странам и народам системы глобального управления, представляющий собой концептуальное руководство объединением североамериканских элит с европейскими. Организаторы этой системы на словах ограничиваются экономикой, а на деле распространяют ее на социальную и политическую сферу, а также геополитику. Проделывается это с помощью концепции «устойчивого развития», внедренной в международный политический дискурс на фоне и вслед за распадом СССР, но это уже другая тема.

Несколько фактов, характеризующих нынешнее заседание в Монтре:

• – страновое представительство: США, Великобритания и Канада – вместе под 50 участников; остальные – европейцы (Франция – 9, Голландия – 7, ФРГ – 6, Швейцария и Турция – по 5, другие меньше); из постсоветских республик – один эстонский премьер Юри Ратас. Международные организации – НАТО, ЮНЕСКО, ОЭСР и давосский Всемирный экономический форум (ВЭФ);
• – наибольшее представительство у крупного бизнеса – транснациональных компаний, банков и инвестиционных корпораций; за ним идут фонды и «мозговые центры»; после – политики, преимущественно из исполнительной власти, затем шефы СМИ, есть представители разведсообщества и профбоссы;
• – из «топовых» персоналий беспрецедентно голландское представительство – король Виллем-Александр и премьер-министр Марк Рютте; кроме них и упомянутого эстонского премьера, президент Швейцарии Ули Маурер; из «действующих» еще глава Банка Англии Марк Карни (заметим, что ФРС не представлена), генсек НАТО Йенс Столтенберг и советник и зять Дональда Трампа Джаред Кушнер, из «бывших» – Генри Киссинджер, Джеймс Бейкер, Жозе Мануэл Баррозу, Дэвид Петреус;
• – топ-корпораций и банков много, поэтому назовем «самые-самые»: Goldman Sachs, HSBC, Santander, AXA (от нее председатель Steering Committee Генри де Кастри), Lazard, Total, Daimler, IT-гиганты Google и Microsoft;
• – ключевые СМИ: Axel Springer, Economist, NBC, Bloomberg, Washington Post, Financial Times;
• – «мозговые центры»: все основные, практически без исключения, по крайней мере из США и Британии.

Почему такое голландское представительство – больше немецкого? Потому что Нидерланды – британский плацдарм на континенте еще со времен воцарения в Лондоне в конце XVII века голландской, с иудейскими корнями, Оранско-Нассауской династии (Вильгельм III Оранский), которую и представляют нынешний король и его предок Бернгард. Такое представительство – доказательство эксклюзивности англосаксонского влияния в Бильдерберге и на всем Западе, элитные круги которого он олицетворяет.

Король Виллем-Александр и Елизавета II

Если говорить в целом, вся цепочка элитарных теневых институтов – от связки Chatham House и СМО (англосаксонские элиты) к Бильдербергу (англосаксонские и европейские элиты) и Трехсторонней комиссии (те же + элиты Японии и АТР) – представляет собой систему концептуального управления будущей системой трех «мировых блоков». Соответственно: западного (Северная и Южная Америка), центрального (Европа, Западная Азия и Африка) и восточного (АТР). Место России в этой системе до сих пор является предметом дискуссии. Одна точка зрения состоит в том, что европейская часть нашей страны должна войти в центральный блок, а азиатская – в восточный (проект «Европа от Атлантики до Урала»); другая сохраняет единство нашей страны, но полностью превращает ее в периферию центрального блока (проект «Европа от Лиссабона до Владивостока»). Вот почему ни один из этих проектов для России неприемлем, а участие в этих теневых глобально-управленческих институтах не имеет смысла, ибо является фактическим согласием на капитуляцию. Справедливости ради, на уровне официальных лиц такого участия почти не зафиксировано, зато имело место привлечение на заседания Бильдерберга и Трилатерали олигархов, а также выходцев из либеральных кругов и связанных с ними представителей «мозговых центров». Назовем эти имена, ибо «страна должна знать своих героев»: Алексей Мордашов, Анатолий Чубайс, Григорий Явлинский, Лилия Шевцова, Дмитрий Тренин, Алексей Кудрин, Игорь Юргенс, Владимир Мау, Михаил Касьянов, ряд других деятелей того же пошиба. А Дмитрий Медведев, в бытность президентом России, отметился «бенефисом» в СМО, и для сокрытия этого факта от широкой общественности, российские телеканалы тогда даже запутывали зрителей, коверкая название этого концептуального центра.

И еще один важный момент. За многие годы в приведенной цепочке институтов сложилась практика, при которой весной – в марте-апреле проводится годовое заседание Трехсторонней комиссии, затем, в конце мая – начале июня, проходит саммит «Большой семерки», после чего, в первой декаде июня собирается Бильдерберг. В этом году указанная очередность нарушена. Саммит Бильдербергского клуба – первый в этом ряду. Затем, в середине июня, с опозданием в два-три месяца от обычного, в Париже соберется Трилатераль. А «Группа семи» проведет свой саммит во французском местечке Биарицц, что на юго-западе страны, вообще лишь в конце августа. Вдобавок к этому, с конца года на конец июня перенесен саммит «двадцатки», который в этом году пройдет в японской Осаке. И имеются все основания подозревать, что подобное «смешение карт» не является случайным, а отражает определенные события и процессы. Какие именно?

С определенной достоверностью об этом можно будет судить только после парижского саммита Трехсторонней комиссии, когда будет опубликована его программа. Тогда ее можно будет сравнить с тематикой нынешнего Бильдерберга, а также предстоящей «семерки», темы обсуждения которых уже известны. По опыту прошлых лет, совпадения без сомнений будут, но важны не только темы, но и постановки вопросов. Текстов выступлений, как докладов, так и обсуждения, не будет – «правило Chatham House» в действии. Все засекречивается для «большей откровенности», а на самом деле ради анонимности участников.

Тематика собрания в Монтрё – здесь. Заметим, что киберугрозы – на последнем месте. И ясно, что обвинения, предъявляемые в этом вопросе России и Китаю – прикрытие озабоченности и действий в направлении вопросов из первой половины списка – сохранения «стратегического порядка», выгодного Западу, контроля над Европой и Британией (тема Brexit), «устойчивого развития» и, разумеется, наличия будущего у капитализма. В отличие от эпигонов либеральной «пятой колонны» в России, которые внушают, что капиталистической глобализации якобы «нет альтернативы», настоящие хозяева данного проекта этим будущим очень сильно озабочены. И не скрывают, что считают Китай и Россию главными ему угрозами.

Сравним это с повесткой будущего саммита «семерки» – здесь. Легко убедиться, что все сходится: глобализация – это и есть «стратегический порядок». «Гендерное неравенство, биоразнообразие, защита океанов» – это вопросы «устойчивого развития». Волнующие «семерку» проблемы «цифровизации» в повестке Бильдерберга отзываются теми же «киберугрозами» и темой «социальных сетей», которые открыто призывают использовать как «оружие», разумеется, подрывное. Чтобы достроить этот пазл, остается дождаться повестки Трехсторонней комиссии, где обычно публикуются непосредственные участники обсуждения – модераторы и докладчики. Как только она появится здесь, обещаю читателям, что мы к этой теме вернемся.

И в заключение – об интригующем «высшем» органе Бильдерберга, упомянутом Advisory Committee. Кто в него входит? Дать на этот вопрос достоверный ответ невозможно – нужно просто знать, а по этой теме нет ни «утечек», как по составу акционеров ФРС или аналитических «выкладок», как по акционерам Банка Англии. Но это не запрещает гипотез. Прозанимавшись институтами глобального управления много лет и защитив на эту тему докторскую диссертацию, ваш покорный слуга пришел к выводу, что методологические подходы к этому вопросу содержатся в исследовании специалистов Швейцарского федерального технологического института (ШФТИ), проведенного в 2011–2013 годах. Проанализировав структуру акционерного капитала и бизнес-связи 43 тыс. крупнейших банков и транснациональных компаний (ТНК) по всему миру, исследователи определили «широкое ядро» этих связей в составе 1318 банков и ТНК. В нем они затем выделили «узкое ядро» тех, кто вершит судьбами мира, насчитав в нем 147 банков и корпораций, тесно переплетенных друг с другом. Продолжив работу, швейцарцы – отдадим должное не только их профессионализму, но и гражданской смелости – вышли на «сверхузкий» центр этого ядра в составе 10−12 компаний по управлению активами, которых в управлении у них на десятки триллионов (!) долларов, и которые автор этих строк называет «тотальными инвесторами». Вот их примерный список: Barclays, Capital Group, FMR (Fidelity Management Research), AXA, State Street, J.P. Morgan Chase, Legal & General, Vanguard Group, UBS AG, BlackRock, Bank of America Merrill Lynch, Bank of New York Mellon Corporation.

Крупнейший держатель активов – BlackRock с пакетом около 7 трлн долларов; в рамках перекрестного владения акциями друг друга, специалисты среди «тотальных инвесторов» выделяют группу Vanguard, тесно связанную с ЦРУ. И возвращаясь к Advisory Committee Бильдерберга, нельзя не отметить, что его «десятка» по сути повторяет двенадцатку, выведенную ШФТИ, за минусом двух неанглосаксонских участников – AXA и UBS. Означает ли это, что Advisory Committee составляют конечные бенефициары «тотальных инвесторов», разумеется, скрытые от глаз подставными лицами якобы «собственников» в соответствующих реестрах? Как минимум, это не исключено.

Зато абсолютно бесспорно другое: вся так называемая «рыночная конкурентная экономика» – откровенная фикция. И бал при капитализме правит крайний и циничный монополизм даже не юридических, а физических лиц, загримированный под «конкурентную среду». Именно в этих интересах и функционирует система глобально-управленческих институтов, частью которой является собравшийся в Монтре Бильдерберг. Более правомерно было бы назвать эту систему «глобальным феодализмом», но это уже совсем другая история.