Криминально-террористический «офшор» Руслана Аушева
06.02.2020 10:59
"Эйфория от смены власти в
Ингушетии, похоже, оказалась несколько преждевременной. Во всяком случае, новости из этой республики по-прежнему напоминают сводки с фронта, а в экспертном сообществе, все чаще говорят о том, что республика вот-вот полыхнет, возвращая ситуацию в уже далекие, казалось бы, навсегда ушедшие 90-е, когда по всему Северному Кавказу пышно цвел сепаратизм, переходящий в терроризм и откровенную уголовщину. Любопытно, что оптимальный сценарий «реванша» тесно связан с настойчивыми требованиями о непременном возвращении во власть бывшего президента Ингушетии
Руслана Аушева. И, похоже, что «аушетия» — так когда-то окрестили режим Аушева его оппоненты – если не возвращается, то вовсю готовится к этому.
Если верить отчетам различных правозащитных фондов и организаций, типа Human Rights Watch (HRW) и их российских коллег, то получается, что до прихода во власть Мурата Зязикова в 2002 году, Ингушетия была едва ли не эталоном по соблюдению законов и прав человека. «По сравнению с Чечней, — пишут эксперты HRW в 2007 году, оценивая период правления Руслана Аушева — ситуация в Ингушетии казалась на удивление мирной и оказывалась в поле зрения международного сообщества практически исключительно в контексте проблемы чеченских беженцев». Разумеется, уже «осенью 2002 г. ситуация с безопасностью в Ингушетии ухудшилась».
Такая половинчатость познаний борцов за права человека, однако, совсем не удивляет. Ведь все что происходило в Ингушетии до отставки Аушева вписывалось не только в западную канву пожара войны по всему Северному Кавказу, но и преступного бизнеса по торговле заложниками и не только. А это, по понятным причинам, для «международного сообщества» совсем не тот показатель, на который следует обращать свое драгоценное внимание. Куда важнее сообщить, что федеральные «силовики боролись с боевиками, грубо нарушая права человека». Тем более, что сам Руслан Аушев для таких распорядителей «правами человека» – всегда был своим.
Очевидно, не зря в период двух чеченских кампаний российские генералы открыто называли Руслана Аушева «пятой колонной» Джохара Дудаева и Аслана Масхадова. Один только «лагерь беженцев» из Чечни на территории Ингушетии давал боевикам широкие возможности — от передышки и прикрытия, до питания и лечения. Например, «гвардейцы» полевого командира Руслана Гелаева открыто пользовались этим «статусом». Распивание же властями Ингушетии чаев с «полевыми командирами» вроде Шамиля Басаева перестало всех удивлять после того, как военная разведка федералов запеленговала аппаратуру, обеспечивающую прямую связь с территории Ингушетии с чеченским полевым командиром с позывным «Тайфун»…
О бизнесе на торговле людьми в Ингушетии во времена президента Аушева молчали, пожалуй, только правозащитники и международные эксперты, хотя только
с 1997-го по 1999 год в «мирной» Ингушетии было украдено более 600 человек, среди которых были даже дети и старики. Понятно, что эта дикая коммерция бурно процветала, а борьба с бандами похитителей натыкалась на «крышу» в самых высоких кабинетах республиканской власти. Свидетельств тому с разных сторон звучало множество — говорили об этом и сами бандиты, и те, кто с ними боролся.
После первой чеченской войны, «в Ингушетию стали наезжать вооруженные до зубов люди с документами типа «Спецназ Ичкерии», «Вооруженные силы Ичкерии». Мы, как прокурорские работники, считали все формирования на территории Чечни незаконными и должны были их задерживать и привлекать по статье 208 УК РФ. И мы делали это. Но все время нас, мягко говоря, поправлял президент Ингушетии Руслан Аушев» — свидетельствовал в свое время Магомед Евлоев, ставший, кстати, после своей трагической гибели, знаменем чуть не всей российской оппозиции. По словам Евлоева, «мои жесткие действия против бандитов вызывали недовольство у руководства республики», а после одной из самых серьезных операций, «Аушев обвинил меня в незаконных действиях: мол, из группы по борьбе с похищениями людей создано незаконное вооруженное формирование».
Вывод для Магомеда Евлоева напросился сам собой: «руководство Ингушетии было недовольно, когда заложников освобождали без выкупа». После такого понимания, отношения с Аушевым совершенно испортились. «Я верил, что он — самый чистый и честный политик, что он искренне хочет процветания и добра Ингушетии. Но его позиция по отношению к чеченским вооруженным формированиям, а потом и многое другое, что творилось в республике, заставило меня кардинально изменить свое мнение» — сетовал Евлоев.
«Многое другое» — в данном случае может, конечно, кого-то удивить. Дело в том, что практически о том же самом свидетельствовал и «бригадный генерал Ичкерии» — Салман Радуев по кличке «Титаник». Делясь с репортерами своими криминальными познаниями, он прямо обвинил Руслана Аушева и Аслана Масхадова в причастности к похищению представителя президента РФ в Чечне Валентина Власова. «В похищении Власова пря-я-я-мо, не косвенно, а пря-я-я-мо виновны Аушев и Масхадов» — заявил Радуев. Из таких свидетельств, правда, полных нарочитых недоговоренностей и недомолвок, следовало, что в возникшей ситуации: «у Аушева был свой план, а разрабатывался он по просьбе Масхадова». Реализацией занимались «люди из окружения Аушева и личная охрана Масхадова». Цель – бизнес. Речь в случае с Власовым, к примеру, шла о сумме в 500 -600 тыс. долларов США. Почти то же самое сообщил «Титаник» и о похищении группы НТВ и Елены Масюк – сумма 4 млн. долларов.
«Всю процедуру освобождения и выкупа Масюк и ее группы осуществляли тоже люди Масхадова и Аушева. К ним опять же отошла часть вырученных денег». «Я ж тебе говорю, — кипятился Радуев из-за недоверия журналиста — со стороны Аушева ее освобождением занимался министр МВД Ингушетии Коригов, от Масхадова — замминистра МВД Божиев, которого через сутки после мены, убили.
Конечно, Радуев мог и наплести словесных «аксельбантов» с три короба. Но в том-то и дело, что о роли Коригова в похищениях говорил и бывший сотрудник прокуратуры Ингушетии — Магомед Евлоев. «У меня есть доказательства — аудиозаписи и иные документы, подтверждающие, что помощник президента Ингушетии Беслан Коригов и его брат Дауд, бывший и. о. министра внутренних дел Ингушетии, организовали похищение Магомеда Льянова. И таких фактов десятки».
Более того, свидетельствуя о причастности того же Аушева к бизнесу на похищениях, в которых, кстати, заботливые правозащитники почти всегда обвиняли федералов, Евлоев был намного убедительнее эпатажного Радуева, поскольку оперировал документами. От Аушева, по словам Евлоева, исходили прямые поручения республиканскому МВД: принять и выслушать претензии лиц, находящихся в розыске за преступления, связанные с похищениями людей». «Главные в этих бандах не те, кто похищает, а те, кто их «крышует». И вопрос, где же была «мировая общественность» и те, кто сегодня требует «возвращения Аушева» на пост президента, когда прозвучали все эти обвинения, а было это в 2001 году, возникает сам собой, передавая всем нам привет от «двойных стандартов»…
Впрочем, картина «мирной Ингушетии при Аушеве» будет совсем не полной, если не заглянуть в свободную экономическую зону «Ингушетия», проще говоря, в тамошний оффшор, по количеству афер конкурировавший разве что со своим аналогом в Калмыкии. В том, что при Аушеве благая затея быстро превратилась в «черную дыру» — ни для кого давно не секрет. Налоговые аферы – сущая мелочь, поскольку деньги в этой «экономической зоне» просто таки испарялись. К примеру, из федеральных траншей, выделенных бедной Ингушетии, было возвращено в федеральный бюджет всего лишь 124,4 млн. руб., а 1 миллиард 80 миллионов – ушли куда-то «в горы».
Или другой, более любопытный пример, точнее приступ «финансового суверенитета», ставший, пожалуй, для всех кредитных учреждений хрестоматийным.
Так, в 2000 году при курсе ЦБ РФ 27 руб. за доллар, в Ингушетии случилось «экономическое чудо»: зеленый всего на сутки резко похудел и ушел вниз — до отметки в 6 рублей за единицу. Позже выяснилось: дружественная Аушеву фирма Михаила Гуцериева «Премиум» выкупила у Ингушетии гостиницу «Асса». Впрочем, сколько и какой собственности «съели» братья Гуцериевы в Ингушетии с явным ущербом для бюджета — даже не важно. Важно, что власть при Руслане Аушеве была способна на все.
Все попытки центра навести элементарный порядок, и поставить на место республиканские власти, натыкались на две простые вещи. В части помощи «воинам Ичкерии» — на крики о вмешательстве федералов в дела республики, истерики правозащитников о преследовании «мирных жителей» и прочее. Ну а в части финансовой дисциплины – на саботаж. Так, в 1999 году Юрий Чайка, будучи еще в ранге заместителя генпрокурора не смог добиться от Счетной Палаты РФ полноценного аудита финансов Ингушетии. Его требование провести «проверку законности расходования бюджетных средств в Республике Ингушетия в 1997-1998 годах в связи с «разработкой комплексных мер по противодействию сепаратистским устремлениям руководства Республики Ингушетия» так и осталось без внимания. Хотя нет, ответ все же был дан: ревизии, оказывается, помешала «большая загруженность аудиторов», в связи с чем, контроль силами СП РФ «не представляется возможным». Прикрывали Аушева, похоже, крепко. С одной стороны – в Москве, а с другой — «международная общественность».
Различные «международные институты» еще можно было бы понять, кабы Аушев слыл записным демократом. Этого, разумеется, не было и в помине. Достаточно вспомнить те обвинения, которые не раз звучали в адрес «диктатуры Аушева» вроде отключения всех телеканалов и прочих «причуд». Видимо, поэтому никто никаких иллюзий по поводу возвращения Аушева обратно не питает. К примеру, сенатор от Ингушетии Исса Костоев настроен весьма скептично. По его словам, смена власти в республике не решит всех проблем, накопившихся с момента ее создания. «У нас уже были в руководстве два генерала, один из которых – Руслан Аушев-герой, а воз и ныне там» — заявил он журналистам. По его убеждению, для решения проблем нужно не людей менять в руководстве республике, а вмешаться в ситуацию самому федеральному центру».
Однако это, на первый взгляд логичное предложение, уже сейчас наталкивается на противодействие. Проблема в том, что при анализе событий на Кавказе в недавнем прошлом, будь то выходки боевиков из Чечни или высокая позиция Аушева, то непременно вырисовывается жесткая линия, направленная на… борьбу с федеральным центром. Листая, например, подшивки и архивы тех лет синхронность действий против России, Аушева, правозащитников и тех, кто разогревал сепаратизм по всему Северному Кавказу из-за рубежа, просто поражает. Получается, что работала весьма слаженная машина, что не раз подтверждалось и военными и политическими экспертами. Но самое опасное, что она, похоже, вновь готова заработать. Скорее всего, именно ее силами, всеми правдами не правдами пока только продвигается пробная идея — идея возвращения Аушева в руководящее кресло. Что будет потом – догадаться не так уж и сложно."
Алексей Пархоменко
«Тайфун» и «пятая колонна»
Если верить отчетам различных правозащитных фондов и организаций, типа Human Rights Watch (HRW) и их российских коллег, то получается, что до прихода во власть Мурата Зязикова в 2002 году, Ингушетия была едва ли не эталоном по соблюдению законов и прав человека. «По сравнению с Чечней, — пишут эксперты HRW в 2007 году, оценивая период правления Руслана Аушева — ситуация в Ингушетии казалась на удивление мирной и оказывалась в поле зрения международного сообщества практически исключительно в контексте проблемы чеченских беженцев». Разумеется, уже «осенью 2002 г. ситуация с безопасностью в Ингушетии ухудшилась».
Такая половинчатость познаний борцов за права человека, однако, совсем не удивляет. Ведь все что происходило в Ингушетии до отставки Аушева вписывалось не только в западную канву пожара войны по всему Северному Кавказу, но и преступного бизнеса по торговле заложниками и не только. А это, по понятным причинам, для «международного сообщества» совсем не тот показатель, на который следует обращать свое драгоценное внимание. Куда важнее сообщить, что федеральные «силовики боролись с боевиками, грубо нарушая права человека». Тем более, что сам Руслан Аушев для таких распорядителей «правами человека» – всегда был своим.
Очевидно, не зря в период двух чеченских кампаний российские генералы открыто называли Руслана Аушева «пятой колонной» Джохара Дудаева и Аслана Масхадова. Один только «лагерь беженцев» из Чечни на территории Ингушетии давал боевикам широкие возможности — от передышки и прикрытия, до питания и лечения. Например, «гвардейцы» полевого командира Руслана Гелаева открыто пользовались этим «статусом». Распивание же властями Ингушетии чаев с «полевыми командирами» вроде Шамиля Басаева перестало всех удивлять после того, как военная разведка федералов запеленговала аппаратуру, обеспечивающую прямую связь с территории Ингушетии с чеченским полевым командиром с позывным «Тайфун»…
Лихие гости и партнеры
О бизнесе на торговле людьми в Ингушетии во времена президента Аушева молчали, пожалуй, только правозащитники и международные эксперты, хотя только
с 1997-го по 1999 год в «мирной» Ингушетии было украдено более 600 человек, среди которых были даже дети и старики. Понятно, что эта дикая коммерция бурно процветала, а борьба с бандами похитителей натыкалась на «крышу» в самых высоких кабинетах республиканской власти. Свидетельств тому с разных сторон звучало множество — говорили об этом и сами бандиты, и те, кто с ними боролся.
После первой чеченской войны, «в Ингушетию стали наезжать вооруженные до зубов люди с документами типа «Спецназ Ичкерии», «Вооруженные силы Ичкерии». Мы, как прокурорские работники, считали все формирования на территории Чечни незаконными и должны были их задерживать и привлекать по статье 208 УК РФ. И мы делали это. Но все время нас, мягко говоря, поправлял президент Ингушетии Руслан Аушев» — свидетельствовал в свое время Магомед Евлоев, ставший, кстати, после своей трагической гибели, знаменем чуть не всей российской оппозиции. По словам Евлоева, «мои жесткие действия против бандитов вызывали недовольство у руководства республики», а после одной из самых серьезных операций, «Аушев обвинил меня в незаконных действиях: мол, из группы по борьбе с похищениями людей создано незаконное вооруженное формирование».
Вывод для Магомеда Евлоева напросился сам собой: «руководство Ингушетии было недовольно, когда заложников освобождали без выкупа». После такого понимания, отношения с Аушевым совершенно испортились. «Я верил, что он — самый чистый и честный политик, что он искренне хочет процветания и добра Ингушетии. Но его позиция по отношению к чеченским вооруженным формированиям, а потом и многое другое, что творилось в республике, заставило меня кардинально изменить свое мнение» — сетовал Евлоев.
Свидетель «Титаник»
«Многое другое» — в данном случае может, конечно, кого-то удивить. Дело в том, что практически о том же самом свидетельствовал и «бригадный генерал Ичкерии» — Салман Радуев по кличке «Титаник». Делясь с репортерами своими криминальными познаниями, он прямо обвинил Руслана Аушева и Аслана Масхадова в причастности к похищению представителя президента РФ в Чечне Валентина Власова. «В похищении Власова пря-я-я-мо, не косвенно, а пря-я-я-мо виновны Аушев и Масхадов» — заявил Радуев. Из таких свидетельств, правда, полных нарочитых недоговоренностей и недомолвок, следовало, что в возникшей ситуации: «у Аушева был свой план, а разрабатывался он по просьбе Масхадова». Реализацией занимались «люди из окружения Аушева и личная охрана Масхадова». Цель – бизнес. Речь в случае с Власовым, к примеру, шла о сумме в 500 -600 тыс. долларов США. Почти то же самое сообщил «Титаник» и о похищении группы НТВ и Елены Масюк – сумма 4 млн. долларов.
«Всю процедуру освобождения и выкупа Масюк и ее группы осуществляли тоже люди Масхадова и Аушева. К ним опять же отошла часть вырученных денег». «Я ж тебе говорю, — кипятился Радуев из-за недоверия журналиста — со стороны Аушева ее освобождением занимался министр МВД Ингушетии Коригов, от Масхадова — замминистра МВД Божиев, которого через сутки после мены, убили.
«Главные не те, кто похищает, а те, кто «крышует»
Конечно, Радуев мог и наплести словесных «аксельбантов» с три короба. Но в том-то и дело, что о роли Коригова в похищениях говорил и бывший сотрудник прокуратуры Ингушетии — Магомед Евлоев. «У меня есть доказательства — аудиозаписи и иные документы, подтверждающие, что помощник президента Ингушетии Беслан Коригов и его брат Дауд, бывший и. о. министра внутренних дел Ингушетии, организовали похищение Магомеда Льянова. И таких фактов десятки».
Более того, свидетельствуя о причастности того же Аушева к бизнесу на похищениях, в которых, кстати, заботливые правозащитники почти всегда обвиняли федералов, Евлоев был намного убедительнее эпатажного Радуева, поскольку оперировал документами. От Аушева, по словам Евлоева, исходили прямые поручения республиканскому МВД: принять и выслушать претензии лиц, находящихся в розыске за преступления, связанные с похищениями людей». «Главные в этих бандах не те, кто похищает, а те, кто их «крышует». И вопрос, где же была «мировая общественность» и те, кто сегодня требует «возвращения Аушева» на пост президента, когда прозвучали все эти обвинения, а было это в 2001 году, возникает сам собой, передавая всем нам привет от «двойных стандартов»…
«Асса» для клана Гуцериевых
Впрочем, картина «мирной Ингушетии при Аушеве» будет совсем не полной, если не заглянуть в свободную экономическую зону «Ингушетия», проще говоря, в тамошний оффшор, по количеству афер конкурировавший разве что со своим аналогом в Калмыкии. В том, что при Аушеве благая затея быстро превратилась в «черную дыру» — ни для кого давно не секрет. Налоговые аферы – сущая мелочь, поскольку деньги в этой «экономической зоне» просто таки испарялись. К примеру, из федеральных траншей, выделенных бедной Ингушетии, было возвращено в федеральный бюджет всего лишь 124,4 млн. руб., а 1 миллиард 80 миллионов – ушли куда-то «в горы».
Или другой, более любопытный пример, точнее приступ «финансового суверенитета», ставший, пожалуй, для всех кредитных учреждений хрестоматийным.
Так, в 2000 году при курсе ЦБ РФ 27 руб. за доллар, в Ингушетии случилось «экономическое чудо»: зеленый всего на сутки резко похудел и ушел вниз — до отметки в 6 рублей за единицу. Позже выяснилось: дружественная Аушеву фирма Михаила Гуцериева «Премиум» выкупила у Ингушетии гостиницу «Асса». Впрочем, сколько и какой собственности «съели» братья Гуцериевы в Ингушетии с явным ущербом для бюджета — даже не важно. Важно, что власть при Руслане Аушеве была способна на все.
Все попытки центра навести элементарный порядок, и поставить на место республиканские власти, натыкались на две простые вещи. В части помощи «воинам Ичкерии» — на крики о вмешательстве федералов в дела республики, истерики правозащитников о преследовании «мирных жителей» и прочее. Ну а в части финансовой дисциплины – на саботаж. Так, в 1999 году Юрий Чайка, будучи еще в ранге заместителя генпрокурора не смог добиться от Счетной Палаты РФ полноценного аудита финансов Ингушетии. Его требование провести «проверку законности расходования бюджетных средств в Республике Ингушетия в 1997-1998 годах в связи с «разработкой комплексных мер по противодействию сепаратистским устремлениям руководства Республики Ингушетия» так и осталось без внимания. Хотя нет, ответ все же был дан: ревизии, оказывается, помешала «большая загруженность аудиторов», в связи с чем, контроль силами СП РФ «не представляется возможным». Прикрывали Аушева, похоже, крепко. С одной стороны – в Москве, а с другой — «международная общественность».
Тайный антироссийский союз
Различные «международные институты» еще можно было бы понять, кабы Аушев слыл записным демократом. Этого, разумеется, не было и в помине. Достаточно вспомнить те обвинения, которые не раз звучали в адрес «диктатуры Аушева» вроде отключения всех телеканалов и прочих «причуд». Видимо, поэтому никто никаких иллюзий по поводу возвращения Аушева обратно не питает. К примеру, сенатор от Ингушетии Исса Костоев настроен весьма скептично. По его словам, смена власти в республике не решит всех проблем, накопившихся с момента ее создания. «У нас уже были в руководстве два генерала, один из которых – Руслан Аушев-герой, а воз и ныне там» — заявил он журналистам. По его убеждению, для решения проблем нужно не людей менять в руководстве республике, а вмешаться в ситуацию самому федеральному центру».
Однако это, на первый взгляд логичное предложение, уже сейчас наталкивается на противодействие. Проблема в том, что при анализе событий на Кавказе в недавнем прошлом, будь то выходки боевиков из Чечни или высокая позиция Аушева, то непременно вырисовывается жесткая линия, направленная на… борьбу с федеральным центром. Листая, например, подшивки и архивы тех лет синхронность действий против России, Аушева, правозащитников и тех, кто разогревал сепаратизм по всему Северному Кавказу из-за рубежа, просто поражает. Получается, что работала весьма слаженная машина, что не раз подтверждалось и военными и политическими экспертами. Но самое опасное, что она, похоже, вновь готова заработать. Скорее всего, именно ее силами, всеми правдами не правдами пока только продвигается пробная идея — идея возвращения Аушева в руководящее кресло. Что будет потом – догадаться не так уж и сложно."
Алексей Пархоменко
