Дело Довгия глазами осужденного. Отмыв денег директора СВР Фрадкова и банковские тайны Игоря Сечина

В понедельник, 18 января, Верховный суд рассмотрит кассационную жалобу по самому громкому в истории правоохранительных органов коррупционному скандалу: делу бывшего начальника Главного следственного управления (ГСУ) СКП РФ Дмитрия Довгия и его сообщника — бывшего следователя Главной военной прокуратуры Андрея Сагуры. В материалах этого уголовного дела фигурируют имена самых высокопоставленных чиновников, политиков и офицеров спецслужб, а за едва уловимыми деталями угадываются истинные механизмы работы правоохранительной машины России, а также — неизвестные подробности громких политических процессов последних лет и портфельных войн силовиков… Изучив эти материалы, мы попытаемся ответить на три главных вопроса: как, кто и зачем посадил за решетку главного следователя страны Довгия?

Предыстория

Указом президента Путина в 2007 году функции следствия и надзора за ним были поделены между Генеральной прокуратурой и вновь созданным следственным комитетом — СКП. Этот давно ожидаемый шаг стал сильнейшим ударом по прокуратуре и послужил началом клановой войны силовиков за контроль над следствием, а по сути — за теневыми финансовыми потоками, которые в нашей стране сопровождают возбуждение или закрытие уголовных дел, а также рычагами политического влияния и экономического передела, которые находятся в руках тех, кто может посадить, лишить бизнеса, а может и не заметить состава преступления.

СКП, де-юре подведомственный прокуратуре, де-факто стал практически независимым, равно как и его начальник Александр Бастрыкин, который формально — заместитель генпрокурора Юрия Чайки, но имеет собственное мнение, отличное от прокурорского, свои ходы в Белый дом и Кремль, своих друзей и врагов среди силовиков.

Дмитрий Довгий был одним из главных разработчиков закона об СКП и с его образованием занял самый ответственный пост — начальника ГСУ.

Вообще-то еще с 90-х годов повелось, что главное качество, которым должен обладать кандидат на этот пост, — не следственный опыт (его, кстати, у Довгия и не было), а лояльность и талант умело инсценировать политически или экономически выгодные власти уголовные дела: дела ЮКОСа, Бульбова, Сторчака, а невыгодные, как дело «Трех китов» о контрабанде, например, заминать.

Дмитрий Довгий, давний знакомый Александра Бастрыкина и долго работавший под его началом, стал, пожалуй, единственным личным кадровым выбором главы СКП. Это психологический нюанс: Бастрыкин относился к своему протеже, утвержденному по его представлению лично президентом, с особым вниманием. Понимал: если что, спросят и с него.

Так что же стало причиной скандала, разрушившего этот следственный тандем?

Фабула обвинения

Повторим основные тезисы пунктирно. Как считает обвинение, Дмитрий Довгий, став начальником ГСУ в сентябре 2007 года, спустя буквально пару дней после своего назначения из сотни объемнейших дел выбрал одно, на котором можно поживиться. Это был один из многочисленных осколков дела ЮКОСа: о якобы имевших место хищениях в «Томскнефти» («дочка» ЮКОСа). Свидетелем, который рисковал перейти в разряд обвиняемых, по этому делу проходил бизнесмен Руслан Валитов, владелец «Инвестсоцбанка», который мог быть куплен на похищенные деньги «Томскнефти». По мнению следствия, на Валитова вышел пособник Довгия — Андрей Сагура и предложил за 750 тыс евро «решить вопрос». Бизнесмен согласился. Но когда Довгия в марте 2008 года отстранили, а Валитовым и его банком вновь заинтересовались следователи, Валитов вспомнил о данной взятке и потребовал решить-таки вопрос.

Далее под присмотром оперативников Валитов несколько раз встречался с Довгием и Сагурой, пытаясь выудить у них подтверждение факту передачи денег. Оговорюсь сразу, изучив «прослушки», я ни одного прямого доказательства не нашел. Их — доказательств — в принципе в деле мало.

Достаточно сказать, что гособвинители пытались убедить присяжных в том, что вторую часть взятки — 450 тыс евро — совсем потерявший страх посредник Сагура (на фото) передавал совсем потерявшему страх Довгию днем возле здания следственного комитета (они бы еще в подъезде ФСБ встретились!). Основанием для подобных выводов стал биллинг телефонов сообщников: раз в одно и то же время они находились в одном районе, значит — для передачи взятки. И никого не смутило, что телефон Сагуры, как и его владелец, каждые три минуты стремительно менял местоположение. Потому что посредник в это время передвигался на машине, и деньги он мог передать, только выбрасывая их на ходу…

Тем не менее, как считают наши источники в СКП, сама «разводка» Дмитрия Довгия во время встреч и разговоров с Сагурой и Валитовым была проведена очень профессионально. Момент действительно был выбран удачно. Ранее отстраненный от должности Довгий желал восстановиться на работе. Фамилия Валитова ему была знакома — когда-то Александр Бастрыкин поднимал вопрос об «Инвестсоцбанке», до Довгия дошла информация, что якобы этот банк используется для финансовых операций Службы внешней разведки, а сам Валитов чуть ли не сотрудник СВР. Это же Довгию подтвердил и Андрей Сагура, организовывавший все встречи. Валитов обещал Довгию восстановление и аудиенцию у начальника ФСБ Александра Бортникова, взамен просил решения своих вновь возникших проблем со следствием.

Более того, Довгий шел на встречу, зная о том, что бизнесмен может повести речь о неких деньгах. Его об этом предупредил Андрей Сагура: мол, еще тогда, в ноябре 2007 года, когда возникли проблемы в «Инвестсоцбанке», Валитов передал кому-то 750 тыс евро и был уверен, что эти деньги якобы ушли Бастрыкину и Довгию. И Довгий с Сагурой договорились тогда никак не реагировать на любой разговор о деньгах, что и подтверждается «прослушкой».

Довгия задержали в кафе, где он, благодаря стараниям Валитова, якобы должен был встретиться с представителем директора ФСБ Бортникова.

В итоге после столь тонких оперативных «разводок» в дело вступили следователи из СКП, которые должны были довести все до суда.

Формальным поводом для отстранения Дмитрия Довгия 20 марта 2008 года послужили два рапорта его подчиненных в администрацию президента. «Настучали» следователи Зигмунд Ложис и Сергей Чернышов. В чем суть их обвинений?

После выхода из отпуска в 2007 году следователь Ложис пришел к Довгию с рапортом об изъятии из Петербурга и передачи в ГСУ дела некоего Ильи Клигмана, президента компании «Петро-Юнион». Он обвинялся в хищении 139 млн рублей ООО «РусЛАД». Особой сложности дело не представляло и необходимости в его изъятии не было. Тем не менее Зигмунд Ложис настаивал, ссылаясь на большие связи Клигмана в Питере и на то, что он якобы является правой рукой очень авторитетного бизнесмена Владимира Кумарина. Это серьезный аргумент: дело Барсукова—Кумарина — одно из самых громких и щекотливых расследований последнего времени.

Довгий, посоветовавшись с Бастрыкиным, согласился. Но дальнейшее поведение Ложиса вызвало множество вопросов. Следователь ни разу не допрашивал подозреваемого, зато все время заходил к Довгию с оперативными справками, в которых говорилось, что Клигман якобы противодействует следствию. Начальник ГСУ давал указания на проверки, но не успевали они начаться, как появлялась новая информация от Ложиса, которая снова не подтверждалась. В итоге до Довгия стали доходить слухи, что у следователя сложились очень душевные отношения с потерпевшей стороной и он не совсем объективен.

В феврале 2008 года на встречу к Довгию напросился зять подозреваемого Клигмана, Владимир Веретенников, заместитель губернатора Владимирской области. Поведение Ложиса ему также казалось сомнительным, и он попросил смягчить участь своего тестя. Встреча закончилась ничем. Позднее Дмитрий Довгий лишь отчитал своего следователя и потребовал объективности в расследовании дела Клигмана. Итог был обратный — докладная в администрацию президента о том, что Довгий намеревается получить взятку от Клигмана, после чего начальника ГСУ и отстранили.

Именно дело Клигмана послужило отправной точкой, поводом для начала наезда на Довгия. 15 мая 2008 года из этого уголовного дела были выделены в отдельное производство материалы о новом преступлении. Как всегда, по «оперативным справкам», выяснили, что Илья Клигман собирался через жену продать свою квартиру, чтобы дать взятку руководителям СКП. Кому? Конечно же, Довгию, раз он дважды встречался с зятем обвиняемого!

Материалы этого дела попали к следователю Никандрову, начались следственные действия: допросы, очные ставки… Но знаете, что самое смешное? При расследовании нового преступления Клигмана ни в одном допросе и вообще нигде фамилия обвиняемого не фигурировала. Допрашивались следователи СКП, Валитов, фигуранты дела «Томскнефти», сам Довгий, но ни слова о Клигмане! Хотя, повторю, формально расследовалось сообщение о его преступлении. Клигман стал просто поводом. Оставалось найти подсадную утку, которой скоро станет Руслан Валитов. И в итоге появится дело о взятке, но не о той, с которой все началось.

…Личные качества Дмитрия Довгия для многих следователей остались загадкой. Столько лет проработав в правоохранительной системе, он порой походил на недотепу, который ничего не смыслит в аппаратных войнах и в том, во что стоит влезать, а во что — нет. В то же время это не мешало ему выполнять все указания руководства по политически мотивированным делам. Он почему-то до конца был уверен, что Бастрыкин его никогда не сдаст.

Быть может, Дмитрий Довгий рискует стать первым осужденным в истории, в отношении которого не возбуждалось уголовное дело. Это вовсе не бред. Напомню, поводом для преследования бывшего начальника ГСУ послужило уголовное дело в отношении некоего предпринимателя Клигмана. Из этого дела 15 июля 2008 года были выделены в отдельное производство материалы, согласно которым Клигман подозревался в намерении передать взятку руководству СКП. А 18 августа родилось еще одно уголовное дело — то самое, по которому обвиняемыми проходили Довгий и Сагура. Удивительно вот что: возбуждалось оно по признакам преступления, предусмотренным ч. 5 ст. 33 и п. «г» ч.4 ст. 290 УК РФ («пособничество в получении взятки должностным лицом»). То есть речь шла о преступлении, которое, по мнению обвинения, совершил Сагура — не Довгий! Эта коллизия не удивила ни суд первой инстанции, ни Верховный суд.

Неприятности для Довгия начались 20 марта 2008 года, когда два его подчиненных — следователи Зигмунд Ложис и Сергей Чернышов — написали рапорты в администрацию президента. Первый обвинял Довгия во взятке от Клигмана, а второй — от Олега Коляды, осужденного по делу о хищениях в «Томскнефти» («дочке» ЮКОСа). Ни один из доносов не подтвердился, но вскоре нашли «подсадную утку» — Руслана Валитова, благодаря показаниям которого раскрутили дело уже о третьей взятке.

…Сергей Чернышов принял уголовное дело «Томскнефти» с образованием Следственного комитета — в октябре 2007 года. Две важные детали: Чернышов сам это дело выпросил, объяснив тем, что хорошо его знает, — ранее расследовавший дело Ратмир Хатыпов из Генеральной прокуратуры в штат СКП не попал. У этих двух обстоятельств есть общие причинно-следственные связи.

С 2003 года, пожалуй, для следователей не было лакомее куска, чем «дело ЮКОСа». Огромная нефтяная империя с тысячами «дочек» и «внучек»; активы; непогашенные векселя на сотни миллиардов рублей; десятки обвиняемых, которые, даже не чувствуя за собой вины, всеми средствами хотят избежать суда… А следователи по «делу ЮКОСа» подчиняются не Бастрыкину, не Нургалиеву, не Бортникову, не Чайке, не кому-либо еще — за ними надзирают те, кто дал команду «фас». А раз руководитель государства лично заинтересован в исходе дела, то и у следователя развязаны руки — нужен результат, сопутствующие детали никого не интересуют. И на трупе ЮКОСа поднялись очень многие.

…По делу «Томскнефти» было четверо обвиняемых: Сергей Шимкевич (управляющий ОАО «Томскнефть»); Олег Коляда (председатель правления банка «Траст»); Олег Ключерев (генеральный директор ООО «Юрпрофресурс»); Олеся Нацвина (генеральный директор ООО ГК «Интеллект»). В чем они обвинялись? Здесь и далее официальная версия прокуратуры.

В январе 2006 года соучастники похитили 5,9 млрд рублей «Томскнефти», которые предназначались для погашения долгов прошлых лет, и приобрели 14 векселей банка «Траст». Управляющий Шимкевич шесть векселей передал Коляде, восемь — Ключереву.

Проследить дальнейшую судьбу векселей трудно. Часть была арестована; часть сообщники успели реализовать. В частности, два векселя банка «Траст» Олег Ключерев обменял на 28 векселей Сбербанка общим номиналом в 700 млн рублей. Восемь из них (номинал — 200 млн рублей) он передал тому самому Руслану Валитову, который впоследствии и стал главным разоблачителем Дмитрия Довгия и Андрея Сагуры.

Инвестсоцбанк и деньги СВР

Руслан Валитов на векселя Сбербанка приобрел Инвестсоцбанк. Этот эпизод стал ключевым в деле Довгия — Сагуры. Руслан Валитов, ранее утверждавший, что купил банк за наличные, 15 июля 2008 года задерживается, а 21 июля в камере все-таки признается в преступлении и «вспоминает», что год назад дал взятку Дмитрию Довгию. Знаете, что любопытно: в день своего задержания на допросе Валитов все еще гнул невинную линию с наличными, отрицал получение от Ключерева векселей Сбербанка и дословно говорил: «Никому из руководства СКП не платил». Но потом, судя по всему, с ценным «свидетелем» была проведена «интенсивная работа»… И Валитов начал утверждать: для того чтобы избежать уголовной ответственности, он в ноябре — феврале 2007 года передал Сагуре для Довгия 750 тыс. евро. Далее Довгий, по мнению гособвинителей, начал отрабатывать деньги.

По мнению следствия, это выглядело следующим образом. Во-первых, в ноябре он якобы запрещает следователю Чернышову заниматься Инвестсоцбанком, потому что в нем как будто крутятся деньги СВР, а Валитов — чуть ли не начальник управления этой службы. Тогда же на имя Бастрыкина приходят многочисленные жалобы на бывшего следователя Ратмира Хатыпова и следователя Алексея Николаева, которому в объемном деле «Томскнефти» и был поручен вексельный эпизод с участием Инвестсоцбанка. Проверку этих сообщений Довгий поручает следователю Шарану Эльсултанову.

Во-вторых, в январе 2008 года начальник ГСУ Довгий принял решение откомандировать самого активного следователя Николаева и тогда же принял участие в нескольких очных ставках, в том числе между Валитовым и предыдущим владельцем Инвестсоцбанка. На этих очных ставках Довгий якобы поддерживал версию Валитова о приобретении им банка за наличные.

Таким образом, все поступки Довгия, которые могли выглядеть сомнительно, были выстроены в логическую цепочку обвинения. Но если отойти от нее, многим противоречиям может быть найдено и другое объяснение.

Информацию о том, что к Инвестсоцбанку может быть причастна СВР [Руспрес: директор Службы — бывший премьер-министр РФ Михаил Фрадков], запустил не Довгий. Так, по словам бывшего начальника ГСУ, когда пришла первая жалоба на следователей, проводивших обыски в Инвестсоцбанке, Довгия вызвал к себе начальник СКП Александр Бастрыкин. Он был очень недоволен, и именно от него Довгий якобы впервые услышал о теневых подробностях деятельности банка. Слухи об этом распространились по СКП, и многие следователи подтверждали их на допросах.

Этим и объясняется участие Довгия на очных ставках. Представьте: сверху делом интересуется ваш руководитель, ваши подчиненные следователи подозреваются во взятках — возникает естественное желание разобраться. Причем начальник СКП сам поручил Довгию контролировать процесс и докладывать ему о происходящем. А вот история с откомандированием активного следователя Алексея Николаева заслуживает отдельного внимания.

Доверенность на 40 млн долларов

В суде проводившему проверку следователю Эльсултанову задали вопрос: почему вы отказали в возбуждении уголовного дела против следователей Хатыпова и Николаева; вы внутренне чувствовали их вину, но просто не смогли это объективно доказать? Эльсултанов ответил примерно так: «Я знаю одного убийцу, но не могу доказать… А этим следователям я бы уши отодрал». Так о чем же и ком шла речь в жалобах на следователей по делу «Томскнефти» и Инвестсоцбанка?

Как это часто бывает, в подобные челобитные запихивают все: и объективную информацию, и чушь с компроматных сайтов. Так, в частности, говорилось, что следователь Хатыпов якобы действует в интересах известного и тогда еще не опального владельца «Русснефти» Михаила Гуцериева, помогая ему скупать по дешевке активы «Томскнефти» и ЮКОСа. Была информация о том, что тот же Хатыпов сильно интересуется совместными с «Газпромом» проектами осужденного Олега Ключерева. Но нас волнует эпизод со следователем Николаевым, которого Довгий отправил в Мордовию, якобы помогая Валитову избежать наказания.

Олег Коляда, председатель правления банка «Траст», владел акциями банка через подконтрольный ему кипрский офшор TIB Holdings Limited. В июне 2006 года, до ареста, к Коляде обратился его компаньон Илья Юров, председатель совета директоров «Траста», и заявил: из-за операций Коляды с деньгами «Томскнефти» у банка возникли проблемы с органами, предложил уволиться и продать свою долю. В ответ Юров обещал решить все проблемы в Генеральной прокуратуре. (Надо сказать, потенциальные возможности для этого были: в банке «Траст» работал бывший следователь ГВП Сергей Лешкин — большой друг следователей Хатыпова и Чернышова, общественный помощник по делу «Томскнефти».) Коляда уволился, но продавать акции в четыре раза дешевле их рыночной стоимости отказался. Его начали вызывать на допросы, в ходе которых следователи — Николаев и Хатыпов, — как мне представляется, могли посоветовать Коляде сотрудничать со следствием и компаньоном Юровым. В октябре 2006 года Юров предложил свою последнюю цену — 40 млн долларов (по рыночным оценкам, акции стоили 80—100 млн). Коляда мялся и тянул, а в декабре его арестовали. Впоследствии все тот же Николаев посещал Коляду в СИЗО и без адвоката, без составления протокола снова склонял к сотрудничеству — как со следствием, так и с Юровым.

В итоге в феврале-марте 2007 года в здании Генеральной прокуратуры в присутствии Николаева, Хатыпова и нотариуса арестованный Коляда оформил генеральную доверенность на свою жену, которая и продала акции «Траста» Юрову за 40 млн долларов. Деньги были перечислены в латвийский банк «Риетуму». После этого интерес следователей к Коляде пропал…

С образованием СКП осужденные наивно подумали, что власть меняется, и на Довгия с Бастрыкиным посыпались жалобы на следователей из Генпрокуратуры, многие из которых были зачислены в штат СКП. Пришла жалоба и от Коляды, просившего отстранить Алексея Николаева. (В то время его и Хатыпова уже проверял следователь Эльсултанов.) Довгий с вопросом «что делать?» пошел к руководителю информационно-аналитического отдела Людмиле Куровской. Был выбран идеальный вариант решения проблемы. Удовлетворить ходатайство адвокатов — значит подтвердить виновность следователя Николаева, а следовательно, все собранные им доказательства в суде будут признаны недопустимыми. А это — ЮКОС, это — руководители государства… Оставить Николаева в группе тоже нельзя (а вдруг Эльсултанов все-таки докажет вину) — тогда тот же результат в суде. Куровская предложила: Коляду с ходатайством — в баню, Николаева — в Мордовию. Так что Валитов со своим Инвестсоцбанком, как бы ни старались гособвинители, тут все-таки ни при чем.

Как генерал-майор ФСБ кинул полковника СВР на $1,5 млн, что в прослушках, при чем здесь вице-премьер Сечин и кто такой главный свидетель

В деле Дмитрия Довгия есть любопытная справка на главного свидетеля — того самого подозреваемого в преступлении (в рамках «дела ЮКОСа») бизнесмена Руслана Валитова, который приходил в качестве взяткодателя на встречу с руководителем главного следственного управления СКП, увешанный записывающей аппаратурой. Этот документ по форме и содержанию напоминает характеристику, которая составляется в правоохранительных органах на объекты оперативного контроля. Можно быть уверенным в том, что не вся информация, изложенная в справке, подтвердится, однако она заслуживает по меньшей мере внимания и тщательной проверки.

Автор этой оперативной справки полагает, что именно Руслан Валитов якобы был главным разработчиком схемы хищения 5,9 млрд рублей ОАО «Томскнефть» («дочки» ЮКОСа). Валитов был знаком со всеми ныне обвиняемыми по этому делу: с управляющим «Томскнефти» Шимкевичем, председателем правления банка «Траст» Колядой, гендиректором ООО «Юрпрофресурс» Ключеревым, — что подтверждается телефонной детализацией.

В справке говорится: Валитов знал о том, что между компаниями ЮКОСа существовала вексельная схема взаиморасчетов. По состоянию на конец 2005 года, когда ЮКОС уже вовсю «мочили» следователи и номинальное руководство компании менялось каждый день, часть векселей на сумму свыше 80 млрд рублей оказалась неучтенной в реестре. Валитов понял, что на этом можно заработать, и привлек для операции своего давнего знакомого Олега Ключерева.

В дальнейшем будущий разоблачитель Довгия обратился к Сергею Шимкевичу. Убеждающий довод для управляющего «Томскнефти» был таков: мол, руководство страны — президент Путин, Сечин и другие — заинтересовано в том, чтобы активы и деньги опальной нефтяной империи не попали в руки к врагам суверенной демократии, а Валитов якобы уполномочен на финансовые операции по «спасению» юкосовских денег. К тому же Валитов обещал Шимкевичу покровительство Сечина, руководящий пост в «Роснефти» и 10% от общей суммы векселей.

И деньги «Томскнефти» с помощью запутанной вексельной схемы были похищены, а Шимкевич, Коляда, Ключерев — в итоге арестованы. Но странным образом из этой цепочки выпал Руслан Валитов. Почему?

И при чем здесь Сечин?

По логике гособвинителей, этому способствовал Дмитрий Довгий, получивший от Валитова взятку — 750 тысяч евро. Хотя эта версия не совсем вписывается в законы элементарной логики. Вся группа, похитившая деньги «Томскнефти», была задержана в 2006—2007 годах следователями Генпрокуратуры, задолго до образования СКП и назначения Довгия. К Валитову же серьезные претензии появились только 15 июля 2008 года, когда он был задержан, а через шесть дней в камере «вспомнил», что ради своей свободы дал взятку бывшему начальнику ГСУ.

…В прослушках взяткополучателя Довгия, посредника Сагуры и взяткодателя Валитова есть любопытный эпизод. 7 августа 2008 года — во время первой встречи — Валитов заводит разговор о деньгах: «Вот у вас (Довгия. — Р. А.) все решается… Вот вы зашли, проговорили и те вопросы, которые были связаны с моими финансами, чтобы мы как-то их компенсировали… Как сказать правильно, корректней-то? То есть я вот заплатил за правду, но вариантов не было… Я просто хотел ответный шаг также получить… Чтоб мы с вами этот вопрос компенсировали, чтоб те финансы, которые я там понес в свое время… за решение своих проблем… Чтоб мы их закрыли и дальше уже дружили». Довгий на этот проброс о деньгах никак не отреагировал, что затем было воспринято следствием как его согласие.

Ну хорошо. Встречаются якобы взяткодатель и якобы взяточник, который не выполнил свои обещания. Почему первому напрямую не спросить второго, где мои деньги? Может быть, потому, что Руслан Валитов имел в виду «те финансы», которые он «понес в свое время», когда задерживались его соучастники по делу «Томскнефти» в 2006 году, — задолго до назначения Довгия начальником ГСУ? Иначе как объяснить тот факт, что еще до образования СКП было вынесено постановление о проведении обыска в доме Валитова, но по абсолютно непонятным причинам он не состоялся, хотя, повторюсь, все другие обвиняемые уже были арестованы.

Есть и еще одна интересная деталь в прослушках. Валитов несколько раз интересовался каким-то компроматом, который якобы есть у Довгия на вице-премьера Игоря Сечина. Конечно, надо быть полным идиотом, чтобы поверить в то, что всю оперативную разработку встреч с Довгием Валитов придумал сам. Скорее всего, он лишь выполнял указания тех, кто его к Довгию подводил. Так почему, интересно, людей, стоящих за Валитовым, волновала не только взятка, но и степень информированности Довгия о делах вице-премьера? Возможный ответ — в прослушке.

(Речь здесь идет об акциях банка «Траст», которые Олег Коляда, после допросов у следователей Хатыпова и Николаева, продал за 40 млн долларов, в два с половиной раза дешевле рыночной стоимости, своему компаньону Илье Юрову)

Довгий: Мне в ГП (Генеральной прокуратуре. — Р. А.) сказали, что якобы за всем этим стоит Сечин, что эти все акции ушли как бы кремлевские к Сечину. Я тоже удивился…

Валитов: Ну что это вот такое… Там хватает председателя правления «Роснефти», это же небо и земля… Я думаю, как всегда, именами такими прикрывается…

Довгий: Я тоже удивился, но они меня очень убеждали… В ГП какой смысл прикрываться? Они, наоборот, были инициаторами, чтобы дело возбуждали на Хатыпова…

Финансовая группа «Русь»

Мне тоже трудно поверить в то, что следователи и разоблачитель Довгия — Руслан Валитов — лично знакомы с Сечиным. Хотя в вышеупомянутой оперативной справке фамилия вице-премьера фигурирует. Якобы Сечин патронирует Валитова, и тот входит в кадровый резерв вице-премьера. Кроме того, в списке близких знакомых Валитова есть и другие высокопоставленные лица. Например: Александр Тихонов, руководитель центра специального назначения ФСБ; Валерий Круглов, президент фонда поддержки участников боевых действий и специальных операций «Вымпел». В документах дела не сказано, насколько эта информация соответствует действительности.

…В 2002—2005 годы Валитов был замом гендиректора «Мотовилихинских заводов», которые производят системы залпового огня. Однако история смены его собственников в 2002 году окутана тайной — основным акционером «Мотовилихинских заводов» стала мало кому известная финансовая группа «Русь», бенефициарами которой в СМИ назывались депутаты Госдумы — Рафаэль Гималов и Марат Загидуллов.

А Руслан Валитов как представитель «Руси» в 2002 году заявил пермским журналистам, что в совет директоров его компании входят пять высокопоставленных генералов. Некоторые из них впоследствии вошли и в совет директоров «Мотовилихинских заводов». Это, например, Виктор Ерин, некогда заместитель директора СВР. Кто в действительности стоит за финансовой группой «Русь» — выяснить достаточно трудно: ее структура остается закрытой. Опрошенные нами аналитики и эксперты связывают это с тем, что подобные фирмы, как правило, создаются с одной целью: скупки проблемных активов и их последующей перепродажи компаниям или лицам, в чьих интересах они действуют.

После «Мотовилихинских заводов» Валитов засветился уже в другом скандале — неудавшейся попытке рейдерского захвата «Пермского фанерного комбината» («ПФК»), за силовое обеспечение которого отвечали бойцы из фонда «Вымпел»… Существует и еще парочка блестящих комбинаций с участием Валитова, подробнее о них — на сайте «Новой».

Когда в 2002 году пермские журналисты спросили Руслана Валитова о его трудовом пути, он скромно ответил: мол, связан государственной тайной, занимался когда-то финансовой разведкой, проблемой оттока капитала за границу, банкротствами банков. И это выглядит правдоподобно, если оценивать роль Валитова в деле о хищении из «Томскнефти». И вот ведь что удивительно: следователи почему-то не проверили дальнейшую судьбу ценных бумаг банка «Траст» и Сбербанка, на которые и были обменены 5,9 млрд рублей бывшей «дочки» ЮКОСа. То есть сели за это все, кроме Валитова, потом акции «Траста», по «совету» следователей, были перепроданы по заниженной стоимости — а куда все ушло, непонятно. Только один человек заинтересовался этим вопросом — Довгий, и сел с помощью все того же Валитова.

Как генерал полковника «нагрел»

1 октября 2009 года Тверской районный суд вынес приговор некоему Николаю Малышкину. А потерпевший — Руслан Валитов.

История смешнейшая. В феврале 2007 года встретились двое: Малышкин представился генерал-майором ФСБ и показал удостоверение, Валитов — полковником СВР и показал удостоверение. Малышкин сказал, что Валитов может спонсировать интересы ФСБ на выборах в Госдуму — за 30 млн рублей родина его не забудет. В июле 2007 года Валитов передал деньги.

Затем Малышкин предложил Валитову помочь ФСБ с закупкой техники и организацией спецмероприятий на Северном Кавказе. Цена вопроса — 1,5 млн долларов. Валитов снова согласился. Разоблачителю Довгия Малышкин устроил торжественную церемонию, на которой ему было вручено благодарственное письмо, подписанное Патрушевым.

А впоследствии полковнику СВР Валитову рассказали, что генерал-майор Малышкин — вовсе не генерал-майор, что удостоверение его фальшивое, что грамоту подписывал не Патрушев, а на 1,5 млн долларов покупалась не техника для ФСБ, а всего лишь две квартиры и дорогая машина.

Малышкина признали мошенником и дали девять лет. Жаль только, следователи так и не выяснили, имел ли все-таки Валитов реальное отношение к СВР, или какой-либо другой спецслужбе, или он просто — хитрый бизнесмен, взаимовыгодным образом числящийся на агентурном учете? Тогда и в деле Довгия все стало бы понятнее… Может быть, он, конечно, и заслуживал уголовного преследования, но только за то ли преступление, в котором его обвиняют; или здесь появилась некая причина, выходящая за рамки Уголовного кодекса и касающаяся исключительно войны силовых кланов?

И так, что в сухом остатке ...?

В сентябре 2007 года был создан Следственный комитет при прокуратуре (СКП). В результате Генпрокуратура была лишена функции следствия, что и послужило поводом к обострению войны силовиков за теневые финансовые потоки, за политическое влияние и рычаги экономического передела, которые находятся в руках тех, кто может как посадить и разорить, так и не заметить состава преступления. Дмитрий Довгий, много лет проработавший под началом главы СКП Александра Бастрыкина, но не имеющий опыта практической следственной работы, был назначен руководителем Главного следственного управления (ГСУ), став единственной, но зато ключевой, кадровой креатурой Бастрыкина при формировании штата нового ведомства.

Уже к концу 2007 года отношения между Генпрокуратурой и СКП обострились до предела. Для выяснения отношений использовались резонансные уголовные дела. Прокуроры начали всероссийскую проверку своих бывших коллег на предмет коррупции. А в начале 2008 года пошли устойчивые слухи о скорой отставке Бастрыкина.

В марте 2008 года следователи СКП — Зигмунд Ложис и Сергей Чернышов — написали рапорты в администрацию президента на правую руку Бастрыкина — Дмитрия Довгия, в которых обвинили своего начальника в двух эпизодах взяточничества. Довгия на время проверки отстранили. И хотя ни один из доносов не подтвердился, в конце апреля начальника ГСУ уволили, а в августе было возбуждено уголовное дело уже по третьей взятке. Довгия обвиняли в том, что он при посредничестве бывшего следователя Главной военной прокуратуры Андрея Сагуры получил 750 тыс. евро от бизнесмена Руслана Валитова, якобы заплатившего за то, чтобы избежать уголовной ответственности по делу об уводе денег из дочерней компании разоренного ЮКОСа.

Но Валитов до создания СКП уже почему-то проходил по делу о хищениях в «Томскнефти» в качестве свидетеля, хотя все его сообщники (Сергей Шимкевич, Олег Коляда, Олег Ключерев) были арестованы еще в 2006-м — начале 2007 года, до образования СКП. Арестованы все, кроме Валитова, кото-рый купил Инвестсоцбанк на якобы похищенные деньги «Томскнефти» и, по данным оперативной справки, приложенной к делу, мог быть главным разработчиком всей схемы хищения.

Объяснений этому противоречию может быть несколько. Во-первых, и в Генпрокуратуре, а затем и в СКП ходили устойчивые слухи: Инвестсоцбанк мог использоваться для финансовых операций Службы внешней разведки, а Валитова называли чуть ли не начальником управления этой службы, потому лучше все это не трогать. Во-вторых, в прослушках Довгия, посредника Сагуры и взяткодателя Валитова последний вскользь упоминает, что когда-то давно, возможно, еще до появления СКП, передал кому-то наверх взятку. И, кстати, намекает Довгию, что хотел бы вернуть эти деньги, в случае если начальник ГСУ будет с его помощью восстановлен в должности. Обвинение впоследствии трактовало эти пробросы о деньгах как прямое требование Валитова вернуть взятку, которую якобы получил от него Довгий. Молчание Довгия было воспринято как его согласие.

Но Валитова все-таки арестовали. Продержали несколько дней в СИЗО, где он «сознался» в том, что давал взятку Довгию, был выпущен на свободу, сходил с записывающей аппаратурой на встречу с экс-главой ГСУ и в итоге вообще освобожден от какой-либо ответственности за что-либо.

Доказательств вины, представленных следствием по делу Довгия, мягко говоря, немного. Первое — глава СКП уделял пристальное внимание ряду уголовных дел, в том числе и делу Валитова — «Томскнефти» (что входит в его обязанности). Второе — «посредник» Сагура и «взяткополучатель» Довгий находились в одно и то же время в одном и том же месте, где, по версии следствия, и состоялась передача денег. (Правда, место это — Технический переулок, где располагается СКП, а биллинги телефонов Сагуры показывают, что он проезжал мимо на машине, — то есть единственный способ передать взятку: выкинуть деньги на улицу в коробке из-под вина под окна служебного кабинета.) Кстати, следователи даже не удосужились проверить, были ли на деньгах отпечатки пальцев Довгия и Сагуры, а главное — вообще помещались ли они в ту коробку.

И третье. Собственно, сами прослушки переговоров Довгия, Сагуры и чудесным образом избежавшего уголовного преследования Валитова, обещавшего устроить уволенному и мечтавшему восстановиться в должности главному следователю страны аудиенцию у директора ФСБ.

В прослушке есть только один эпизод, компрометирующий Довгия, который, быть может, и оказал наибольшее влияние на присяжных при вынесении вердикта. Но сам Довгий в этом разговоре не участвовал: это — диалог посредника Андрея Сагуры и подсадной утки Руслана Валитова. Посредник убеждает взяткодателя, чтобы тот не вел при Довгие разговора о деньгах.

Сагура: «Ну вот, например, один интересный вопрос. Он (Довгий. — Р. А.) говорит: «Ну ладно, что касается того, что осталось у меня… допустим, к этому вопросу вернусь. А как я к этому сейчас подойду, скажу: «Отдай»? Он сделал то, что вы просили, то, что я с ним согласовывал».

Валитов: «То есть он все равно считает, что Верхолаз (так за глаза называют главу СКП Александра Бастрыкина. — Р. А.) взял деньги и туда отнес? Я же у него спрашивал: «А Александр Иванович вроде не в теме?»

Сагура: «Он в теме и морально, и материально».

Однако в той же прослушке: «Дима от тебя ничего не получал. Он сидит тоже, надулся, говорит: «Че-то я ни х...я не понял». Сагура на суде объяснял свои слова тем, что специально подыгрывал Валитову: понимал, что тот записывает разговор, что ему надо отчитаться перед «старшими» за те деньги, которые он кому-то передавал еще до образования СКП. В этой связи возникают вопросы. Как сработал бы этот «подыгрыш»в том случае, если бы Бастрыкин стал защищать своего оруженосца Довгия? И не был ли весь этот разговор заранее отрепетирован под запись? Если нет, то почему судили только Сагуру и Довгия?

Но, с другой стороны, некоторые наши источники в СКП полагают, что взятка действительно была, но только в свое время не дошла до адресата и осела в карманах посредников. Например, того же Сагуры или следователей… Тот, кто нужно, об этом знал и «вспомнил» в подходящий момент: когда Довгия отстранили и велась проверка по рапортам следователей Ложиса и Чернышова.

Вполне вероятно, что Дмитрий Довгий и заслуживал уголовного преследования — известно, что и ангелов на подобных должностях не держат, и что количество «политически и экономически мотивированных» уголовных дел, расследовавшихся под присмотром начальника ГСУ, немалое, — так что, если по-честному, то состав преступления можно было бы найти, но только в том ли, за что он осужден? Или, если по-честному, тогда бы не обошлось одним подельником?

О наивных царедворцах, или Развал тандема

Не бином Ньютона: определяющее качество, которым должен обладать главный следователь страны, — лояльность и готовность умело инсценировать выгодные власти уголовные дела, а на невыгодные, наоборот, закрывать глаза. Довгий принял эти правила игры, но запутался в том, какую властную ветвь, какую башню стоит облюбовать. Он не входил ни в один из враждующих силовых кланов и ошибочно полагал: одного Бастрыкина ему будет достаточно. Только на этих властных высотах, куда не по профессиональным заслугам, а по стечению обстоятельств вознесся Довгий, может подвести любая страховка и любой утес оказаться ненадежным, если выгода в другом. Хотя мог бы и задуматься…

(Из прослушек Довгия, Сагуры и Валитова)

Довгий: «Мой друг давний, полковник милиции… они начинали с ним (Бастрыкиным. — Р. А.) в уголовном розыске в 75-м году. То есть тот был уже старшим опером, а Бастрыкина к нему прислали молодым оперком. И он у него учился. Слава этот его знает с тех пор, когда Бастрыкин организовывал Академию госслужбы в Питере. Ему Слава очень помог. В том числе… у них очень хороший особнячок на Васильевском острове, двухэтажный, шикарный… Слава ему помог, а он (Бастрыкин. — Р. А.) взял его к себе, ну, по хозяйственной части, проректором. Он когда ему все сделал, он (Бастрыкин. — Р. А.) ему потом тоже сказал: «Давай, на х…й увольняйся, все». <…>

Довгий: «Потом, когда мы работали в милиции, он тоже человека, нашего общего приятеля, обвинил в том, что он ходит по банкам. Это у него болезненная тема почему-то. Якобы этот ходил по банкам и просил беспроцентный кредит на жилье, а за это обещал через Бастрыкина любые вопросы у всех решать. Ну это бред… Нормальный человек в такое поверить может? А он поверил. И после этого его тоже выгнал оттуда. Мало того, отдал команду Аулову (руководителю оперативно-разыскного департамента ФСКН. — Р. А.), своему другану, чтобы его там поймали на наркоте и закрыли…»

Так когда же и, самое главное, почему сам Довгий стал не нужен и опасен? В материалах уголовного дела есть одна малоза метная, но очень важная деталь. В структуре ГСУ есть два управления по расследованию особо важных дел. С момента образования СКП руководителей у этих управлений не было. И вот в марте 2008 года, за неделю до отстранения Довгия, на должность начальника первого управления был назначен Сергей Маркелов, который впоследствии и займет место руководителя ГСУ. Скорее всего, уже тогда, еще до начала проверки доносов следователей Чернышова и Ложиса, Довгия решили убрать. Бастрыкин на суде заявлял, что со своим бывшим подчиненным у него почти не было разногласий. За исключением дела Сторчака (Довгий считал, что в эпизоде с кувейтским долгом нет оснований для возбуждения уголовного дела) и попытки Довгия изменить меру пресечения на подписку о невыезде смертель но больному менеджеру ЮКОСа Василию Алексаняну. Ну а когда на стол Бастрыкина легли рапорты Чернышова и Ложиса, чаша терпения директора СКП якобы переполнилась, и он предложил своему подчиненному по-тихому уволиться. Были еще и устные доносы на «больную» тему: якобы Довгий опять-таки ходит по каким-то банкам и вроде бы эти визиты были даже зафиксированы камерами слежения.

Бог с ними, с банками, кто туда из вы сших чиновников не ходит… Но то, что неопытный в следственных и царедворных делах Довгий полез (и не важно, с какими намерениями) в самые болезненные для «силовой башни» уголовные дела: Сторчак, Алексанян и ЮКОС, Бульбов и «Томскнефть» и, по некоторым данным, дело питерского авторитетного бизнесмена Кумарина-Барсукова, — понравиться не могло.

Пошли доносы, Довгия уволили. И если бы он тихо ушел на преподавательскую работу, про него, скорее всего, забыли и никакой истории со взяткой от Валитова не было бы. Но бывший начальник ГСУ повел себя «несистемно».

Во-первых, он решил через суд признать свое увольнение незаконным. Во-вторых, начал раздавать откровенные интервью, в которых рассказал, как Бастрыкин якобы заставлял его незаконно возбуждать дела на Бульбова и Сторчака, как основанием для уголовного преследования становятся одни лишь фээсбэшные оперативные справки и вообще, как прогнила вся следственная система России.

Но при этом не теряет надежды остаться в системе и в одном из неуклюжих интервью вновь пытается проявить себя тонким царедворцем: заявляет, что заказчик убийства Анны Политковской, «по их твердому убеждению», — Борис Березовский. Но этот сигнал: мол, посмотрите, до чего они все докатились, но я-то с вами заодно, я все понимаю и безоговорочно согласен с каждым вашим словом, — был послан в пустоту. А спустя день Довгий пишет письмо Владимиру Путину, в котором сжато, но более фактурно, повторяет все: и про фээсбэшные справки, и про липовые уголовные дела… А то адресат не в курсе.

И какова реакция? В прослушках Довгий с обидой вспоми нает, как на какой-то тусовке еще до возбуждения против него уголовного дела случайно пересекся с адресатом. Тот сделал вид, что не заметил его и отвернулся, не подав руки.

Кто заказал?

Первая версия — «мстительная». После отстранения Довгия СМИ называли генпрокурора Юрия Чайку в качестве человека, наиболее заинтересованного в этом скандале. Мол, Генпрокуратура решила таким способом дискредитировать главу СКП, а то и добиться его увольнения, вступись Бастрыкин за своего подчиненного. Дмитрий Довгий в прослушках был более конкретен: он предполагал, что инициатором скандала мог стать Сергей Иванов, ранее возглавлявший 18-е управление по расследованию особо важных дел в Генпрокуратуре, и рассказывал, что Иванов, не попавший в штат СКП, чуть ли не бросил Довгию в лицо ключи от кабинета.

Версия вторая — юкосовская. Наши источники в силовых структурах в версию с местью верят не очень — у прокурорских мог быть мотив, но не было главного — средств для реализации. По их мнению, в скандале с Довгием ключевую роль сыграла как раз его неразборчивость: нельзя было лезть в дела, «замотивированные» на самом верху и отданные в СКП не для расследования, а для исполнения. В том числе и дела о хищениях у «дочек» ЮКОСа. С 2003 года для следователей не было ла комее куска, чем дело ЮКОСа. Непроданная нефть, активы и непогашенные векселя на миллиарды рублей. И следователи по ЮКОСу де-факто подчинялись не Бастрыкину или Чайке, а тому, кто дал команду «фас» и кто был заинтересован в том, чтобы обнаружить деньги «врагов суверенной демократии» и найти им «правильное применение». Этих людей не интересовали мелкие крошки, попадавшие в карманы исполнителей.

А Дмитрий Довгий решил проверить деятельность следователей Хатыпова и Николаева, занимавшихся «Томскнефтью». Он поручил важняку Шарану Эльсултанову прояснить судьбу оставшихся векселей банка «Траст», купленных на похищенные деньги «Томскнефти». Довгий хотел уточнить, в чьих интересах действовали Хатыпов и Николаев, в чьем присутствии банкир Коляда оформил жене доверенность на оставшиеся у него акции «Траста», которые впоследствии были проданы его компаньону Юрову в 2,5 раза дешевле рыночной стоимости. А таких дел, связанных с собственностью ЮКОСа, было достаточно…

Да, Эльсултанов по результатам проверки отказал в возбуждении уголовного дела. Но мы не знаем подробностей, которые, может быть, не были отражены в его постановлении. И не знаем, почему Эльсултанов, лучший следователь 2008 года, после истории с Довгием не получил ни одного уголовного дела, все время работая лишь в следственных группах?

Похоже, Довгий понял, во что он вляпался, гораздо позже. Когда Валитов на встречах стал сильно интересоваться, нет ли у Довгия какого-то компромата на вице-премьера Сечина? Но в тот момент, когда Довгий, быть может, это понял — было уже поздно. Приговор был подписан. И тот, кто не протянул ему руки, скорее всего, хорошо об этом знал еще до возбуждения уголовного дела.

Какая из этих версий ближе к истине — в ближайшее время мы не узнаем. Может оказаться и так, что в истории с осуждением главного следователя страны переплелись не две, а много больше составляющих — ну звезды так легли. Но в любом случае, похоже, что Дмитрий Довгий стал обычной разменной монетой в теневой и жестокой войне силовых кланов. И война эта не закончилась… Потому фамилию Довгий в скором времени можно будет использовать как имя нарицательное.

Роман Анин