Как газета "Аргументы недели" стала служанкой Кириенко

Заявление Поповой

****

Общественная коллегия по жалобам на прессу

На 73-м заседании Общественной коллегии по жалобам на прессу ad hoc коллегия в составе председателя Палаты медиа-аудитории Юрия Казакова (председательствующий), членов Палаты медиа-сообщества Леонида Никитинского, Бориса Резника, Николая Сванидзе, членов Палаты медиа-аудитории Вадима Зиятдинова, Сергея Есина, Михаила Ненашева, Павла Одинцова, Алексея Симонова, Александра Шершукова рассмотрела жалобу журналиста Н.В. Поповой на сокрытие руководством редакции газеты «Аргументы недели» информации, представляющей общественный интерес. («Сокрытие истинной информации о положении дел на объектах Росатома».)

Вопросы процедуры. Заявитель признала профессионально-этическую юрисдикцию Общественной коллегии и в связи с этим приняла на себя письменное обязательство не продолжать данный информационный спор в судебном или ином правовом порядке.

Редакция газеты «Аргументы недели» признала профессионально-этическую юрисдикцию Общественной коллегии и также приняла на себя письменное обязательство не продолжать данный информационный спор в судебном или ином правовом порядке.

Отвечая на вопрос председательствующего о возможности рассмотрения данного информационного спора, девять из десяти членов ad hoc коллегии признали жалобу, предложенную к рассмотрению, отвечающий профилю и компетенции коллегии. Член ad hoc коллегии Леонид Никитинский предположил, что за жалобой может обнаружиться внутриредакционный конфликт, не относящийся к компетенции коллегии, но уточнил, что не имеет сформировавшейся позиции по этому вопросу и не возражает против рассмотрения жалобы.

Позиция заявителя. «31 декабря 2011 года был закрыт отдел расследований в газете "Аргументы недели", в котором я почти 6 лет вела горячую атомную тему: готовила материалы о дорогих и провальных проектах — а таковыми является и плавучая атомная станция, и реактор на быстрых нейтронах. Писала о безобразном состоянии многих ядерных объектов».

По словам Н.В. Поповой, руководство Росатома неоднократно пыталось «воспрепятствовать публикации острых материалов по атомной тематике. И в сентябре 2011 года ему это, наконец, удалось: между редакцией газеты "Аргументы недели" и ГК "Росатом" было подписано финансовое соглашение. Острые расследования в печать идти перестали. Газета оказалась служанкой у Росатома».

Конкретизируя адресованный руководству газеты упрёк в связанном с соглашением изменении редакционного курса, следствием чего, по мнению заявителя, стало сокрытие жизненно важной для граждан информации по ситуации в «атомной» отрасли и на её объектах, Н.В. Попова привела случай, когда по итогам командировки на Калининскую АЭС (ноябрь 2011 г.), по результатам встреч с работниками этого объекта, ею был написан «тревожный репортаж». Материал этот главный редактор еженедельника, однако, отказался публиковать. «Вместо него на полосу пошли "путевые заметки", в которых пиарщики Росатома проставили абзацы о том, как хорошо работает Калининская атомная станция».

Заявитель уточнила, что подход руководства «Аргументов недели» к публикации честного материала по «атомной» теме, не является исключением из правил в современной России. «Я попыталась опубликовать материал в другом издании. Но, оказывается, Росатом зачистил сегодня почти все медийное пространство: об атоме или хорошо, или ничего».

Предупреждая упреки в беспочвенном «алармизме», Н.В. Попова сообщила, что через 24 часа по опубликованию её материала «Росатомная реакции» порталом «Особая буква» (единственным изданием, решившимся на такой шаг) «аварийный блок» на Калининской АЭС «был остановлен». По утверждению заявителя, ранее, но также после её публикации «были внесены существенные изменения в проект плавучей атомной станции».

«Сегодня я лишена возможности рассказывать широкой аудитории о том, что творится на атомных объектах. "Аргументы недели", как и другие тиражные издания, печатают только восторженные материалы о "прорывных" технологиях Росатома и о талантливом руководителе Кириенко. Но ведь это сродни государственной измене — купить с потрохами газету, которая более 5 лет рассказывала о SOS-тоянии атомной отрасли (благодаря очень тесным связям с учеными-атомщиками и сотрудниками ядерных объектов), и оставить без работы журналиста, который все эти проблемы вытаскивал на поверхность».

По мнению Н.В. Поповой, основную ответственность за отказ в доступе к читателям «Аргументов недели» правдивой информации о состоянии атомных объектов несет главный редактор А.И. Угланов, который ранее активно интересовался этой тематикой, «знал про многие ЧП на атомных объектах» и, в частности, «о том, что на атомные станции постоянно привозят фальшивые детали», но после подписания соглашения с Росатомом «полностью поменял свою позицию».

Обращая внимание на то, что аналогичные «финансовые соглашения у издания заключены с некоторыми губернаторами и мэрами», журналист Н.В. Попова задаётся вопросом: почему «Аргументы недели» называются социально-аналитическим изданием, «если в этом издании все продается и покупается?»

В ответе Н.В. Поповой на шесть уточняющих вопросов, поставленных в письме Коллегии заявителю, содержались, в том числе, следующие разъяснения и дополнения:

«Считаю, что отдел расследований был закрыт именно из-за изменения редакционной политики газеты. Этому предшествовали несколько событий:

1. Трагедия на АЭС "Фукусима-Дайити" в Японии. Госкорпорация "Росатом" начала цепляться за каждое плохо сказанное о ней слово. И насколько мне известно, Департамент коммуникаций Росатома именно после событий на АЭС "Фукусима-Дайити" существенно увеличил размер выплат СМИ за положительные статьи о деятельности Росатома. (…)

2. Атомные расследования после событий в Японии идти практически перестали.

3. Угланов перестал общаться с ядерщиками (хотя почти 5 с половиной лет он аккуратно, сам отвечал на каждое письмо)».

«О финансовом соглашении между редакцией газеты и Росатомом мне стало известно 16 сентября 2011 года. Меня вызвали в кабинет главного редактора, и А. Угланов сообщил мне, что отныне редакция будет работать в одной связке с Департаментом коммуникаций Ростома. Он назвал сумму, которую Росатом обещал выплачивать за газетную полосу (примерно 10 тыс. знаков) — около 200 тыс. рублей. Эту новость А .Угланов озвучил и на редакционной летучке, добавив, что теперь вопрос о фонде заработной платы будет закрыт».

«Сегодня я уяснила вот что: горячая «атомная» тема была нужна А. Угланову для того, чтобы поставить на ноги новое, никому не известное издание. Вряд ли бы "Аргументы недели" стали так расти в тираже и популярности, если бы печатали только тематические полосы "Правовед", "Сад-огород", "Город М.". Атомные расследования были очень скандальными: после публикации "Плавучая АЭС — "хромая" утка Росатома" ведомство Кириенко внесло изменения в проект атомного "поплавка" (…). Публикацию про "хромую" утку перепечатали более 130 изданий. А после острой публикации "Приключения тихоходной Арабели" (ее тоже перепечатали более сотни изданий) существенно увеличилась подписка на "АН" в "ядерных" регионах России. Об этом рассказывал ген. директор О. Желтов.

Но когда газета напиталась острыми темами и набрала вес, Угланов пошел на заключение преступной сделки с Росатомом».

Позиция редакции газеты «Аргумента недели» по содержательной стороне жалобы предварительно не обозначалась. Получив от Коллегии все имевшиеся материалы, включая ответы Н.В. Поповой на уточняющие вопросы Коллегии, редакция уведомила Коллегию о том, что все её ответы будут даны на самом заседании.

Обстоятельства, установленные в ходе заседания Общественной коллегии. Заявитель Н.В. Попова проинформировала Коллегию о том, что, что, помимо подготовки расследований, вела в газете раздел «Главная тема», опубликовав в нем около 180 материалов.

По словам заявителя, на протяжении пяти с половиной лет у неё не было проблем ни с главным редактором, ни с генеральным директором, ни с публикацией самых острых материалов. Править материалы редактор начал после событий на Фукусиме; тогда же появились предложения “внести мягкость”, “убрать острые углы”». По мнению Поповой, это было связано с тем, что «все материалы после Фукусимы начали проходить через Счётную палату».» Есть там такой деятель по фамилии Шахрай. Он является одним из учредителей “АН”».

«Когда шёл материал «Проекты Росатома попахивают нафталином», Угланов попросил вдруг материал переписать, — когда до поездки в типографию оставались часы. И вместо этого текста в печать пошел материал «В проектах Росатома скрыт большой потенциал». Материал был совершенно переделан, всё из него было вынуто, — в общем, было стыдно за опубликованное, в том числе, перед физиками-ядерщиками, перед людьми, которые работают на атомных станциях». А после этого «бесстыжего материала» «атомные» тексты в печать идти вообще перестали.

По поводу замены критического материала по итогам её командировки на Калининскую АЭС (ноябрь 2011 г) «путевыми заметками с драконовскими правками», Н.В. Попова пояснила: возвращаясь в Москву после разговоров с сотрудниками АЭС, она на основании полученной информации о реальной ситуации на 3-м и 4-м (пусковом) блоках написала материал «Кровопускание на Калининской АЭС». Но написала также и другой материал, «как бы такого экскурсионного плана, просто рассказывающий о том, что видит журналист, который приезжает на АЭС».

В Департаменте коммуникаций Росатома в этот, второй текст «поставили слова типа “прорывные технологии”, “блестящая работа”, “безопасность”. Там даже была такая главка: возле АЭС находится село, которое называется Паника. Эта главка у меня называлась “Без паники”. Так Департамент коммуникаций написал: даже село, которое называется Паника, живет без паники: потому, что на Калининской атомной всё хорошо.

Текстов было два, но в печать, естественно, пошел материал экскурсионного плана, в котором было написано, что всё хорошо, и в который Департамент коммуникаций внес свои совершенно жуткие правки».

«После этого я предложила свой материал нескольким газетам. Взяла его в итоге только “Советская Россия”, — и то только после того, как я позвонила Чикину и сказала: мы все живем в одной стране, атомные электростанции работают повсюду. Калининская от Москвы — всего в 280 км. Что происходит, почему вы все молчите?

Чикин опубликовал материал с небольшими поправками, назвав его скромно: “Тревожно-пробное включение”.

Путин всё равно поехал на 4-й энергоблок, на котором были сплошные аварийные ситуации, включил пробную кнопку. И через день 4-й энергоблок опять искрил».

«Я ждала от “АН”, что газета одумается. Последний месяц мы с Углановым здорово спорили. Я призывала остановиться, спрашивала: неужели дело только в деньгах? Это — ядерная энергетика, безопасность, а у нас с ней непонятно что происходит. Помимо Калининской есть проблемная Ленинградская АЭС, есть проблемная Нововоронежская АЭС; на Ростовской АЭС чёрт знает что творится.

Угланов говорил: давай потерпим три месяца, до Нового года. Они платят хорошие деньги, а деньги редакции нужны».

«27.12 я написала заявление об уходе. А после Нового года узнала, что с Росатомом заключён новый контракт».

О.В. Желтов, генеральный директор ЗАО «СВР-медиапроекты», начал с уточнения: среди четырех физических лиц — учредителей ЗАО, владеющего «Аргументами недели», нет Сергея Шахрая. Учредителями, кроме него самого и главного редактора газеты А.И. Угланова, являются двое граждан, выступивших в роли соинвесторов, но никакого отношения к редакционной политике издания не имеющих. (По просьбе членов ad hoc коллегии имена этих людей были названы на заседании.)

«Договор об информационном обслуживании», заключенный редакцией, как было уточнено, не с Росатомом, а с АНО «Информационный центр атомной отрасли», был определен О.В. Желтовым как «контракт, не являвшийся жизненно необходимым для издания». «В этом контракте никогда не было пунктов, запрещающих нам писать какие-то альтернативные тексты. Если бы мы сочли жизненно важным какой-то материал поставить, мы бы его поставили, даже если бы контракт оказался при этом разорван». «Контракт не ставил нас в зависимость, финансовую или иную, от Росатома. В настоящий момент у нас с ним вообще никакого контракта нет, и мы нормально себя чувствуем».

Отвечая на вопрос А. Шершукова о связи закрытия отдела расследований газеты с увольнением Н.В. Поповой по собственному желанию, О.В. Желтов сообщил, что отдел расследований не закрыт; газета после ухода Н.В. Поповой находится в поиске того, кто мог бы её заменить.

Причину конфликта Н.В. Поповой с руководством редакции О.В. Желтов усматривает в тех «удручающих» для издания результатах, которые были связаны с судебными исками по её материалам: проигранным в связи с отсутствием необходимой для суда «доказательной базы».

В ответе на вопрос Н. Сванидзе: идет ли речь о профессионализме журналиста, о том, что журналист пишет материал, но при этом не предоставляет необходимой доказательной базы? — О.В. Желтов допустил, что «конкретно по этой тематике, наверное, доказательную базу представить не так просто», но остался верен позиции «когда бы не суды».

«Мы очень уважаем Надежду Васильевну, она написала много материалов, которые имели хороший отклик, в том числе — по атомной тематике. Мы их ставили — и не имели проблем. Но вот у нас начались судебные процессы, на которых Надежда Васильевна не смогла представить документы, которые бы удовлетворяли суд. И у редакции начались серьезные денежные потери».

«Мы проиграли четыре суда, не сумев представить доказательств: в том числе, по Новосибирскому химическому заводу и по «ТВЭЛу», это тоже тема, связанная с Росатомом. Когда вы пишете и должны предоставлять документы, а судья вас размазывает по стенке, то это и финансовый, и репутационный ущерб газете». «Поэтому главный редактор начал требовать: или документы — или писать так, чтобы не иметь судебных рисков. Чтобы потом не давать опровержений и не пытаться доказать в суде правоту, неся кучу судебных издержек». «И поскольку (…) материалы были по-прежнему бездоказательными, то здесь уже и юрист, и я как гендиректор, были вынуждены жестко отслеживать ситуацию». «Когда вам приносят материал и говорят: там — взрыв, там — что-то еще, а на вопрос: “где документы?” отвечают: “мне сказали”, то тут уже скорее я, как гендиректор, несущий ответственность за то, чтобы люди получали зарплату и гонорары, чтобы деньги были у них в кармане, а не на счете у судебных приставов…». «Если мы пишем «отдел расследований», то мы должны иметь доказательную базу, полный пакет документов. И мы бы с радостью и сейчас имели у себя отдел расследований, но только при условии, что расследования эти имели бы под собой доказательную базу, а не подпадали под статьи «клевета» и проч.».

«Я воспринимаю это вообще по-другому: как разжигание паники. Когда вам говорят, что там радиация, а там сейчас всё взорвется, то это напоминает кликушество. Да, безусловно, есть моральная ответственность; мы должны предупреждать людей о возможной опасности, это миссия СМИ. Но есть и другая миссия СМИ: не кричать всё время «волки, волки», — потому, что люди устают. И когда действительно придут волки, люди просто не обратят на них внимания. Просто потому что об этом сто раз кричали, а ничего не происходило. Здесь есть как юридическая, так и дискуссионная моральная сторона вопроса: чего в сказанном больше — кликушества или предостережения? Я сейчас не конкретную Надежду Васильевну обвиняю, я просто говорю: здесь у вас запчасти фальшивые, там другое, там третье, — и при этом у вас нет никаких доказательств, которые принимает суд»

«Надежде Васильевне было предложено переключиться на другие темы, которые также социально значимы, остры и пользуются вниманием аудитории, но при этом не несут в себе судебных рисков. И мы бы с радостью продолжали с ней сотрудничество. Но вместо этого началась информационная атака против редакции, обвинение нас в продажности Росатому, да и не важно, в общем, кому еще».

Отвечая на вопросы членов ad hoc коллегии С. Есина и Н. Сванидзе, О.В. Желтов пояснил, что суд по Новосибирскому химическому комбинату был проигран редакцией потому, что на заседание не явились свидетели, которые должны были подтвердить написанное и сказанное Н.В. Поповой. И что «аналогичная ситуация была по суду с компанией «ТВЭЛ». Там мы заплатили 200 тысяч рублей, но могли заплатить и больше, — не говоря уже о судебных издержках, пошлинах и т.д.».

Приведя в качестве альтернативного судам по «атомным» искам пример, когда газете удалось не проиграть заведомо сильному оппоненту («16 из 17 пунктов обвинения мы отбили, потому, что на каждый пункт адвокатам другой стороны предъявляли бумагу»), г-н Желтов пояснил: не всякое проигранное судебное разбирательство вредит газете. «Если у нас есть документы, то мы можем апеллировать, в том числе, к общественности. Цинично говоря, это даже хороший репутационный пиар, если мы можем сказать: да, мы проиграли, но мы считаем, что суд был несправедлив; мы подаём апелляцию. Это — информационный повод; в нём есть позитив. Другое дело, когда в суде нам нечего сказать, когда наши позиции оказываются действительно юридически уязвимыми».

По просьбе председательствующего юрист газеты Т.Е. Тенорова привела дословную формулировку обязательства газеты по «договору об информационном сотрудничестве» с АНО «Информационный центр атомной отрасли» («Исполнитель оказывает услуги по размещению материалов заказчика в общем тираже и на сайте газеты»). И назвала условия подписанного редакцией контракта: 14 публикаций, каждая по полосе; общая сумма — 2.700.000 рублей.

Комментируя сумму «контракта» и её значение для газеты, О.В. Желтов уточнил: «Здесь говорится о 2.700.000 рублей, где-то там был еще 1.000.000 рублей, — это деньги, которые не были определяющими для редакции. Было бы смешно, если бы из-за этих денег мы меняли свою редакционную политику. У нас совершенно другие обороты, и это не есть вопрос выживания СМИ и наступания на горло собственной песне».

Попытка квалифицировать содержание работы по «контракту» и определить характер материалов, которые публиковались в рамках «договора об информационном сотрудничестве», выявил расхождение представлений участников о том, чем же, собственно, занимались сотрудники редакции. С предположением председательствующего, что речь шла о скрытой рекламе не согласилась юрист газеты Т.Е. Тенорова, которая была готова, в то же время, принять определение «пиар-материалы». Что касается О.В. Желтова, то он в принципе не видел оснований полагать подписанные журналистами материалы не журналистскими. «Это не предоставляемые ведомством материалы, это материалы, написанные нами. Их и Надежда Васильевна писала, и другие журналисты. Тут не какой-то рекламный текст, присланный и размещенный в газете. Нам говорили: мы хотели бы, чтобы вы написали об этом. И мы либо соглашались об этом писать, либо отказывались, говорили, что это — неформат для нашей газеты. Т.е. речь шла о материалах, написанных нашим журналистом и по каким-то моментам им согласованных, — просто потому, что другая сторона в данном случае выступала в роли ньюсмейкера».

На вопрос, касающийся выделения материалов по «контракту» («Помечалось ли как-то специально, что это — не материалы самого СМИ, а материалы, предоставленные газете ведомством?»), О.В. Желтов ответил, что газета ввела рубрику «Мирный атом». «Все материалы шли под ней, т.е. мы эти материалы не пытались скрыть». При этом на профессиональный образец, приведенный А. Шершуковым («в некоторых изданиях делают следующим образом: в технической колонке пишут, что размещенные в такой-то рубрике материалы являются коммерческими — или публикуются на коммерческой основе»), генеральный директор ответил обстоятельнее, чем можно было ожидать. «У нас ведь ситуация была не только с Росатомом, такие ситуации периодически возникают и с другими. И у нас была мысль сделать какие-то пометки, как это делала «Комсомолка» какое-то время. Какое-то время это и у нас было, но потом ушло. Мы решили от этого отказаться по соображениям непринципиальности». «Наверное, стоит отмечать, что материалы в таких-то рубриках публикуются по информационным договорам, — чтобы на ровном месте не возникало предположений, что мы пытаемся что-то зарыть. Наверное, есть смысл к этой практике вернуться.

Как выяснилось из ответов О.В. Желтова на вопросы А. Шершукова, согласование «договорных» материалов с Департаментом коммуникаций воспринималось руководством газеты как «добрая воля» («это не вмешательство в редакционную политику газеты, это согласование одного материала в рамках одного договора»). Правки текста, по мнению гендиректора, «заказчик» не производил; его представители всего только «вносили предложения», которые редакция была вольна принимать или не принимать. «Если мы видели, что предложения носят разумный характер, почему мы не могли их принять? Это точно так же, как когда материал проходит через экспертов, — мы же согласовываем с ними конечный вариант перед публикацией».

О.В. Желтов подтвердил, что у редакции нет документа, дающего представление о редакционной политике «Аргументов недели», выразив своё понимание сути самого этого явления следующим образом: «редакционная политика, наверное, должна заключаться в том, что информация должна быть объективной и интересной читателю. Это должно быть написано в голове каждого нормального журналиста». Подтвердив также и то, что у журналистов редакции нет какого-то свода профессионально-этических норм, генеральный директор уточнил: «газета — это небольшой коллектив, поэтому излишняя регламентация вряд ли уместна».

Возражая сказанному О.В. Желтовым о характере и технологии реализации «контракта», Н.В. Попова объяснила, как именно создавались «договорные» материалы и каким образом она сама оказалась вовлеченной в эту работу. «Из Департамента коммуникаций присылали “рыбу”, к которой нужно было приделывать всё остальное». «И “рыбу” иногда присылали хорошо сделанную, и темы сначала были очень благородными: допустим, ядерная медицина. Поэтому и фамилию свою ставила: когда писала про супертелескоп, например, который собирается у моих родителей-ядерщиков. Я тогда ловушки не видела» «Споткнулись мы только на ликвидируемых атомных подводных лодках, которые запихивали на Севера, а до того шли нормальные материалы».

По словам Н.В. Поповой, подписанный ею «проходной» материал, который пошел на полосу газеты вместо текста «Кровопускание на Калининской АЭС», был подготовлен на основании полученного из Департамента коммуникаций «технического задания», в котором фактически уже было всё, «что бы они хотели увидеть и услышать». «Все слова они уже прислали, понимаете? Там был материал уже наполовину написанный, как я говорю — “экскурсионные заметки”».

Отвечая на вопросы А. Симонова и Ю. Казакова, эксперт по вопросам ядерной безопасности д.ф.н. И.Н. Острецов, тесно сотрудничавший с Н.В. Поповой при подготовке многих публикаций в «Аргументах недели», работу журналиста определил понятием «чрезвычайно квалифицированная», о её материалах отозвался как о «крайне острых и актуальных», а причину ухода из редакции определил, не оглядываясь на статью «по собственному желанию», жестко: «Её убрали». Изложив свой взгляд на подоплёку катастрофы японской АЭС, эксперт заметил: «Попову убрали сразу после Фукусимы, поскольку она была, по сути, единственным человеком, который бы эту тему в прессе поднял. Вся остальная пресса будет молчать. Поэтому её убрали. Это и есть объективный показатель взаимоотношений прессы и журналиста вокруг ядерной отрасли».

Касаясь темы проигранных газетой «атомных» судебных исков, И.Н Острецов высказался определенно: «Я считаю, что неквалифицированно повела себя редакция газеты. (…) Это была проблема редакции, — нужно было вызывать в суд квалифицированных экспертов. Вы же понимаете, что означает журналисту представить доказательство по ядерной проблеме. Это надо проводить очень серьезное расследование. Надежда Васильевна сказала, что она сегодня работает со следователями; тех не подпускают к материалам. Поэтому такого сорта претензии к ней предъявлять нельзя».

С учетом изложенного выше Общественная коллегия приняла следующее решение.

1. Коллегия считает установленным, что в результате конфликта, приведшего к уходу из газеты «Аргументы недели» журналиста Н.В. Поповой, те читатели этого издания, которые годами получали и предполагали получать в будущем актуальную и при этом не отобранную и не отредактированную заинтересованным ведомством журналистскую и экспертную информацию о состоянии российской «атомной» отрасли, лишились доступа к подобной информации, а с тем и возможности хотя бы относительно адекватно оценивать деятельность такого очевидно не склонного к гражданскому контролю монополиста, каким является Росатом.

2. Коллегия признаёт, что по сугубо формальным признакам (спор журналиста с главным редактором, затрагивающий область редакционной политики) рассматриваемый конфликт может быть отнесен к внутриредакционным, т.е. относящимся к компетенции главного редактора.

2.1. Коллегия обращает внимание на то, однако, что по существу и смыслу спор вокруг и по поводу содержания, приоритетов, качества редакционной политики конкретного издания в данном случае обнаруживается конфликтом между корпоративными интересами и «общественным интересом».

2.1.1. Коллегия считает, что конфликт, затрагивающий профессиональное поведение журналиста в ситуации защиты «общественного интереса» (защита жизни, здоровья, безопасности отдельных граждан и общества в целом; защита прав человека в сфере массовой информации) определенно относится к её компетенции.

3. Разделяя мнение проф. С.К. Шайхитдиновой о характере рассматриваемого конфликта, Коллегия соглашается также и с представлением своего эксперта о том, что «общественный интерес» базируется на фундаментальном (конституционном) праве граждан на информацию и поэтому включает в число «заинтересованных лиц» всё общество, в то время как поле корпоративных интересов ограничивается институциональными рамками конкретных организации, включает в число «заинтересованных лиц» отдельных представителей и уже в силу этого носит подчиненный характер.

3.1. Коллегия обращает внимание на то, что в рассматриваемом случае фундаментальное право граждан на информацию оказалось поставлено под вопрос руководством редакции.

Подписав договор «об информационном сотрудничестве», обеспечивающий продвижение и защиту преимущественно корпоративных интересов (как ведомственных, так и редакционных), руководство редакции добровольно закрыло полосы своего издания для независимых, в том числе критических журналистских и экспертных публикаций по «атомной» проблематике. Т.е. по факту лишило читателей доступа к информации, не процеженной через корпоративные PR-фильтры, не проходящей специальный отбор и предварительное согласование с соответствующими службами заинтересованного ведомства.

Так называемое «информационное сотрудничество» на деле обнаружило тем самым явные признаки обслуживания средством массовой информации субъекта, по отношению к которому от журналиста гражданами (чьи права и интересы, как предполагается, защищает независимая пресса) ожидается — без вариантов — устойчивое проявление критического подхода.

4. Коллегия делает вывод о том, что ограничение доступа граждан к информации, представляющей выраженный общественный интерес, стало не столько следствием, сколько причиной ухода Н.В. Поповой из редакции, руководство которой приняло «правила игры», предложенные ведомством. То, что роль номинального контрагента редакции, формального «заказчика» договора «об информационном сотрудничестве», исполнялась АНО «Информационный центр атомной отрасли» (притом, что с текстами публикаций работали сотрудники Департамента коммуникаций этого ведомства), говорит о лукавстве самих «правил игры», обнаруживается уловкой Росатома.

4.1. Принимая к сведению прозвучавшие на заседании заверения в том, что руководство редакции не позволило бы ведомству перейти определенные границы и что при обнаружении такой угрозы оно пошло бы на разрыв «контракта», Коллегия, однако, не находит подтверждения сказанному в ситуациях с теми «тревожными» материалами Н.В. Поповой, отказом от публикации которых, по сути, и был поставлен вопрос о характере редакционной политики газеты.

Допуская, что в данном случае речь идет о расхождении представлений о том, что именно считать «определенными границами», Коллегия полагает полезным воспроизвести одну из реплик Н.В. Поповой, прозвучавших на заседании: «Есть большая разница, о чем писать журналисту: о сельхозпроблемах — или о проблемах «атомной» области. Сельхозпроблемы не дают радиации».

5. Коллегия отмечает, что среди её членов, рассматривающих жалобу, были как те, кто до заседания не имели представления о еженедельнике «Аргументы недели», так и те, кто достаточно регулярно следили за публикациями газеты в силу профессионального и/или читательского интереса. По оценкам последних, характер редакционной политики этой газеты с достаточной степенью точности устанавливается по устойчивой гражданской позиции издания.

Доверяя мнению полагающих, что адресатом жалобы оказалось в данном случае «приличное, успешное, популярное издание», Коллегия считает тем более уместным обратить внимание на ряд обстоятельств, признаваемых ошибками или досадными просчетами как руководства редакции (в большей степени), так и самого заявителя.

6. Коллегия считает, что в рассматриваем информационном споре все стороны конфликта проявили «жидкое», по определению одного из членов ad hoc коллегии, состояние своих представлений о профессиональной этике журналиста.

6.1. Коллегия не считает нормальным или приемлемым (ни как обстоятельство, ни как объяснение) то, что определяющую роль в фактическом подведении руководством редакции к уходу из газеты журналиста Н.В. Поповой сыграл фактор проигранных газетой судебных дел, связанных с исками по публикациям журналиста-расследователя.

6.1.1. Коллегия не обсуждает, не имея к тому оснований, всего ряда публикаций Н.В. Поповой, повлекшей судебные иски.

Коллегия обращает внимание только на то, что собственно «атомных» среди такого рода исков обнаружилось два. И что сумма финансовых потерь, реальных издержек по ним редакции, приведенная на заседании Коллегии (200.000 руб.) обнаруживается заведомо не сопоставимой ни со стоимостью «атомного» «контракта» редакции газеты (2.700.000 руб.) с «довеском» («где-то там еще 1.000.000 рублей»; О.В. Желтов — дословно, под запись, о которой все участники заседания были предупреждены), ни, тем более, с реальным финансовым положением издания.

«Было бы смешно, если бы из-за этих денег мы меняли свою редакционную политику. У нас совершенно другие обороты, и это не есть вопрос выживания СМИ и наступания на горло собственной песне». Данное высказывание генерального директора ЗАО «СВР — Медиапроекты» Коллегия относит к категории «без комментариев».

6.1.2. Коллегия не признает достойной издания, располагающего отделом журналистских расследований, ситуацию фактического самоустранения руководства редакции, и, прежде всего, главного редактора газеты А.И. Угланова, от серьезной подготовки к судебным процессам, связанным с заведомо не рядовыми, резонансными исками по «атомным» публикациям.

То обстоятельство, что необходимые документы не были своевременно истребованы, получены и проанализированы юридической службой газеты, что задачу обеспечения явки в суд экспертов-свидетелей руководство издания переложило на самого журналиста можно рассматривать как недопустимую и не находящую разумного объяснения небрежность. Но можно также (и такое мнение прозвучало при обсуждении проекта решения) как предлог для отстранения от профильной для него «атомной» темы («мягкая», внеправовая форма «запрета на профессию») журналиста-расследователя, чья позиция заведомо раздражала заказчика упомянутого выше «договора об информационном сотрудничестве» и была способна реально помешать его исполнению редакцией.

В связи с только что сказанным Коллегия полагает полезным уточнить, что действительно независимая информационная и контрольная (исследовательская, расследовательская, «предупреждающая») функция СМИ, которая применительно к «атомной» проблематике безусловно должна рассматриваться медийной, а в отношении журналиста — профессиональной миссией, по определению не может иметь, когда и если она действительно исполняется, реализуется, конкретного материального измерения или эквивалента (как не имеет его, к примеру, доброе имя издания), — заведомо превосходя и стоимость «контракта» с заинтересованным ведомством, и, тем более, суммы возможных редакционных убытков по части «профильных» судебных исков. То, что данное обстоятельство фактически не учитывалось руководством редакции, заставляет Коллегию усомниться в основательности, но также и четкости, определенности профессионально-моральных оснований позиции главного редактора «Аргументов недели».

6.1.3. Коллегия обращает внимание на ту роль, которую, как стало понятно в ходе заседания, сыграл в процессе «выдавливания» из газеты Н.В. Поповой генеральный директор ЗАО «СВР — Медиапроекты» О.В. Желтов. Полагая в общем разумной и понятной установку акционера-совладельца и издателя СМИ на то, чтобы сотрудники редакции «получали зарплату и гонорары, чтобы деньги были у них в кармане, а не на счетах у судебных приставов», Коллегия, в то же время, находит достаточно странной для репутационного СМИ ту степень воздействия генерального директора на редакционную политику издания, в которой, по сути, публично расписался сам генеральный директор: воспринимающий себя едва ли не «дублером» главного редактора. (Сказано дословно: «редакционная политика определяется главным редактором и генеральным директором».)

Ситуация представляется тем менее понятной, что сам г-н Желтов, как явствует из заявленных им системных позиций, но и отдельных реплик («я воспринимаю это как разжигание паники»; «это напоминает кликушество» и т.д.), в специфике журналистской профессии разбирается более, чем приблизительно. И поэтому, в том числе, с одной стороны, предъявляет к текстам журналистов требования скорее бухгалтерские, оправдательно-правовые по установке, чем собственно журналистские, профессионально-этические в основе. С другой же, возможно, и в самом деле не видит за правкой газетного текста представителем «атомного» ведомства («согласно официальному договору») акта запрещаемой журналисту профессиональной этикой самоцензуры. В рассматриваемом случае — удовлетворения (с проплаченным переводом в формат условной «доброй воли») того самого требования от редакции «предварительно согласовывать сообщения и материалы», которое российским Законом о СМИ рассматривается «цензурой массовой информации».

6.1.4. Коллегия не считает возможным выражать своё отношение к конкретным материалам заявителя, упоминаемым в тексте жалобы, тем более — давать оценку их достоинствам и недостаткам.

Коллегия не исключает, что часть этих текстов могла содержать, в том числе, неточности или даже фактические ошибки, во многом связанные с невозможностью для журналиста преодолеть засекречиваемое ведомством. (Далеко не всегда — с достаточным к тому основанием. Последнее обычно как раз и пытается объяснить читателю, обществу, власти, но и самому ведомству серьезный журналист-расследователь.)

Коллегия, более того, признаёт недопустимой (а не просто этически уязвимой) позицию журналиста какое-то время поддерживавшего — в силу различных причин, включая, как можно догадаться, и редакционное, корпоративное «чувство локтя», — чужую для честной журналистики игру «в четыре руки» руководства редакции с «атомным» заказчиком: лично участвуя во введении в заблуждение читательской аудитории, как минимум, в отношении независимости и беспристрастности позиции авторов предлагаемых публике «договорных» текстов.

6.1.5. Соглашаясь на замену «тревожного», дискуссионного материала «экскурсионным», но даже и просто ставя свое имя под материалом, в основе которого лежала заготовка «атомного» ведомства, Н.В. Попова определенно вступала в конфликт с буквой и духом как Закона РФ «О средствах массовой информации», так и Кодекса профессиональной этики российского журналиста.

Коллегия полагает безусловно досадным, к примеру, тот факт, что журналист, имя которого у значительной части аудитории издания ассоциировалось с каноном журналистских расследований, т.е. с обостренным, бескомпромиссным отношением ко всему недостоверному и недобросовестному, ни разу не воспользовалась предоставляемым ей правом «снять свою подпись под сообщением или материалом, содержание которого было, по его мнению, искажено в процессе редакционной подготовки». (Ст. 47 Закона РФ «О СМИ».)

Приведя положение статьи базового для российских СМИ закона, Коллегия напоминает здесь же сходное, но относящееся уже к сфере профессиональной морали положение Кодекса профессиональной этики российского журналиста: «Журналист отвечает собственным именем и репутацией за достоверность всякого сообщения и справедливость всякого суждения, распространенного за его подписью, под его псевдонимом или анонимно, но с его ведома и согласия. Никто не вправе запретить ему снять свою подпись под сообщением или суждением, которое было хотя бы частично искажено против его воли».

6.1.6. Коллегия полагает важным (именно при рассмотрении данной жалобы, учитывая её наиболее существенные составляющие) обратить внимание и журналистов, и главных редакторов, руководителей редакций, в которых работают члены Союза журналистов России, также и на то положение Кодекса профессиональной этики российского журналиста, согласно которому «журналист распространяет и комментирует только ту информацию, в достоверности которой он убежден и источник которой ему хорошо известен», — прилагая при этом «все силы к тому, чтобы избежать нанесения ущерба кому бы то ни было её неполнотой или неточностью, намеренным сокрытием общественно значимой информации или распространением заведомо ложных сведений».

Напоминая об обязательности данного положении Кодекса для членов Союза журналистов России, но оценивая сразу же и российский масштаб проблемы практической реализации журналистами правил честной игры, Коллегия обращает особое внимание на необходимость выведения из области «стихийно», «исторически» или «по факту» сложившегося в медийной области именно в России двух взаимосвязанных обстоятельств: известной «отделенности» редакционной политики СМИ, повседневно проживающих в пространстве медиарынка, от ценностей и норм журналистской профессии. И — преодоления позавчерашних, по сути, представлений (и общества, и самих журналистов), о том, что СМИ — это и есть журналистика в чистом виде.

6.1.7. Не вступая в дискуссии, но призывая к их активизации, прежде всего, самих профессионалов, работающих в медиасфере, Коллегия выражает свою позицию по обозначенным проблемам следующим образом.

— Редакционная политика СМИ, рассчитывающего на профессионализм своих журналистов и уважающего своего читателя, определенно не должна вступать в противоречие с базовыми и при этом именно нормативными представлениями о журналистской этике. Расчистка и обустройство (методологическое и технологическое) пути к преодолению такого противоречия, когда оно выявляется практикой (в том числе, на уровне отдельной редакции и её руководства) — это то, в чем остро нуждается сегодня российская пресса, и что не может быть сделано никем, кроме неё самой.

— Для отечественной «медиаиндустрии» определенно пришло время серьезно и при этом публично определяться с заведомо непростой системой взаимоотношений (взаимодействий) основных «этажей» современных средств массовой коммуникации: защищая и укрепляя, а не размывая и деформируя, фундаментальное право граждан на информацию в уже не новых, но всё еще недостаточно освоенных условиях российского медийного рынка. Безусловно, специфического, но не перестающего в связи с этим быть именно медийным, и именно рынком.

7. Коллегия обращает внимание на то, что в условиях реального медиарынка феномен «редакционной политики» конкретного издания обретает зримое выражение. Т.е. приобретает тот вид и набирает тот вес, которые конвертируются в итоге в систему читательских предпочтений, а затем и в приверженность (выбор из множества вариантов при заведомой ограниченности средств у массового пользователя) определенному изданию.

Коллегия констатирует, что представления о редакционной политике, озвученные при рассмотрении жалобы генеральным директором ЗАО «СВР — Медиапроекты» О.В. Желтовым, совладельцем и издателем (личное позиционирование) еженедельника «Аргументы недели»: «Редакционная политика, наверное, должна заключаться в том, что информация должна быть объективной и интересной читателю»; «это должно быть написано в голове каждого нормального журналиста», — не могут оцениваться иначе, как сугубо непрофессиональные. Очевидно, что такой взгляд на вещи не соответствует ни сути принятых представлений о редакционной политике как о комплексе принципов и предписаний, лежащих в основе организации жизнедеятельности редакции СМИ, ни характерной для качественной журналистики традиции специального поиска, выработки и возможно более точного артикулирования основ именно своей редакционной политики конкретным изданием, рассчитывающим на понимание и доверие читательской аудитории.

7.1. С безусловным уважением относясь к принципу редакционной самостоятельности, Коллегия исходит из того, что именно и только самой редакцией может быть сформировано и сформулировано настоящее, работающее представление о ценностях и приоритетах издания, о целях и способах их достижения, а равно и о том, что приветствуется, а что полагается неприемлемым для редакции и её сотрудников во взаимоотношениях с основными субъектами взаимодействия СМИ.

Принципиально важно, по мнению Коллегии, чтобы представление о редакционной политике данного издания получило определение, было артикулировано. Чтобы редакционная политика, проявив основные черты, могла влиять на редакционную практику, определяя или корректируя ту преимущественно прагматичную достижительную установку, которая определяется понятием «редакционный курс». Чтобы редакционная политика (как результат артикуляции, в том числе) обнаруживалась доступной к обозрению, сравнению и обсуждению и адресатами СМИ, и его внешними авторами, и, прежде всего, самими сотрудниками издания.

8. Обращая внимание на отсутствие у еженедельника «Аргументы недели» нормативного документа, представляющего, проясняющего и поддерживающего редакционную политику в её повседневном измерении, Коллегия отмечает, далее, что у редакции нет также ни своего, специально разработанного, ни авторизованного, т.е. объявленного распространяющимся на работу журналистов данного СМИ, свода принципов, норм, правил профессионального поведения.

Прозвучавший на заседании тезис издателя «для небольшой редакции лишние регуляторы не нужны» не является, по мнению Коллегии, серьезным, обоснованным, отвечающим современным представлениям о журналистской профессии и о месте журналистики в самом СМИ.

8.1. Коллегия, уже ссылавшаяся выше на конкретный Кодекс Союза журналистов России, полагает полезным уточнить: свод профессионально-этических принципов, норм и правил, одной из устойчивых традиционных форм которого является именно кодекс профессиональной этики журналиста, рассматривается в журналистской профессии, во-первых, важным нормативным документом, повседневным ориентиром для журналистов, принадлежащих к той или иной профессиональной ассоциации или медийной организации. Во-вторых, устойчивым признаком проявления ответственности журналиста и журналистики перед обществом и перед отдельными гражданами. В-третьих, — одним из базовых элементов практического саморегулирования в медийной сфере: снижающего издержки государственного (правового) регулирования СМИ и журналистики.

8.1.1. Коллегия считает, что отсутствие у журналистов редакции определенного и при этом известного и самим журналистам, и читателям еженедельника свода принятых, признанных, сходно понимаемых и разделяемых сотрудниками редакции профессионально-этических ориентиров (принципов, норм, правил) объективно затрудняет как повседневную деятельность самих журналистов и редакции, так и надежность оценки их и её работы адресатами издания.

8.1.2. Коллегия учитывает, что российский читатель, имеющий смутное представление о признаваемом должным, допустимым и невозможным в журналистской профессии и не уведомленный об этом самим изданием, склонен предъявлять конкретному журналисту или редакции СМИ требования и претензии порой не просто чрезмерные, но противоречащие существу и духу журналистики.

При этом сам журналист, не имея возможности хотя бы периодически сверяться именно с нормативными, а не фантазийными, этическими представлениями о должном в профессии вообще и в его редакции, в частности, рискует оказаться заложником представлений, предпочтений, но, возможно, и предрассудков не только главного редактора издания (несущего юридическую ответственность за выполнение требований, предъявляемых к деятельности СМИ Законом РФ «О средствах массовой информации» и другими законодательными актами Российской Федерации), но также и издателя или владельца СМИ. Т.е. людей, как правило, достаточно далёких от журналистской профессии, озабоченных по большей части успешностью, результативностью медийного бизнеса, а то и вовсе имеющих особые, выходящие за медийное поле интересы и цели.

9. Коллегия считает нужным напомнить следующую позицию Резолюции 1003 (1993) по журналистской этике (ПАСЕ): «Имея дело с журналистикой, необходимо помнить, что она тесно связана со СМИ, представляющими собой часть корпоративной структуры, внутри которой необходимо проводить различия между издателями, владельцами и журналистами. В этой связи, наряду с защитой свободы СМИ, свобода внутри СМИ также нуждается в охране. Необходимо также предотвращать давление со стороны».

9.1. Разделяя основные положения и выводы Резолюции 1003 (1993), Коллегия полагает полезным и для российских медийных организаций, в том числе, признать значимыми для своего профессионально-гражданского позиционирования следующие исходные позиции:

— СМИ должны рассматривать себя как «особые социально-экономические органы, чьи предпринимательские цели должны ограничиваться созданием условий для предоставления доступа к фундаментальным правам»;

— внутри СМИ как информационных организаций «издатели и журналисты должны сосуществовать, помня о том, что законное уважение идеологической ориентации издателей и владельцев должно быть ограничено абсолютными требованиями достоверности информационных сообщений и соблюдения этических норм»;

— ни власти, ни издатели, ни владельцы, ни журналисты «не должны считать себя собственниками новостей.

Информационные организации должны рассматривать информацию не как предмет потребления, но как фундаментальное право граждан»;

— следует «укреплять гарантии свободы самовыражения журналистов, поскольку именно они в последней инстанции должны выступать в качестве главных источников информации»;

— «журналистике не следует искажать достоверную, беспристрастную информацию или честное мнение, а также использовать их в интересах СМИ или для формирования и обработки общественного мнения, так как ее легитимность основывается на действительном уважении фундаментального права граждан на получение информации, что является проявлением уважения к демократическим ценностям. В связи с этим действующие в рамках закона журналистские расследования ограничены правдивостью и честностью представленной в них информации и мнений и несовместимы с журналистскими кампаниями, проводимыми на основе заранее определенных позиций или особых интересов».

10. Полагая необходимым постоянно удерживать в поле зрения и общества, и редакций СМИ, и самих журналистов задачу «укрепления гарантии свободы самовыражения журналистов» вообще и задачу защиты «неудобного» журналиста, в частности, Коллегия призывает медийное сообщество обратить самое серьезное внимание на проблему профессионально-моральной идентификации главного редактора, должностные функции и полномочия которого (но и только) определяются законом РФ «О средствах массовой информации».

Коллегия находит, что непреходящая и неразрешимая по сути затрудненность положения и деятельности руководителя современной редакции связана с его вынужденным, присущим характеру выполняемых им должностных функций непрерывным балансированием на очевидно конфликтном стыке журналистской этики и этики медиабизнеса.

Признание этого обстоятельства, выведение главного редактора из ложного положения «лучшего журналиста» в редакции, а равно и признание заведомой сложности его отношений с издателем и владельцем внутри СМИ, с гражданами, организациями, органами и представителями исполнительной и законодательной власти, а также судом за пределами СМИ, позволяет, во-первых, обозначить точку очевидного переуплотнения медийных и гражданских рисков, связанных с деятельностью самого главного редактора. И, во-вторых, хотя бы в дискуссионном порядке обозначить вопрос о разработке модельного Кодекса редактора, выделяющего и снижающего эти самые риски. Речь идет о назревшей необходимости формирования системы базовых ориентиров и рекомендаций, позволяющих главному редактору распознавать основные конфликты, сопровождающие его повседневную деятельность, и по возможности правильно реагировать на них: обеспечивая, в конечном счете, реализацию права граждан на информацию.

11. Оглядываясь, в том числе, на специфику рассматриваемого информационного спора, Коллегия признаёт очевидно затрудненными (и не только по стандартам бытования журналистик т.н. «старых демократий») условия, в которых работает социально ответственная российская пресса.

Речь идет не только о множестве достаточно специфических, в том числе, узаконенных, препятствий, ограничений, обременений, усложняющих деятельность СМИ и журналиста в России, но также и о многообразии средств и способов оказания прямого или косвенного давления на редакцию СМИ; о высокой концентрации как угроз, так и попыток разного рода подкупа, радикально изменяющих ситуацию профессионально-морального выбора журналиста, а нередко и превращающих сам этот выбор из преимущественно профессионального в скорее гражданский или даже мобилизационный гражданский.

11.1. Коллегия полагает, что «договор об информационном сотрудничестве», попавший в поле зрения Коллегии, можно рассматривать как специфическую форму корпоративного подкупа, как способ постановки ведомством на «кошт» (скорее символический, но антирепутационный) конкретной информационной организации; как инструмент оказания воздействия на её редакционную политику, в том числе.

Не вчера найденная и последовательно применяемая, эта форма «сотрудничества» обеспечивает ведомству решение проблемы несанкционированных, прежде всего — критических публикаций, изначально блокирует усилия журналистов-расследователей. Но при этом, что тоже важно, обеспечивает «благодателю» регулярное появление на полосах: в виде позитивных, благожелательных, гарантирующих продвижение ведомственного пиар-продукта и при этом именно журналистских публикаций. Появляющихся, стоит заметить, на знакомых полосах и под знакомыми именами, а значит осуществляющих функцию «переноса» моральной ответственности за сказанное, недосказанное и утаённое ведомством на СМИ и сотрудников его редакции.

11.1.1. Коллегия находит, что «договор об информационном сотрудничестве» представляет собой, по сути, достаточно циничную псевдооткрытую (открытость наоборот) форму поддержания той опасной для общества закрытости министерств и ведомств, с которой еще почти два десятка лет назад предлагалось бороться переводом деятельности государственных органов, организаций, предприятий, общественных объединений, должностных лиц «на принципы информационной открытости». Последнее должно было выражаться, как значилось в президентском Указе № 2334 от 31 декабря 1993 г. «О дополнительных гарантиях прав граждан на информацию», «в доступности для граждан информации, представляющей общественный интерес или затрагивающей личные интересы граждан; в систематическом информировании граждан о предполагаемых или принятых решениях; в осуществлении гражданами контроля за деятельностью государственных органов, организаций и предприятий, общественных объединений, должностных лиц и принимаемыми ими решениями, связанными с соблюдением, охраной и защитой прав и законных интересов граждан».

11.2. Обращаясь к теме «контроля граждан», одним из наиболее эффективных инструментов которого в демократии принято считать прессу, Коллегия подчеркивает: СМИ, соглашающиеся на «договорные» отношения с «государственными органами, организациями» (далее по списку), не информируя об этом своих читателей, не только по факту перестают играть роль ключевого элемента гражданского контроля, но, по логике вещей, должны сами переходить в категорию объектов такого контроля. Проблема, однако, состоит в том, что редакциями «особые отношения» не афишируются, и что общество продолжает считать и «договорные» СМИ, в том числе, надежным защитником гражданских прав и интересов.

11.2.1. Коллегия напоминает, что в газете «Аргументы недели» «атомные» темы шли в рубрике «Мирный атом». Но о том, что в специальной рубрике размещались именно специальные, проплаченные ведомством тексты, редакция своим читателям не сообщила.

«У нас ведь ситуация была не только с Росатомом, такие ситуации периодически возникают и с другими. И у нас была мысль сделать какие-то пометки, как это делала «Комсомолка» какое-то время. И какое-то время у нас это было, но потом ушло. Мы решили от этого отказаться по соображениям непринципиальности».

Не комментируя сказанное, Коллегия считает необходимым призвать всех, кого это касается, приподниматься над распространенной, но ошибочной практикой, размечать понятным читателю образом материалы, создаваемые на коммерческой основе, именно в качестве таковых: предоставляя адресату издания возможность отличать действительно журналистские тексты от любых других, в том числе и написанных журналистами, но не журналистских по «заказному» способу подготовки.

11.3. Коллегия имеет основание полагать, что первыми жертвами «договоров о сотрудничестве» определенной категории рискуют оказаться именно те журналисты, публикации которых создали конкретному СМИ тот самый моральный, репутационный капитал, на уровень и на запас которого как раз и ориентируется «заказчик»: по большому счёту, мало обеспокоенный своей ролью неизбежного разрушителя этого капитала и доброго имени редакции, попытавшейся совместить свою журналистику с чужими «связями с общественностью».

11.4. Методика и технология превращения «информационной открытости» в разновидность дозированного, выборочного «доступа» граждан к тому, что им готово рассказать о себе ведомство, используя СМИ, оказались частично приоткрыты благодаря усилию журналиста Н.В. Поповой, но не по инициативе редакции газеты «Аргументы недели».

Подчеркивая это обстоятельство, Коллегия отмечает, вместе с тем, что руководство редакции не уклонилось от участия в рассмотрении жалобы. И своим участием в заседании помогло точнее обозначить, как минимум, две проблемы, связанные с превращением «информационной открытости» в «атомной» области в своего рода сверхведомственную закрытость.

Первая проблема — позиция руководства и юридических служб тех редакций, которые сочли возможным подписать договоры о «сотрудничестве», определенно связывающие руки их журналистам.

Вторая проблема — острый дефицит редакций СМИ, готовых всерьез заниматься важными, но сложными и опасными темами «атомной» безопасности. Как отмечалось на заседании, в России есть высококвалифицированные эксперты, готовые помогать разбираться в проблемах журналистам, и есть, пока еще встречаются журналисты, которые в этой теме разбираются и были бы способны ею заниматься. Но дальше обнаруживается вакуум. «Атомная» тема, представляя повышенный общественный интерес, в редакциях проваливается, — и, надо полагать, не только в силу практической неизбежности проигранных судебных исков.

11.5. Коллегия находит нормальным и закономерным, учитывая профессиональную биографию Н.В. Поповой, отказ журналиста от продолжения работы в редакции, изменившей редакционный курс, а в итоге и её обращение в Коллегию с жалобой на сокрытие руководством редакции газеты общественно значимой информации по «атомной» тематике.

Коллегия находит ненормальным и трудно объяснимым то, что сам этот случай обнаруживается, по крайней мере, в поле зрения Коллегия, единичным: притом, что аналогичные «договоры о сотрудничестве» заключались тем же «заказчиком» не с одними только «Аргументами недели» и, как можно догадаться, не один год.

Обращая внимание на то, что журналист в России рассматривается (и не только по букве закона о СМИ) лицом, исполняющим общественный долг, Коллегия выражает убеждение, что и у журналиста, и у редакции СМИ всегда есть возможность избежать «ловушки» «договорного» обращения в проводники чужих, но порой и чуждых журналистике представлений и интересов. Важно учитывать, что, в отличие от выбора редакции, выбор журналиста всегда оказывается в конечном итоге моральным и личным.

Очень рассчитывая на то, что данный информационный спор поможет кому-то точнее сориентироваться в ситуациях, сходных с обнаруженной при его рассмотрении, Коллегия полагает полезным напомнить всем тем, кому предстоит определяться с выбором, еще одно базовое положение Резолюции 1003 (1992) по журналистской этике. «В отношениях, в которые журналисту приходится вступать с властями или различными экономическими подразделениями в процессе выполнения своих обязанностей, следует избегать любого рода соглашательства, которое могло бы повлиять на независимость и беспристрастность журналистики».

12. Общественная коллегия просит:

редакции журналов «Журналист» и «Информационное право» — опубликовать состоявшееся решение Общественной коллегии;

Факультет журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, а также факультеты журналистики других вузов — обсудить состоявшееся решение Общественной коллегии со студентами, изучающими профессиональную этику;

Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в средствах массовой информации — принять к сведению состоявшееся решение Общественной коллегии.

Настоящее решение принято девятью голосами членов ad hoc коллегии

Председательствующий,
Юрий Казаков

Особое мнение Леонида Никитинского

Данный спор, на мой взгляд, не подпадает под юрисдикцию Общественной коллегии по жалобам на прессу, так как не является информационным. Так его можно было бы рассматривать в том случае, если бы в Коллегию обратились читатели (фигурирующие в решении как некие «гипотетически ущемленные» читатели), но в Коллегию обратилась журналистка.

По сути все, что сказано в решении об информационной политике изданий правильно, но в такой конфигурации это не информационный, а внутриредакционный конфликт, и у Коллегии нет оснований вмешиваться в него.

Тот факт, что представители редакции проявили добрую волю, пришли и изложили свою позицию, только еще более усиливает этот аргумент.

Источник: Общественная коллегия по жалобам на прессу, 20.09.2012