Вежливые люди побеспокоили Марию Гайдар

Как предполагают многочисленые эксперты, так называемое "дело СПС" со временем превратилось в безотказный формальный повод для преследования представителей оппозиции. На сегодняшний день жертвой пристального полицейского внимания стала Мария Гайдар, которая при этом объясняет свои неприятности собственной политической активностью. В правонарушении, которое вменяют Гайдар самое удивительное то, что пока что по делу никто на сегодняшний день не признал себя потерпевшим.

В ходе вчерашнего обыска у оппозиционерки, как сообщают "Ведомости", были изъяты все электронные носители — компьютеры, телефоны, фотоаппараты, карты памяти. По делу Союза правых сил (СПС), возбужденному в декабре 2012 г., Гайдар проходит в качестве свидетеля, как и находящийся под домашним арестом оппозиционер Алексей Навальный. По версии следствия, в апреле 2007 г. между СПС и возглавляемой Навальным компанией «Аллект» был заключен договор на оказание рекламных услуг. Полученные по договору около 100 млн руб. «Аллект» перечислял «на счета фирм, большая часть из которых имела признаки лжепредприятий или так называемых фирм-однодневок», говорится в сообщении Следственного комитета России (СКР). По его данным, в 2007 г. Гайдар занимала в «Аллекте» одну из руководящих должностей, однако сама она говорит, что в то время была членом политсовета СПС.

[Сетевой журнал leo_nardo; 27.10.2014; "Чтобы пропустили адвоката пришлось вызвать полицию...": Мария Гайдар рассказала "Открытой России" о подробностях обыска, который прошел у нее сегодня в рамках уголовного дела двухлетней давности:

— Я возвращалась домой после того, как отвела ребенка в школу, и увидела возле своей двери двух мужчин в штатском. Они тут же отобрали у меня мобильный телефон, после чего сообщили, что пришли с обыском, а телефон забрали, чтобы я никому не смогла позвонить. На мою просьбу, что мне необходимо связаться с адвокатом, если они пришли с обыском, визитеры заявили, что адвокату они мне точно позвонить не дадут. Тогда я позвонила в дверь и попыталась сказать своему супругу, который находился дома, чтобы он связался с адвокатом. Однако они это не дали сделать и супругу, оттолкнув его и фактически ворвавшись в квартиру. Никаких понятых не было. Дверь они выбивали ногами (на внутренней двери квартиры в области замка отчетливо видны следы обуви).

Уже находясь в квартире, на мою повторную просьбу связаться с адвокатом они опять ответили отказом и заявили, что в любом случае проведут обыск. Они не говорили, что конкретно они хотят найти и не предлагали выдать им какие-то предметы. Они сказали, что такая процедура — предложение выдать интересующие следствие предметы — была раньше, а сейчас они всё ищут и забирают сами.

После того, как адвокат все-таки прибыл, они его не пускали: на все мои просьбы об адвокате они говорили, что никакого адвоката не нужно, и не давали мне открыть ему дверь. Адвокат так и стоял под дверью, и для того, чтобы его пропустили в квартиру, пришлось специально вызывать полицию. Все это началось в 8:45, а адвоката пустили только около 12 часов. Все это время они проводили обыск. Благодаря полиции адвокат все-таки сумел попасть в квартиру, и тогда мы смогли завершить составление протокола и уточнить какие-то вещи, в частности, мне было очень важно понять, какие у меня есть права.

Изъяли очень много моих вещей, которые точно не могут представлять какой-то интерес для следствия, но важны для моей ежедневной жизни: телефоны, компьютеры, носители информации, фотоаппараты и так далее. Изъяли даже детские телефоны, которые были в детской комнате, хотя мы им говорили, что это мобильные детей.

Один из визитеров оказался следователем СКР, а второй не предъявлял никаких удостоверений, но вел себя по-деловому. Все считают, что это был сотрудник ФСБ, но подтверждений такой версии нет.

Также они предъявили постановление Басманного районного суда о том, что имеют право провести этот обыск, но этот документ показался мне очень странным. Как следовало из постановления, обыск имеет отношение к старому уголовному делу Алексея Навального по компании «Аллект» и «Союзу правых сил», а я на тот момент, в 2007 году, была членом этой политической партии, и поэтому у меня якобы можно найти какие-то улики.]

Гайдар уже допрашивали по делу СПС в феврале 2013 г., но после этого никакой активности со стороны СКР не было, говорит активистка: «Я бы не удивилась, если бы ко мне пришли с обыском, но его провели у [соратника Навального] Владимира Ашуркова, который вообще к этому делу не имел отношения». Гайдар связывает обыски со своими акциями против Департамента транспорта Москвы — в частности, возглавляемый ею фонд «Социальный запрос» начал собирать подписи против расширения зоны платной парковки без объявления публичных слушаний и согласования с местными жителями. В поддержку этой инициативы фонд провел акцию «Подпишись или запаркуют» — автопробег по Садовому кольцу, после которого Гайдар была задержана. По ее словам, адрес ее фактического проживания стал известен полицейским именно после этого задержания, поэтому она связывает два эти события. В Департаменте транспорта предложили адресовать все вопросы к правоохранительным органам.

Дело СПС сфабриковано, потому что потерпевших в нем нет, напоминает бывший сопредседатель СПС Борис Немцов, которого тоже допрашивали по этому делу: «Обвинение считает, что деньги украли у СПС, но никаких претензий у руководства партии нет — это такая же фикция, как дела «Кировлеса» и «Ив Роше». Новые обыски политик объясняет тем, что дело «Ив Роше» против братьев Навальных разваливается. С версией о том, что обыски могут быть связаны с акциями Гайдар против московских властей, Немцов не согласен: «Не может ни один губернатор давать указания ФСБ и СКР о проведении обысков».

Навальный сказал «Ведомостям», что дело СПС уже давно используется как инструмент легализации незаконной работы СКР и ФСБ против представителей оппозиции. Он напоминает, что именно в рамках этого дела в феврале 2013 г. проходил обыск у Ашуркова, с которым Навальный познакомился гораздо позже 2007 г., а на допрос по этому делу вызывали сотрудника Фонда борьбы с коррупцией Георгия Албурова, который в 2007 г. еще учился в школе в Уфе. «Поскольку в последнее время Гайдар начала активно заниматься политической деятельностью, причем с критических позиций и с акцентом на самые неприемлемые с точки зрения Кремля офлайновые форматы, то, вполне вероятно, дело СПС было использовано, чтобы изъять технику и телефоны и попытаться найти в них что-то компрометирующее», — считает Навальный. Он не исключает, что после обысков могут появиться материалы, на которых из дела СПС будет выделено новое уголовное дело против Гайдар «с каким угодно составом».

Адвокат Навального Вадим Кобзев согласен, что обыски могут быть связаны с каким-то новым делом, уже не имеющим отношения к делу СПС. Он напоминает, что именно после обысков по делу СПС у Навального в июне 2014 г. изъяли картину, в краже которой затем обвинили Албурова: «Когда к Навальному пришли за картиной, мы тоже не знали, что возбудят новое уголовное дело».

Адвокат Андрей Андрусенко поясняет, что срок расследования устанавливается в два месяца, но его можно продлевать. «Наверное, существуют юридические основания для проведения обысков через два года после первых допросов, но другое дело — какова будет их результативность», — говорит Андрусенко. По его мнению, затягивание расследования говорит либо о том, что в его начале были какие-то упущения, либо о том, что появились некие новые доказательства.