Русская независимая печать и общественное мнение

Однако стоит понимать, что русское независимое мнение было головной болью свободной Европы ну практически всегда. Вот возьмём статью Михаила Каткова «Русская независимая печать и общественное мнение», опубликованную почти в эти же дни, но 154 года назад — 30 июля 1866-го.

И что же пишет Михаил Никифорович? А вот, извольте.

«Что же мудрёного, если на этих днях довелось нам прочесть письмо, писанное пером, точно так же очинённым, — письмо, где изъясняется, что нет ничего вреднее и опаснее заявлений русского общественного мнения по поводу нынешних европейских событий.

Понятно, что люди этого сорта не могут выносить независимую русскую печать; понятно, что во мнении их она есть величайшее зло, какое когда-либо бывало на Руси. Какое это было блаженное время, когда Россия не могла иметь своего мнения!»

Понятное дело, что в те годы речь шла не о русских газетах за границей, что именно там они влияют на общественное мнение. Речь Катков вёл о том, что европейские державы, а также отечественных либералов раздражал сам факт существования русской консервативной, прогосударственной, имперской прессы, которая высказывала своё мнение о европейских делах с позиций, выгодных Петербургу. Европейские державы Россию на идеологическом фронте атаковали везде, где только можно. Империя недавно подавила Польское восстание, шла активная экспансия в Среднюю Азию, была успешно закончена Кавказская война. Ну и понятное дело, что укрепление России по всем рубежам трактовалось одинаково: кровожадный режим кровавого русского царя с помощью диких cossacs и неграмотных mujiks хочет подчинить себе Европу. Карикатуры на царей мало чем отличаются от нынешних на Путина. И вот в то время русские газеты оказались под огнём критики европейских коллег и политиков. Дескать, слишком они недемократичные, эти русские журналисты. БиБиСи, «Радио Свобода» и DW тогда ещё не изобрели, и потому европейские политики всякий раз через дипломатические ноты указывали Петербургу, что газеты пишут не то и не так.

Потом русские власти вспомнили о важности государственной идеологии. И в рамках Цензурной реформы 1865 года фактически эту идеологию в прессу вернули, как и приоритет национальных задач и интересов над, скажем так, «общеевропейскими ценностями» того времени. Собственно, это Катков и называл независимостью русской печати.

«Ловкие интриганы, о которых мы упомянули выше, не затрудняются в аргументах, когда нужно сказать что-нибудь против русского общественного мнения или против независимости русской печати. Они говорят: зачем русской печати высказываться по поводу нынешних событий в Европе? Особенно с руки им утверждать, что суждения русской печати в национальном смысле могут вредить успешному ходу каких-либо дипломатических переговоров, потому что могут тревожить или раздражать общественное мнение за границей. Они желали бы, чтобы русская печать способствовала правительству в его сношениях с иностранными державами только одного рода демонстрацией: самоуничтожением. Пусть печать умолкнет; пусть посреди русского общества не будет и помину об интересах России; пусть перестанут они давать чувствовать свой вес в соображениях и расчётах; пусть национальное чувство перестанет заявлять себя в оценке текущих дел».

Годы идут, ситуации меняются, рушатся империи и режимы. А наши СМИ как были для Запада проблемой из проблем, так и остались. И нет разницы, они внутри России про Россию пишут или в Европе про Европу.

Если не так, как хотят в Лондоне или Брюсселе, то всё одно неправильно. Если пишут с позиции российских интересов