"Такую точную науку ангелы не преподают": цитаты и дневниковые записи великого Александра Вертинского

Александр Николаевич Вертинский, годы жизни которого 1889-1957, известен в качестве русского и советского эстрадного артиста, киноактера, композитора, поэта и певца. В первой половине прошлого века он был эстрадным кумиром. В 1951 году Вертинский получил Сталинскую премию. 21 марта исполнилось 132 года со дня его рождения.

Из воспоминаний Александра Николаевича становится понятным, что он был человеком необычной судьбы. В мемуарах он писал о детских, юношеских годах, о первых шагах в творчестве. О том, как горьки были скитания эмигранта, как его тянуло на родину. Однако Вертинский все же был человеком, не лишенным чувства юмора и оптимизма. Источником его жизненных сил и вдохновения были семья и искренняя любовь публики.

Весьма романтично Вертинский описывает свои детские воспоминания о Рождестве. Как видим, он уже тогда ощущал в себе поэтические наклонности:

В столовой потрескивал камин, за белыми оледенелыми стеклами окон, разрисованными китайскими причудливыми узорами мороза, смутно качались деревья в саду, седые и мохнатые от инея и снега. И я, маленький, глупый и нежный, но уже поэт — писал:

И в снегах голубых за окном,

Мне поёт Божество!

Да, воистину, это пело Божество. Это был зимний рождественский гимн!

В записях, относящихся к школьным годам, артист даёт краткую, но меткую характеристику одному из преподавателей, тем самым выражая своё негативное отношение к этому человеку:

Как сквозь сон, вижу я через дымовую завесу времени своих гимназических преподавателей. Вот инспектор Моисей Николаевич Пантелеев, с деревянной рукой, полный, стриженный под машинку. Он преподавал математику, был сух и строг, ибо такую точную науку ангелы не преподают. Он немилосердно "резал" меня на переэкзаменовках и явно презирал. Нежных воспоминаний о нём у меня, конечно, не могло остаться.

О ней свидетельствует, в частности, отношение Александра Вертинского к русским песням:

Я знаю и люблю русские песни — звонкие и печальные, протяжные и заливистые, пронизывающие все ваше существо сладчайшей болью и нежностью, острой, пронзительной тоской, наполняющие до краев ваше сердце любовью к родной земле и тоской по ней.

Находясь на чужбине, Александр Николаевич всей душой рвался в Россию. Вот как он писал об этом:

Я прожил за границей двадцать пять лет. Я жил лучше многих и прилично зарабатывал. В моих гастрольных поездках по белому свету я останавливался в первоклассных отелях, спал на мягких постелях, окруженный максимальным комфортом. И двадцать пять лет мне снился один и тот же сон. Мне снилось, что я, наконец, возвращаюсь домой и укладываюсь спать на… старый мамин сундук, покрытый грубым деревенским ковром. Неизъяснимое блаженство охватывало меня. Наконец я дома! Вот что всегда значила для меня родина. Лучше сундук дома, чем пуховая постель на чужбине.

В дневниках Вертинского присутствует и такая трогательная сцена. Это разговор с балериной Тамарой Карсавиной в эмиграции:

Я тихонько напел ей песню на стихи Георгия Иванова: Над розовым морем вставала луна… Карсавина молчала. Слезы струились по её лицу.

- Как вы думаете, Саша, вернемся мы когда‑нибудь на родину?

Получив уже два раза отказ на мои просьбы о возвращении, я уже не верил. Но мне не хотелось её огорчать.

- Если заслужим, — сказал я.

По возвращении на родную землю певец и поэт, несмотря на трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, был доволен востребованностью своего таланта и любовью публики:

Живу в Москве, на улице Горького, в самом центре. У меня большая, хорошая квартира. Когда я приехал в Москву в 1943 году, у меня была только одна дочь, рождённая в Шанхае. Ей было четыре месяца. А вторая родилась уже здесь, на родине. Теперь они выросли. Так я живу у себя на родине и работаю. Народ меня принимает тепло и пока не даёт мне уйти со сцены. Концерты мои переполнены до отказа. На днях буду напевать новые пластинки. Даже постареть некогда! А на это ведь тоже нужно время!

У тех, кто читает воспоминания А. Н. Вертинского, создается впечатление, что он был человеком, который любит тишину, сосредоточенность, глубину общения. Об этом, например, говорит его негативное отношение к телевизору, магнитофону, радио, телефону. Вот как он пишет об этом, ругая на чем свет стоит современные ему "девайсы":

Я ненавижу телевизор. Из‑за него приходится выкидываться из кабинета уже в семь часов вечера: приходят подружки дочерей. Я собираю свои несчастные листки и черновики и иду покорно в столовую — работать...

А меня сейчас уговаривают купить магнитофон. Нет! Дудки! Через мой труп! Так вот, раньше ничего этого не было и в помине. Помню, был у тети Мани на хуторе музыкальный ящичек, который играл две-три песенки, да и тот был сломан…

У всех склерозы, давления, инфаркты. И неудивительно. Век такой сумасшедший. От одного радио можно с ума сойти. А телефоны? А телевизор? А всякие магнитофоны? Ужас! Кошмар! И все это орет как зарезанное, требует, приказывает, уговаривает, поучает, вставляет вам в уши клинья! И везде: в собственном доме, на улице, в магазинах, в учреждениях, у соседей. Где хотите.

И заметьте, что это просто садизм какой‑то. Люди иногда даже не слушают, например, радио, а выключить не позволяют: "Пусть говорит". — "Зачем?" — "Так…" Они точно боятся, что если оно замолчит, то будет хуже. Не дай Бог, ещё что‑нибудь случится. Сплошное засорение мозгов какое‑то! Ни почитать, ни подумать, ни сосредоточиться невозможно.

Что-то явно подсказывает, что, если бы Вертинский жил в наше время, он был бы отнюдь не в восторге от современных гаджетов, которые буквально заполонили нашу жизнь, отвлекая от духовного развития. Это ощущение подтверждают и такие строки артиста:

Придя домой, я записал:

Надо жить потише, повнимательней,

Перечитывая книгу вновь и вновь,

И поплакать тоже обязательно

Над страницей, где написано: "Любовь"…

В заключение приведем цитаты, которые характеризуют эстрадного кумира прошлого столетия как человека ироничного, умеющего посмеяться над ситуацией:

Кто только не встречал меня на вокзале! Бывший адмирал, бывший журналист, бывший прокурор, бывший миллионер, бывший министр, бывший писатель! И все бывшие, бывшие, бывшие...

- Ну как вам нравится Константинополь? — спросил я одну знакомую даму.

- Ничего, довольно интересный город. Только турок слишком много, — отвечала она.

Недавно младшая /дочь/ обнаглела и говорит: "Папка, ты дурак!" Я был потрясен такой наблюдательностью...

Я никогда не забуду одной маленькой пятилетней девочки, которая, увидев пришедшую в гости только что сделавшую себе операцию носа мамину подругу, бросилась к матери со слезами и закричала: "Мама, у тети Кати нос умер! Мать её сначала успокоила, а потом строго сказала, что о покойниках нельзя напоминать родственникам, потому что это бестактно!"

Возможно, после знакомства с цитатами Александра Николаевича Вертинского, который предстает в них как весьма неординарная личность, вам захочется прочитать его воспоминания.