Экс-начальник УМВД – о миллионных взятках в МВД

Третий месяц находятся в СИЗО обвиняемые в "организации преступного сообщества" на спиртзаводе "Итар". Суть уголовного дела не ясна, но взяли по нему шестерых человек, связанных с производством. Никто из первых лиц – ни владелец, ни генеральный директор – не фигурирует даже как подозреваемый.

Преступное сообщество

Интервью с женой обвиняемого Александра Печайтиса мы недавно опубликовали: ни она, ни Александр вообще не в курсе, что бы такого он мог сотворить, чтобы его "назначили" участником преступного сообщества.

Помимо чисто экономических претензий, Печайтису вменяется 210-я статья УК РФ (организация преступного сообщества). От 12 до 20 лет тюрьмы! Хотя Александр всего лишь зерно на завод поставлял, и за его порядочность готовы поручиться сотни приличных и благонадёжных граждан.

Встреча в особняке

О подоплёке этой странной и тёмной истории "НК" уже рассказывали.

2 октября 2017 года в доме на Верхнем озере встретились два генерала: руководитель УМВД Калининградской области Евгений Мартынов и руководитель следственного управления СК РФ Виктор Леденёв.

Да-да, рандеву проходило в том самом печально известном особняке на ул. Береговой, 17 "г", который Леденёв построил якобы для своего друга – бизнесмена из Москвы Сергея Зеленина. Но при этом остался там жить вместе с женой – типа для охраны.

Понятно, что неформальная беседа двух силовиков обычно представляет собой тайну за семью печатями. Но… не в этот раз. Ибо разговор состоялся в ходе оперативно-розыскного мероприятия – ФСБ пыталась заполучить информацию, необходимую для предъявления обвинения учредителю и редактору "НК" Игорю Рудникову в вымогательстве денег у Леденёва. Поэтому Леденёв был увешан скрытой записывающей аппаратурой. О чём его приятель Мартынов натурально не знал и высказывался абсолютно свободно.

Оборвать полицейского начальника Леденёв мог. Он сам находился под контролем чекистов и понимал, что всё может развернуться на 180 градусов – и тогда не Рудников, а Леденёв станет обвиняемым – в попытке подкупа журналиста.

Решала в погонах

Диалог генералов был записан, а впоследствии заслушан на судебном заседании по делу Рудникова в Санкт-Петербурге. Так что теперь запись имеет статус бесспорного доказательства. Тем более, что ни Мартынов, ни Леденёв ничего не опровергали.

На встрече в особняке речь, прежде всего, шла об уголовном деле, возбуждённом против калининградского спиртзавода "Итар" – из-за неуплаты налогов на сумму более миллиарда рублей. Хозяин завода – Константин Суслов, бывший вице-губернатор Калининградской области.

Расследованием дела занималось подчинённое Леденёву управление СК России. А генерал Мартынов выступал в роли "крыши" спиртзавода и – решалы.

Говорят матом

Важно и то, что сведения, содержащиеся в записи разговора двух силовиков, исходят от должностных лиц и по закону о СМИ не подлежат проверке. И всё-таки мы не можем воспроизвести эту запись дословно. В суде она звучала без купюр, однако СМИ за это "без купюр" Роскомнадзор заблокирует сразу, т.к. оба генерала говорят преимущественно матом.

Поэтому слово из трёх букв мы заменим на ещё разрешённое "хрен", то, что означает гулящую женщину – на корректное "блин", а более сложные выражения – словом "трандец" и его производными.

Приезжают китайцы

Итак – беседа двух столпов общества, двух хранителей правопорядка, двух скрепоносцев. Цитируем фрагмент, проливающий свет на ситуацию с "Итаром".

Мартынов: "Брат, ну, слушай, по Косте [Суслову]. Вот ты как вообще думаешь, блин, всю ситуацию? По Косте докладываю, что подписали контракт с китайцами на 694 миллиона долларов. Вот сейчас, в октябре месяце, должна быть первая, блин. Аванс у него, нахрен, на эти вот, закупку эту, нахрен, этого бальзама. "Уссурийского бальзама". Подписали, он подписал контракт".

Леденёв: "Угу".

Мартынов: "Завтра к нему приезжают китайцы, блин".

Леденёв: "Угу".

Мартынов (явно недовольный неразговорчивостью собеседника – он-то не знает, чем она вызвана! - прим. ред.): "Ну завтра?.."

Рабинович, ты и я

Леденёв: "А он здесь, да?"

Мартынов: "Он, нахрен, значит, сегодня улетел. Был здесь, сегодня улетел туда и завтра утром с ними сюда прилетает. Будет здесь вторник-среда. Но я ему сказал, что ты будешь здесь. Он будет в среду, блин, уже вернётся туда, нахрен, ну, с ними сутки..."

Леденёв: "Ну, в пятницу я буду здесь, вернусь. А..."

Мартынов: "Нет, мы, может, даже в Москве вместе встретимся..."

Леденёв: "А, в Москве?"

Мартынов: "Рабинович (ещё один приятель Леденёва – бизнесмен, живущий в Германии, генеральский казначей-посредник, - прим. ред.), ты и я, блин, и все прочие, блин".

Мы сейчас не педалируем

Леденёв: "Ну по Косте смотри что. Ситуация такая. Я пригласил Шерстова (руководитель отдела по расследованию особо важных дел, - прим ред.). Говорю, что у нас там по этому делу как бы, да? Он говорит: "Виктор Александрович, мы сейчас не педалируем". То есть всё идёт как бы своим чередом. Вот. Мне довели, говорит, такую. Я уж не знаю, кто. Я не стал спрашивать, кто ему довёл. Но я так понимаю, что через кого-то ему довели информацию, что Костя собирается закрывать этот вопрос, что он сейчас с китайцами заключает контракт на хорошую сумму".

Мартынов: "Угу. Уже заключён, Вить".

Леденёв: "Ну нет. Ну как мне доложили…"

Мартынов: "Я, блин, тебе…"

Леденёв: "Значит, заключает контракт на хорошую сумму, и до конца года собирается погасить вот этот вот…"

Мартынов: "Всю сумму, блин".

Леденёв: "Вот эту сумму. Там 229 миллионов".

Мартынов: "Ну да, 229 миллионов".

Прекращаем уголовное дело

Леденёв: "Вот, он её гасит – мы прекращаем уголовное дело. Это вопрос как бы уже обговорённый".

Мартынов: "Вот смотри. А если будет контракт. Если уже пойдут первые платёжки, то его, грубо говоря, значит, в любом случае до полного погашения закрывать, вот, прекращать дело нельзя, правильно? Прокуратура…"

Леденёв: "Нет, пока он не погасит, мы как его закроем?"

Мартынов: "То есть это, блин, пока полностью не погасит ту сумму, которая заявлена, нахрен, ты ничего не сделаешь?"

Леденёв: "Там же у нас лежит ещё миллионов на шестьсот. Ну как бы взяли то, что НДС, как бы почему? Как мне докладывает Козырецкий (заместитель Леденёва, - прим. ред.), что это инициатива прокуратуры была. Видно, где-то там Сорокина" (Ирина Сорокина, руководитель управления федеральной налоговой службы России по Калининградской области, - прим. ред.).

Мартынов: "Напела".

Сорокина прокукарекала

Леденёв: "Прокукарекала, да, на каком-то совещании или ещё что-то. Потому что прокуратура заинтересовалась: а чего вы не возбуждаете? Мы говорим, они ещё не просудились, гражданско-правовые. А нам там конкретно приходит, что суды занимаются. У них свой объект.

То есть для нас вот эта преюдиция судебная, даже вплоть до того, что если судом будет признано незаконным само проведение налоговой проверки, то мы всё равно имеем право возбуждать уголовное дело. Потому что мы как бы в рамках уголовного дела получаем другие доказательства и прочее. Такая указиловка пришла. И уже там ссылаться на то, что не просужено, что суды идут... А там, по-моему, даже в первой инстанции, там ещё не апелляция даже".

Где траву закупить

Мартынов: "Вот скажи, вопрос такого плана. Вот деньги, нахрен, в октябре поступят на траву, блин, для этой настойки, нахрен. То есть они придут на расчётный счёт. Он их может тогда транзитом, блин, за сутки, нахрен, вот где траву закупить там, ну, ингредиенты закупить. Не арестуют у него счёт? Не арестуешь, блин, ну в рамках уголовного?"

Леденёв: "Ну, надо узнать".

Мартынов: "А он с чего платить будет тогда? Трандец! Он тогда и платить не будет, нахрен, то есть он с первого транша начнёт уже…"

Леденёв: "Ну я навскидку не буду обещать. Дело в том, что на счета, может, там наложен уже какой-то… Нет, там не накладывали арест ещё".

Мартынов: "А если был бы арест, он бы знал, он сказал, никаких, значит..."

Леденёв: "Ну ясно".

Клянусь, я переживал

Мартынов: "Просто, если когда пойдёт, нахрен, на контракт и всё прочее… А вот по мировому соглашению, блин, вот сейчас, допустим…"

Леденёв: "А он заключил мировое? Нет?"

Мартынов: "А хрен. Они отказ ему дали. И самое главное, в ФСБ донесли, что якобы он не хочет подписывать это мировое соглашение. Я ж там сейчас вышел на этих экономистов, блин, на первых лиц, блин. Там целая история. Ну, потом, при спокойной обстановке, блин, поговорим, я тебе расскажу, блин.

Когда я, нахрен, туда заявляюсь, блин, я, значит, прошу, блин, они дают справку по Косте. Проходит два дня, они звонят, блин, срочно. Да слушай, говорят, твой Суслов трандец полный, блин, и всё прочее, нахрен!

Я говорю: чего, ребят, за хреновина? А они: мол, он козёл, трандец, всех замутил. Блин, с него со всех сторон по нём там звонят, а он тут элементарных вещей, блин, мировое соглашение не хочет подписать! Он что хочет там, нахрен?"

Леденёв: "Ну я тебе клянусь, я переживал, чтобы дело не возбудили".

Костя, что за хрень?

Мартынов: "А наш говорит: "Ты за кого просишь, Женя, блин?"

Ну, блин, вышли на Лубянке, блин, на кого-то… Я Косте звоню, надо срочно, нахрен. Срочно сюда, срочно сюда подъезжай!

Я его, нахрен, выдёргиваю, блин. Он, блин, там то-то и то-то.

Я ему: "Костя, что за хрень? Тут, блин, шум такой идёт, вы просите людей уважаемых со всей страны. А что ж вы мировое соглашение не подписываете?"

Но я-то знаю, что он три мировых соглашения направил, блин, через Сорокину в ФНС. Я знаю те ответы, блин, которые приходили в электронном виде. Они сразу ко мне автоматом поступали на телефон, нахрен. Но я не стал без него, блин".

Леденёв: "Ну понятно. Правильно, да".

Пиши в контору на Сорокину

Мартынов: "Короче, Сорокина, нахрен, вышла, блин, через кого-то. Она воду намутила, что он отказывается, нахрен, от этих мировых соглашений. Он не на 220, он на весь миллиард согласен с мировым соглашением.

Он, нахрен, за телефон. Ему прямо в режиме онлайн сбрасывают. Мы этому товарищу (в Москве) сбрасываем. Он смотрит и охреневает.

У него не было ответа, чтобы отказать, нахрен. Первый зам Мишустина (руководителя ФНС России, - прим. ред.), блин, подписывает этот ответ. Но этого ответа у Кости нет!

16 сентября был срок, чтоб ты понимал, брат. Сегодня, какое? Уже первое октября, блин. У него ответа нет. У меня только в электронном виде, нахрен, на телефоне. Чтобы он не пошёл обжаловать. Тишина.

Его сейчас подбивают, чтобы он написал заявление в адрес Сорокиной. Он же там знает, кто заказчик, блин. Он мне целую цепочку рассказал.

Я говорю, подожди пока с заявлением. Нахрен, чего торопишься? Давай потихонечку, блин. Типа, пиши заявление в контору на Лубянку на Сорокину.

Ну вот, мнение сейчас поменяли. А то какого хрена я прошу? Типа, я мудак, а он гондон, блин..."

Офигеть!

Леденёв: "Ну, я думаю, мы расследованием своим не помешаем ему. Тем более, если я говорю, что он действительно подтвердит, что собирается возмещать тот ущерб…"

Мартынов: "Он это мировое соглашение написал во все инстанции, нахрен. Он их предоставит вам. Пусть там твой кто там, следователь, он их, пусть принесут, покажут".

Леденёв: "На миллиард двести?"

Мартынов: "На миллиард, на миллиард двести!"

Леденёв: "Офигеть! Готов был выплатить миллиард двести. А она это не хочет заключить, не понимаю?"

Мартынов: "Хрен её знает! Вот, блин, вот…"

Леденёв: "Так это ж, казалось бы, выгодно наоборот?"

Она ж миллион долларов получает

Мартынов: "Мы сейчас хотим донести, нахрен, до Алиханова. Слушай, блин, ну хочешь, блин, чтобы область была и налоги-то получали? Есть крупный налогоплательщик. А она ему вбивает в другую сторону. Ну, она отрабатывает свой заказ. Она ж миллион долларов получает, нахрен, за то, что дрючит его, блин, Вить!

Ну, это просто трандец! Вить, я говорю, что всё тут будет, блин, чётко. Я, блин, гарантом выступаю. Поверь мне. Сегодня мы служим, а у нас, блин, впереди, дай бог, маленькие дети".

Леденёв (смеётся): "И не говори!"

Мартынов: "Брат, по Косте, блин, определимся. Можно такой ещё нескромный вопрос?"

Леденёв: "Ну а что он хочет по Косте? У нас такие дела расследуются минимум девять, ну десять, двенадцать месяцев… То есть я так понимаю, что, если его только возбудили, есть ещё запас как бы раскрутиться…"

Я буду платить

Мартынов: "Нормально всё. И начать платить. Какой-то уже процент, блин, нахрен, внести".

Леденёв: "И погасить. Или хотя бы. Да, какой-то внести, чтобы показать, что я буду платить, гасить. И это будет хорошим аргументом. У нас, кстати, есть сейчас такое уголовное дело тоже. Ну, я не помню фирму. Я продлевался, просто заслушал. Он, главное, нам не стал платить, а заключил мировое соглашение с Сорокиной при возбуждённом уголовном деле".

Мартынов: "То есть этот вопрос можно согласовать?"

Леденёв: "Заключил мировое соглашение с Сорокиной, и каждый месяц гасит по 11 миллионов. Но если он будет гасить по 11 миллионов, то у нас получается срок следствия – там на полтора года должны выйти. Поэтому задаю вопрос: давайте как-то ускоряться? А нам как бы и говорят, что мы можем прекратить даже уголовное дело, если он вот так и будет как бы выполнять условия мирового соглашения".

Она упирается конкретно

Мартынов: "Вот, смотри, если дело уголовное возбуждено, а мировое соглашение он уже трижды писал до начала возбуждения уголовного дела, она может с ним, нахрен, подписать, нахрен, это мировое соглашение?"

Леденёв: "Я сейчас узнаю эту фирму, по которой она заключила мировое соглашение".

Мартынов: "Он к ней обращался, три раза обращался, никакого ответа, нахрен, не получил. Это уже принципиальный подход. Она упирается конкретно, блин".

Леденёв: "Сейчас я узнаю эту фирму, я просто не запомнил её. Просто я обратил внимание при продлении. Мне докладывают, что он уже там часть погасил. И по 11 миллионов гасит каждый месяц".

Клеятся на бутылки

Мартынов: "Ну тут будет гораздо быстрее. У него смысл в чём? У него, нахрен, грубо говоря, по ввозке 20 миллионов бутылок, которые он сейчас имеет право разливать, но он сейчас заблокирован. То есть для того, чтобы получить акциз и всё прочее, ему только мировое соглашение, и он должен получить марки, блин, брат, ну вот которые клеятся на бутылки".

Леденёв: "А что, в Китай тоже марки нужно?"

Мартынов: "Нет, в Китай не нужно".

Леденёв: "А! "Боско" – это не в Китай?"

Мартынов: "Нет. Есть ещё контракт на 20 миллионов бутылок. Это, грубо говоря, он зальёт, гасит под 700-800 миллионов налогов. Он их сделает за три, блин, месяца, этот "Боско". То есть до конца года он…"

Леденёв: "А, это другой контракт? Не с китайцами?"

Долгов до хрена

Мартынов: "Не, не с китайцами. У него ещё есть русские контракты, блин, которые. Он, значит, только по одной Калининградской области может поставлять сейчас водку, нахрен, с чистой прибылью 45 миллионов. Из 45-ти миллионов он может платить налогов сразу 25 миллионов только по Калининграду, блин. Ей, грубо говоря, надо подписать мировое соглашение, чтобы ему получить акциз".

Леденёв: "И радоваться".

Мартынов: "И радоваться. Деньги пойдут в бюджет. Вот что, блин. И мы их не можем пробить уже на всех, блин, верхах. Дошли, блин, в тупик, нахрен. И она говорит, что трандец он.

Она ему такую рекламу сделала, что он никак. А он сейчас на подсосе. Потому что долгов до хрена. А так оно пойдёт и поедет, как нам, блин, надо".

Брат, я тебя обнимаю

Леденёв: "Угу. Ну, давай там я послушаю, что он скажет конкретно. Я пока прям конкретно фирму, с которой заключили мировое уже во время возбуждённого уголовного дела".

Мартынов: "Ну да. Мировое соглашение во время возбуждённого уголовного дела. Ему-то они втирают другое, нахрен, блин. А мы тогда вот это. Ну что тогда? Я пошёл, брат. Тогда мы, значит, в Москве уже встречаемся".

Леденёв: "Ну смотри, я прилетаю завтра в три часа с копейками".

Мартынов: "Ну завтра вечером планируем встретиться?"

Леденёв: "Ну завтра, я думаю, мне к совещанию всё-таки надо подготовиться".

Мартынов: "Потому что нахрен…"

Леденёв: "После совещания вот можно".

Мартынов: "Четвёртого?"

Леденёв: "Четвёртого, да".

Мартынов: "Короче, завтра мы тебя не дёргаем".

Леденёв: "Всё, договорились".

Мартынов: "Хорошо. Всё, брат. Тогда я тебя обнимаю".

Леденёв: "Давай, давай, всё".

Итак, если из этого потока сознания, густо приправленного матом, вычленить информацию, то получится: гигантская задолженность на "Итаре" образовалась, возможно (если верить силовикам), не без определённых усилий со стороны главного налоговика Калининградской области госпожи Сорокиной.

По закону, если предприятие не платит налоги вовремя, у него блокируются все счета. И все деньги, поступающие на них, уходят на погашение налогов, и лишь потом – на зарплату работникам. Поставщики и партнёры пребывают в тоске и печали в самом конце очереди.

Но генерал Мартынов убеждает генерала Леденёва нарушить закон. И не арестовывать счета "Итара".

Более того, Мартынов обещает отблагодарить генерала-следака, говоря, что "Костя найдёт необходимую сумму". То есть предлагал взятку. И Леденёв не возражает, соглашается оказать содействие – и Мартынову, и Суслову.

Если это не коррупция, то что? То есть, по сути, ОПС (организованное преступное сообщество) было создано ещё в 2017 году силовиками самого высокого уровня. И сведения об этом стали известны тогда же, в 2017-м. Но почему-то полученная оперативная информация не стала поводом для возбуждения уголовного дела в отношении Мартынова и Леденёва. На неё просто не обратили внимания. Даже тогда, когда запись разговора прозвучала в суде.

Брошены на съедение

А вот теперь уголовное дело возбуждено – но в отношении совсем других людей. Которые, по сути, оказались заложниками ситуации.

Силовики из разных структур делят сферы влияния в крупном бизнесе, а за решётку угодили простые люди. Неслучайно по делу, возбуждённому в отношении сотрудников "Итар", оперативными мероприятиями занималась служба собственной безопасности УМВД. Именно СБ осуществляла прослушку телефонов и прочие манипуляции в отношении людей, которые как бы находятся вне сферы её юрисдикции. Людей, которым предстоит ответить за то, чего они не делали.

В этой шахматной партии между собой бьются слоны, остающиеся за пределами "доски". А обвиняемым отведена роль пешек, брошенных на съедение.