Месть чекиста: как в ФСБ фабрикуют дела против неугодных

Крымский адвокат перешел дорогу сотруднику ФСБ, пожелавшему присвоить чужое имущество, и заплатил за это пятью месяцами ареста по сфабрикованному делу о мошенничестве. Ему предлагали вернуть свободу за крупную взятку, но потом просто повезло — прокурор разобрался в деле, адвоката выпустили из СИЗО, а затем реабилитировали. Волею случая в руки правоохранителей попали записи, явно свидетельствующие о причастности чекиста к преступлениям — злоупотреблению должностными полномочиями и разглашению данных ОРД, но ему до сих пор удается уйти от наказания. Подробности этой запутанной истории и мастер-класс по фабрикации дел от сотрудника госбезопасности — в материале Руспрес

В рубрику «Сообщить о коррупции» обратился адвокат из Симферополя Алексей Сезонов. Его история кажется невероятной, но при этом она подкреплена документами. Защитник рассказал в интервью Руспрес, как сотрудники ФСБ обогащаются за счет фигурантов уголовных дел и чем может грозить попытка воспрепятствовать этому, а также предоставил расшифровку переписки чекиста и его агента, в которой поэтапно раскрываются секреты фабрикации уголовных дел.

Рейдеры из органов

«В 2016 году у меня произошел конфликт с сотрудниками ФСБ. Они хотели бесплатно завладеть домом в Симферополе стоимостью 100-150 тысяч долларов, который принадлежал предпринимателю Андрею Оксенову, арестованному по делу о мошенничестве.

Все началось с того, что ко мне обратилась Анна Яковец. Она рассказала, что ее партнер — Оксенов — задолжал ей за некие услуги и вернул долг домом, и попросила найти человека, на которого можно оформить домовладение с целью последующей продажи. Я под контролем и при содействии Яковец оформил дом по договору купли-продажи на своего знакомого Олега Холодницкого.

Через некоторое время на меня вышел сотрудник ФСБ Денис Барковский и потребовал, чтобы я переоформил дом на его родственника Дмитрия Погребного, который в то время был депутатом города Шахты Ростовской области. У меня есть запись этой встречи: они говорили, что меня вызовут в кабинет, и я в любом случае все подпишу. Я им ответил, что нет такого человека, который бы заставил меня что-то подписать. В общем, понимая, что сделка незаконная, я заявил Барковскому и Погребному, что дом на него оформлять не буду.

В мае 2016 года я уехал в турпоездку в Китай. Пока меня не было, сотрудник ФСБ Барковский нашел Холодницкого, запугал его до смерти, отвел к нотариусу и заставил отменить доверенность на продажу дома, выданную на меня, и составить новую — на своего родственника. А сам Барковский заехал в этот дом и жил там некоторое время.

Вернувшись из поездки, я позвонил Холодницкому, и он рассказал мне, что произошло. Мы тут же пошли к нотариусу отменять доверенность на Погребного и обратились в кадастр, чтобы запретить любые сделки с этим домом. Впоследствии арбитражный управляющий, который занимался делом банкротства бывшего собственника Оксенова, сделку отменил, и в рамках процедуры банкротства этот дом был реализован.

Я обратился с заявлением в 534 Военный следственный отдел СКР, но там, естественно, этим заниматься не стали. А вот участники несостоявшегося рейдерского захвата, как оказалось, затаили на меня зло.

Украинский паспорт

В апреле 2017 года против меня возбудили уголовное дело по ч. 3 ст. 159 УК РФ — мошенничество. Основанием стали материалы, переданные сотрудником отдела «М» УФСБ по Республике Крым и Севастополю Алексеем Бачурским.

По версии следствия, я взял 300 тыс. рублей у гражданина Алжира Башира Мухамеда Седика в качестве платы за помощь в получении украинского паспорта, но документ этот человек так и не получил. Якобы Башир сам обратился в органы, передал записи разговоров со мной и копии переданных мне купюр.

Они в курсе:
— руководитель УФСБ по Республике Крым и Севастополю Леонид Михайлюк
— прокурор Республики Крым Олег Камшилов
— и.о. главы СУ СКР Республики Крым Владимир Терентьев

В действительности я взял у Башира деньги и документы на паспорт по просьбе своего знакомого — украинского предпринимателя Александра Кобко и передал это все ему. Позднее Кобко сначала долго уверял, что паспорт скоро будет, а потом и вовсе перестал выходить на связь.

Тем не менее, против меня возбуждают уголовное дело, а спустя полгода помещают под арест. Основанием служит заявление Башира об угрозах с моей стороны. Я провел в СИЗО пять месяцев, написал 160 жалоб и заявлений. Отреагировала только прокуратура — сотрудница надзорного ведомства Крыма Наталья Кливенко пришла ко мне в СИЗО, и я ей все честно рассказал. После ее визита прокуратура вынесла требование, что Сезонова в СИЗО содержат незаконно, и следователь изменил мне меру пресечения. А в июне 2018 года мое дело прекращают в связи с отсутствием состава преступления.

Я понял, что уголовное преследование является местью сотрудников ФСБ за неудавшийся захват дома уже в ходе обыска, который проходил у меня сразу после возбуждения уголовного дела. Первое, что спросил у меня сотрудник ФСБ, «а где дело Холодницкого?»

Хочу также добавить, что когда я находился в СИЗО, у меня вымогали взятку за прекращение уголовного преследования. Предложения через третьих лиц передавали моей жене. Сначала было 150 тысяч долларов, потом аппетиты выросли — потребовали отдать офис моей жены — она нотариус. А мы как раз сделали там дорогостоящий ремонт, и этот офис стоит порядка 350 тысяч долларов.

Удивляет откровенная взаимосвязь подчиненных Александра Бастрыкина с чекистами, сфабриковавшими мое дело. Незаконное уголовное преследование в отношении меня инициировал экс-глава СКР по Крыму генерал Михаил Назаров, за его личной подписью возбуждалось дело. 

В поисках араба

Позднее появились весомые доказательства фабрикации дела, главным из которых стала переписка с телефона Анны Яковец. Как оказалось, именно она выступала заказчиком моего уголовного преследования.

Здесь следует рассказать, каким образом была получена эта запись. Дело в том, что Яковец, которая, кстати, на допросах называла себя агентом ФСБ, сама участвовала в мошеннических схемах своего партнера Оксенова. В этих схемах использовалось поддельное клише украинского нотариуса, которое Яковец совершенно случайно передала мне в папке с документами на продажу дома.

Опасаясь разоблачения, Яковец нанимает троих бандитов, чтобы они проникли в мой офис и забрали клише. Ранее они уже совершили преступление по ее заказу — подожгли спортивный клуб «Альбион», принадлежавший конкурентам Яковец.

Оказалось, после этого поджога полиция за ними следила, и их поймали. Один — главный — сбежал на Украину, но остальные отправились в СИЗО и дали показания. Было возбуждено уголовное дело, у Яковец прошел обыск, в ходе которого изъят Айфон-7+. При помощи криминалистической программы ЮФЕД с телефона снимается вся информация, в том числе переписка с сотрудником ФСБ Барковским.

В этой переписке, которую я передал вам в редакцию, в хронологическом порядке указано, как сотрудники ФСБ нашли этого араба, которого я якобы обманул с паспортом, как с ним встречались, как передали ему денежные средства, причем все ОРМ, которое велись в отношении меня, Барковский тут же сливал Яковец.

В переписке указано, что они идут в суд, получают санкцию на прослушку моих телефонных разговоров в нарушение моего конституционного права. Пишется, что под дверью стоит следователь, что сегодня будут проводить обыск, что Сезонов поедет в СИЗО. До этого они не могли араба найти, пишется, что весь отдел «М» ищет араба.

Потом указано, что Кобко какой-то паспорт сделал, он был абсолютно поддельный, с перепутанными данными, они сначала хотели мне этот паспорт вручить, чтобы я его отдал арабу, но у меня на Украине много знакомых в правоохранительных органах на самых высоких уровнях, поэтому для меня проверить подлинность документа не составляет труда.

Два года борьбы

Когда я узнал об этой переписке, я пошел в Военно-следственный комитет по Черноморскому флоту и написал заявление о возбуждении уголовного дела по двум составам — превышение должностных полномочий и разглашение данных ОРД. В возбуждении дела мне отказали за отсутствием состава преступления. Также безрезультатным было мое общение с начальником ВСУ СК по ЧФ Виктором Груниным и обращение в Главное военно-следственное управление.

Они должны быть в курсе:
— директор ФСБ Александр Бортников
— генпрокурор Игорь Краснов
— главный военный прокурор Валерий Петров
— председатель СКР Александр Бастрыкин
— руководитель ГВСУ СКР Александр Сорочкин

По линии ФСБ я безуспешно добивался приема у руководителя УФСБ по Республике Крым и городу Севастополю Леонида Михайлюка. Я даже подавал административный иск в Киевский районный суд Симферополя, чтобы он обязал Михайлюка меня принять, но в удовлетворении иска мне было отказано.

Я встречался с первым заместителем Михайлюка Рындя, с его другими замами, с начальником собственной безопасности УФСБ. Я обращался в центральный аппарат к Александру Бортникову, но мое обращение спустили на региональный уровень.

При этом ни один из сотрудников ФСБ и СК не смог ответить на самый интересный вопрос: почему при проведении проверок игнорируется данные трафика телефонных переговоров. Ведь по ним четко видно, что сначала Яковец получает номер телефона Башира, созванивается с ним, передает его телефон Барковскому, который тоже созванивается с Баширом, и только после этого Башир звонит мне.

Я сейчас подал в Тушинский суд Москвы иск к государству о компенсации за незаконное уголовное преследование. Но все-таки для меня главное — добиться наказания виновных в фабрикации уголовного дела. Но, к сожалению, можно констатировать, что при полной доказанности фальсификации ОРД и возбуждения дела, сотрудники ФСБ и ВСК покрывают своих коллег, проявляя явную коррупционную заинтересованность».