Своих бросаем. Как ФСБ посадила собственного агента
27.06.2021 10:26
19 ноября 2020 года совладелец компании «Колар» и агент ФСБ Андрей Волонтир вышел на свободу. Предыдущие 20 дней он провел в психиатрическом отделении СИЗО «Бутырка». Там ему кололи коктейль из психотропных препаратов — в знак протеста он несколько дней держал сухую голодовку. Теперь вместо СИЗО Волонтира ждали запрет совершения определенных действий и поездка в родной Волгоград. С трудом убедив сотрудников аэропорта продать ему билет (справка об освобождении была не того формата), он оказался в своей квартире. Но и там ему не удалось задержаться надолго — уже в мае этого года суд снова отправил Волонтира в СИЗО. Его перевезли в Москву, и теперь он продолжает путешествовать между психиатрическим отделением и стенами СИЗО.
Находясь в Волгограде, Андрей Волонтир связался с командой Центра «Досье» и передал документы, из которых становится ясно, как сотрудники ФСБ крышуют представителей ОПГ и вместе с ними вымогают взятки у предпринимателей. Проверив заявления Волонтира и проведя несколько интервью с ним, Центр «Досье» рассказывает о том, как заявитель по уголовному делу, многие годы сотрудничавший со спецслужбой, запросто может стать обвиняемым, если сталкивается с участниками ОПГ, находящимися под крышей ФСБ.
В квартире Андрея Волонтира есть награда, которую он с удовольствием показывает всем гостям, — нагрудный знак отличия, выданный ему в июле 2018 года УФСБ по Москве и Московской области. Он получил его за совместную со спецслужбой операцию по поимке мошенников. В 2017 году российские бизнесмены начали получать странные звонки с номеров ФСБ — на встречах им рассказывали, что у них появились проблемы с правоохранителями, но за несколько миллионов рублей их можно решить. Настоящими сотрудниками ФСБ звонившие не были — зато работали под их крышей.
Кураторы из спецслужбы передавали мошенникам оперативную информацию о проблемах у предпринимателей. Остальное было делом техники: преступники покупали сим-карты, позволяющие звонить с подмененных номеров. «Они звонили с городских номеров ФСБ коммерсанту, причем делали хитро: хорошие психологи, талантливые мошенники, — вспоминает Волонтир. — Дожидались, пока человек перезвонит на этот номер, возможно, загуглит и увидит, кому он принадлежит. Они брали номер с сайта ФСБ и потом еще перезванивали, представлялись сотрудниками ФСБ, говорили о том, что необходимо приехать на беседу, назначали день, время, обычно рядом с Лубянкой».
Перед встречей мошенники заказывали личное досье на бизнесмена, выписки по его юридическим и физическим счетам. Эти документы они показывали коммерсантам, чтобы подтвердить свой статус. Со слов Волонтира, у мошенников были печати сотрудников ФСБ по Москве и Московской области. Предприниматели платили преступникам десятки миллионов рублей, а те делились прибылью с покровителями из ФСБ.
«В какой-то момент они начали просить деньги под руководителя УСБ ФСБ Алексея Комкова, мы с Шестой службой решили эту деятельность немного пресечь», — рассказывает Волонтир. Он стал дилером компании Totally, которая торгует подобными сим-картами, и подарил одну из них знакомому мошенников. Вскоре двое «сотрудников ФСБ» связались с Волонтиром и попросили еще несколько сим-карт.
«Я им отправил эти сим-карты, и мы с Шестой службой получили доступ ко всем их звонкам и перемещениям. Дело в том, что такие сим-карты относительно сложно поставить на прослушку — она обычно ставится через IMEI телефона либо по IMSI сим-карты. Чтобы поставить их на прослушку, нужно было знать IMSI, потому что они пользовались телефонами с нулевым IMEI. Я их знал, поэтому Шестая служба поставила их на прослушку. Они действовали на территории Ростова, Волгограда, Москвы, Крыма, Сочи — активно работали по регионам. Их кураторы из ФСБ позволяли им заходить в здания ФСБ и говорить по внутренним желтым телефонам», — говорит Волонтир.
В операции он отвечал за мошенников из числа гражданских, а замначальника Шестой службы Александр Сырников и оперативник Александр Подолян — за кураторов из ФСБ. В результате на злоумышленников завели уголовные дела. Помогавшие им сотрудники ФСБ отделались малой кровью — их уволили по утрате доверия.
Агент Волонтир
Волонтир принимал участие в оперативно-розыскных мероприятиях спецслужбы не случайно: по его словам, он уже более 12 лет является агентом ФСБ. Соглашение о сотрудничестве предприниматель подписывал с Михаилом Жмячкиным — сотрудником УФСБ по Москве и Московской области, которого в Telegram-каналах называют куратором московских СИЗО. Волонтир стал помогать ФСБ примерно с 20 лет: «Так получилось, что я работал в коммерческой сфере и у нас вымогали деньги. Я не хотел отдавать и попросил знакомого помочь. Он был бывшим сотрудником ФСБ и познакомил меня со Жмячкиным».
Волонтиру сотрудничество со спецслужбами казалось романтичным. Его основной сферой деятельности стала борьба с коррупцией: «Сотрудники органов, крупных госкомпаний — это не разбои, грабежи. У меня это получалось, я получал ведомственные награды, поощрения. Я шел к сотрудничеству со Жмячкиным, именно чтобы бороться с коррупцией. Так получилось, что в какой-то момент они пошли по теме „Не можешь победить, надо возглавить“. Я немного стал меньше общаться со Жмячкиным, но мы все равно продолжали [общение]».
По словам предпринимателя, деньги за участие в операциях он не брал — но был уверен, что при проблемах сможет попросить помощи у кураторов из ФСБ. Тогда Волонтир еще не знал, что в его собственной истории спецслужба не только не поможет, но и сделает все, чтобы он оказался за решеткой.
В 2016 году Жмячкин познакомил Волонтира с тогдашним совладельцем компании «Колар» Александром Колядиным. Вскоре Волонтир стал работать в «Коларе», а через год у компании начались проблемы.
В 2013 году «Колар» купил большой участок земли в Подмосковье у компании «Крестьянская застава». Представлял фирму Антон Голубцов, которого Волонтир считает участником таганской ОПГ. В 2017 году сотрудники «Колара» случайно узнали, что в Росреестре хозяином участка числится тот самый Антон Голубцов. Волонтир утверждает, что тот подделал доверенность и перевел землю на себя. Через суд фиктивную сделку удалось отменить, но на этом неприятности только начинались.
«В 2017 году «Крестьянскую заставу» внезапно начали банкротить, причем по фиктивному долгу — это установили СК РФ и Мещанский суд Москвы. [Члены Таганской ОПГ Антон] Голубцов, [Павел] Шмелев и [Олег] Фомин в 2017 году подделали договор займа — якобы «Застава» в свое время заняла деньги у другого юрлица, а в качестве залога оставила земельные участки, которые «Колар» впоследствии приобрел. Договор займа они подделали — он был составлен якобы в 2011 году, но в нем были кадастровые номера участков, которые Росреестр присвоил только в 2013 году», — рассказывает Волонтир.
Предприниматель отправил в подмосковный филиал реестра документы о праве собственности на участок, но ответа не последовало. Тогда настало время подключать связи — знакомые устроили ему встречу с и. о. руководителя Росреестра, а Михаил Жмячкин попросил прикомандированного к подмосковному ведомству сотрудника ФСБ Сергея Борисова разобраться в ситуации. Заход с двух сторон сработал: переход прав собственности состоялся. Но через несколько дней запись из Росреестра попросту удалили, руководитель ведомства перестал отвечать на звонки, а Борисов и Жмячкин разводили руками. Волонтир подал заявление в СК (удаление записи из Росреестра — это уголовное преступление), но и там помочь не смогли, сославшись на отсутствие практики по этой статье.
Предприниматель, 12 лет сотрудничавший с ФСБ, продолжал надеяться на связи и обратился за помощью в Шестую службу ФСБ. Там ему сказали, что не специализируются на ОПГ, и отправили дальше — в управление «К» службы экономической безопасности ФСБ. Волонтир познакомился с Константином Весендиным, которого называют приближенным главы управления «К» Ивана Ткачева .
«Я отправил к Весендину своего компаньона. Они встретились и договорились, что будут вместе идти против «таганских». Как раз тогда, то ли до, то ли сразу после того, как договорились с Константином, была встреча с «таганскими». Тогда были [члены ОПГ] Греков, Голубцов и их адвокат Игорь Шабанов. На встрече они потребовали 140 миллионов рублей. Они признались, что начали фиктивное банкротство, причем, не скрывая, сказали, что „ребят, мол, мы тут потратились“. Они говорят: „Слушайте, мы только на суды потратили порядка единицы (один миллион долларов — «Досье»). Мы же должны еще что-то заработать, поэтому давайте“. Сначала было 140 миллионов рублей, потом до 100 миллионов рублей [снизили], и половину земельного участка (около 16−19 га) [нужно было отдать]», — вспоминает Андрей Волонтир.
Оперативным сопровождением дела стал заниматься сотрудник 8-го отдела управления «К» ФСБ Руслан Петряков. В одном из разговоров с Петряковым, который Волонтир записал на диктофон, оперативник рассказал, что разрабатывает таганскую ОПГ уже несколько лет и работают там профессионалы — у них есть своя служба безопасности и хорошая техника. Как говорит Волонтир, для ФСБ его дело было настоящей удачей: «Тут получалась стопроцентная ситуация — вымогательство, подделка документов, фиктивное банкротство». Под контролем сотрудников ФСБ «Колар» перевел вымогателям три миллиона рублей. «Это оформлялось в виде оперативного эксперимента, но трех миллионов мы так больше и не увидели. Петряков сказал, что нужно забыть об этих деньгах», — вспоминает бизнесмен. В итоге «таганских» задержали — но отпустили через двое суток, даже не обратившись в суд. Петряков в разговоре с Волонтиром сказал, что на ситуацию повлиял тогдашний начальник Следственного управления по ЮЗАО Владимир Вазагов (сейчас Вазагов — замначальника ГСУ СК Москвы).
К тому же расследование пришлось отложить — на дворе было лето 2018 года и чемпионат мира по футболу, поэтому сотрудников ФСБ вместе с другими силовиками отправили охранять порядок. Дело сдвинулось с мертвой точки лишь осенью: по инициативе начальника Весендина Ивана Ткачева его передали Николаю Тутевичу в центральный аппарат СК РФ . Антона Голубцова и Павла Шмелева арестовали, позднее по обвинению в убийстве криминального авторитета Аслана Усояна (Деда Хасана) были задержаны другие члены группировки — Игорь Жирноклеев и Григорий Рабинович. Еще один их соратник — Владимир Греков посреди ночи поехал в спортзал и скрылся в неизвестном направлении, оставив дома беременную жену. По мнению Волонтира, его успели предупредить о грядущем задержании.
Но несмотря на аресты «таганских», предприниматели продолжили проигрывать суды. «Судьям было все равно, что мы приносили справки из Росреестра, что кадастровые номера присвоили через два года после подписания фиктивного договора, — вообще без разницы. Загадочным образом судья всегда принимала сторону конкурсной управляющей Михайлиной (она занималась процедурой банкротства — «Досье»). Все, что она говорила, принималось на веру и выполнялось в кратчайшие сроки. Все наши ходатайства, жалобы и прочее то терялись, то рассматривались по несколько месяцев. Мы писали жалобы на судью и конкурсного управляющего. Ходили на встречи с председателем суда, где рассматривалось это дело (в Арбитражный суд Московской области — «Досье»)», — жалуется Волонтир. Когда дело дошло до апелляции, бизнесмен обратился к своим знакомым с просьбой о встрече с председателем Десятого арбитражного апелляционного суда Инной Воробьевой. Судья выслушала Волонтира, но решение снова приняла в пользу конкурсного управляющего.
Банкротством «Крестьянской заставы» занималась СРО «Лига». В региональных СМИ «Лига» в основном упоминается в контексте банкротства и рейдерства предприятий. На счету организации банкротство Саратовского авиационного и Волгоградского судостроительного заводов. В публикациях о «Лиге» часто звучит имя бывшего депутата Пензенской городской думы четвертого и пятого созывов, члена партии «Единая Россия» Олега Фомина. Фамилия бывшего депутата впервые появилась в истории Андрея Волонтира в 2019 году — ему рассказали, что за банкротство предприятий Фомину платит таганская ОПГ.
С этой информацией Волонтир отправился к сотруднику ФСБ Руслану Петрякову, но тот большого интереса не проявлял. «Потом я пришел к Руслану и сказал: „Либо мы идем дальше вместе, либо я иду к „эмщикам“ (управление «М» ФСБ. — «Досье»)“. Почему к „эмщикам“? Потому что у них был конфликт [с управлением «К» ФСБ]. В управлении „М“ у меня был знакомый Женя Паронькин, который пересажал половину друзей Ткачева — Никандрова, Дрыманова — многих. Реакция была сразу: „Нет, ни в коем случае, я сейчас доложу Ивану Ивановичу [Ткачеву]“. Естественно, когда Иваныч услышал про Женю, Руслан перезвонил и сказал, чтобы никакого „М“ не было: „Ну их на хрен с их ментовскими методами. Мы сами все сделаем, пишите еще раз справку на Фомина, еще раз пошлем запрос в Пензу на установление всех данных по Фомину“, — сказал Руслан».
Ответ из Пензы был неожиданным: Петряков рассказал Волонтиру, что руководство УФСБ попросило Ивана Ткачева не трогать Фомина — это «их человек». Более того, по словам Волонтира, они устроили Петрякову встречу с единороссом прямо в здании пензенского УФСБ. «Фомин ему там обозначил, что „таганские“ его наняли и что он продолжает начатое преступление, чтобы отбить потраченные им деньги», — вспоминает бизнесмен.
«20 миллионов — не такая большая сумма»
Фомин через Петрякова предложил уладить вопрос, компенсировав расходы — зарплату конкурсного управляющего. Для бизнесменов это было не худшим решением: несколько лет работы управляющих стоили четыре-пять миллионов рублей, а не 100 миллионов, как требовали раньше.
«Мы прикинули, что с точки зрения здравого смысла ситуация адская, но Руслан попросил, ладно. Тем более Руслан сослался на своего непосредственного руководителя, что это просьба Ивана Ивановича. Мы посчитали, что если действительно три девочки работали три года, то как раз четыре-пять миллионов и набегает при средней зарплате 40−50 тысяч рублей. Мы согласились. Руслан связал Фомина с моим компаньоном и сказал: „Общайтесь дальше сами“», — рассказывает Андрей Волонтир.
Компаньон — совладелец «Колара» Александр Колядин — и Фомин договорились встретиться в Москве в январе 2020 года. Правда, к этому моменту аппетит Фомина вырос. Он запросил уже 37 миллионов рублей: 20 — ему, 17 — на покупку квартиры члену таганской ОПГ Антону Голубцову, который к тому моменту уже был осужден. Отойдя от шока и поговорив с Волонтиром, Колядин позвонил Петрякову. К удивлению бизнесменов, тот уже знал о новой сумме. В следующий раз Фомин, Волонтир, и Колядин встретились уже втроем. Фомин продолжал настаивать на своих требованиях — ему нужно было компенсировать свои траты. Петряков его поддержал: «Надо ему заплатить, 20 миллионов — не такая большая сумма».
После очередной встречи с Фоминым предприниматель попросил помощи у Шестой службы ФСБ — несколькими годами ранее она взяла его под госзащиту из-за дел против таганской ОПГ. Оперативник «шестерки» Александр Подолян посоветовал на время «дистанцироваться от ситуации» — мол, тогда Фомин и «таганские» отстанут сами. Несколько недель Волонтир убеждал Фомина, что денег у него нет, но это не помогло: тот ввел дополнительных юридических лиц в конкурсную массу и пытался выкупить долги «Заставы». В итоге Волонтир и Подолян решили брать Фомина при передаче денег: «Мы ему писали справки, скидывали аудиозаписи со стенограммами. Должны были 27 или 28 января уступить требованиям Фомина и вместе с Шестой службой их реализовать. Я прилетел в Москву с единственной целью — передать деньги Фомину ради торжества правосудия».
Вместо этого Волонтира ждало очередное разочарование. Как сказал ему Подолян, начальник Управления собственной безопасности ФСБ Алексей Вертяшкин запретил проводить эксперимент без разрешения от следователя Николая Тутевича.
«Вертяшкин недолюбливал Шестую службу: его относительно недавно перевели в УСБ, а сотрудники „шестерки“ успели поработать по его окружению. Там постоянная грызня идет в ФСБ. И может, он их решил проучить, может, подставить. Он им сказал: „Поезжайте к Тутевичу, и пусть Тутевич выпишет вам оперативное поручение на реализацию этого Фомина“. Хотя странно, есть же Петряков в теме. Они поехали к Тутевичу, он сказал им следующее: „Ребята, хорошо, только дело по Голубцову, там, где Фомин продолжает [работать], зашло уже в суд, и если мы сейчас дело заберем из суда, то нам придется забирать дело на доследование“. Немного слукавил, были там механизмы. Я потом общался с прокурорскими, они сказали, что, скорее всего, просто не захотел этим заниматься, а может, кто-то им сказал не заниматься этим».
Тутевич посоветовал обратиться в МВД или СК, чтобы дело против Фомина возбудили там, а потом его бы забрала ФСБ. На это, впрочем, ушло бы время, а встреча с Фоминым уже была назначена. Оперативник «шестерки» Подолян посоветовал заснять передачу денег и записать разговоры с вымогателем. Так Волонтир и поступил.
Расставшись с первой частью денег — тремя миллионами рублей — предприниматель обратился с видеозаписью произошедшего в отдел по борьбе с экономическими преступлениями (ОБЭП) ЦАО. Туда его отправил знакомый из управления «М» ФСБ, но и этого не хватило: в отделении Волонтиру рассказали, что начальство запретило сотрудникам принимать заявления напрямую от граждан и поэтому вопрос нужно сначала согласовать. А пока что оперативник, как и все до него, посоветовал продолжать отдавать Фомину деньги и снимать процесс на видео. «Выхожу из УВД ЦАО и через некоторое время передаю Фомину еще три миллиона рублей. При этом все в курсе: Петряков в курсе, Подолян в курсе, сотрудник ОБЭП ЦАО Илья тоже в курсе», — смеется бизнесмен.
Только 7 февраля 2020 года Волонтиру удалось зарегистрировать свое заявление в дежурной части. Следующие несколько недель Волонтир провел в переписке с сотрудниками ОБЭПа и несколькими фээсбэшниками, пытаясь добиться возбуждения дела. Но заявление лежало без движения, а Фомин ждал денег. Следующий транш в три миллиона рублей Волонтир передавал Фомину уже в Волгограде, как и всегда записывая происходящее на диктофон и видеокамеру.
Черная метка
ОБЭП ЦАО на заявление так и не отреагировал. Куратор Волонтира Михаил Жмячкин предложил обратиться в ЮАО, где он хорошо знал начальника. «Мы должны были встречаться на Тульской, платить 11 оставшихся миллионов, но буквально за день или за два с нами всеми вместе захотел встретиться Петряков. Встречу мы перенесли в «Детский мир» на Лубянке. Так получилось, что компаньон, Фомин и Петряков были раньше, сидели, меня ждали, пока я из ЮАО ехал и вез эти 11 миллионов», — вспоминает Волонтир. К моменту приезда бизнесмена Петряков уже ушел. Волонтир передал Фомину деньги — на этот раз фальшивые. После этого вымогателя задержали. В ИВС на Петровке он написал явку с повинной. Волонтир утверждает, что предоставил следователям 58 аудиозаписей, несколько десятков видео и фотографий. Впрочем, уголовное дело завели и на него, потому что несколько раз он передавал деньги без сотрудников полиции. Потом его закрыли, но, как говорит Волонтир, по нереабилитирующим обстоятельствам.
Петряков узнал о произошедшем в тот же вечер. Дозвонившись до Колядина, он рассказал, что на Волонтире теперь стоит «черная метка». Через несколько недель прокуратура взялась проверять все компании, связанные с Волонтиром и его компаньоном. Следом появилось заявление от некой колхозницы, написанное в ОБЭП города Красногорска. Она утверждала, что компания «Колар» украла землю у ее колхоза.
За неделю до этого заявление Волонтира забрал на проверку центральный аппарат СК. По словам знакомых бизнесмена из следственной группы Николая Тутевича, сотрудник управления «К» Петряков уверял следователей, что предприниматели тоже выступают на стороне таганской ОПГ. Волонтиру рассказали, что на следующий день после задержания Фомина генерал Иван Ткачев приехал в гости в родную Шестую службу и утверждал, что именно Фомин помог посадить таганскую ОПГ.
«Якобы Фомин — меценат, то есть вся социалка Пензы и Саратова висит на Фомине. По поводу Руслана [Петрякова] говорит: „Ну, а чего? Руслан ведь деньги не себе просил, а Фомину“. К нему подошел один из сотрудников и говорит: „А что, Иван Иванович, так можно было?“ Тот огрызнулся, а потом начал рассказывать, что я в Твери что-то натворил, в Питере, что вот сейчас Андрея посадят за какие-то дела в Твери и Питере. Мне позвонили, говорят: „Слушай, ты в Питере или Твери?“ Я говорю: „Я ни разу не был ни в Питере, ни в Твери“. Все, что касается Ткачева, все неприкасаемо. Так как давление продолжалось со всех сторон, компаньон встречался с прокурором Московской области, тот напрямую сказал: „Слушай, на меня давят высокопоставленные фээсбэшники, чтобы мы вас прессовали“. К сожалению, компаньон разговор с ним не записывал».
«Тебя там убьют, у тебя будет вообще единственная возможность жизнь самоубийством покончить»
11 августа 2020 года Волонтир прилетел в аэропорт «Шереметьево». На входе в здание его ждали сотрудники отдела собственной безопасности УВД МВД. Его увезли в СК. Там Волонтир встретился со следователем по делу Олега Фомина Александром Любимовым. Он рассказал, что предприниматель вновь стал подозреваемым по уголовному делу о коммерческом подкупе — ведь часть денег он передавал Фомину не в рамках оперативного эксперимента, а просто так.
«Потом мы с ним выходим на улицу, на меня одевают наручники. Он говорит: „Давай показания, что ты принудил Петрякова и Фомина вымогать у тебя деньги, и уезжаешь под домашку. А в ответ получаешь условку“. Я говорю: „Зачем мне это делать?“ Он говорит: „Ну, иначе поедешь сейчас в СИЗО и хана тебе. Ты преступник, мы тебя арестуем“. Когда треп начинается, он говорит: „Тебя там убьют, у тебя будет вообще единственная возможность жизнь самоубийством покончить“. Я говорю: „А как вы хотите провокацию сделать, там же запись есть?“ Он говорит: „Да и *** [черт] с ним, нам, главное, отдай оригинал”. В итоге я говорю: „Извини, но нет“».
Волонтир, как и Олег Фомин до него, оказался в ИВС на Петровке. Вскоре ему предъявили обвинение и отправили в СИЗО. По словам бизнесмена, тогда же из дела пропал документ о задержании Олега Фомина в рамках оперативно-розыскных мероприятий по его заявлению.
«Как только за тобой калитка закрылась, ты в СИЗО никто»
В «Кремлевском централе» у Волонтира почти сразу начались проблемы со здоровьем: «…Я очень часто ходил в туалет, ну, часто — я практически не вылезал оттуда. Я не знаю, почему это началось, либо из-за местной пищи, либо на нервах». Лечили его активированным углем. Время обеда для Волонтира стало самым тяжелым: за 10 минут три человека в камере должны были по очереди поесть, а потом помыть посуду. После этого все выходили на прогулку, а Волонтир отпрашивался в туалет, но его не пускали. Ему посоветовали записаться на прием к психиатру. Там предпринимателю выдали таблетки, которые, по его словам, сначала помогали, но потом вызвали зависимость: «Как только я не принимал таблетку, я не мог заснуть. У меня очень быстро вырабатывалась к ним толерантность: если сначала я засыпал после одной таблетки, то через какое-то время я уже принимал шесть-семь перед сном. По документам это был амитриптилин. Выдавали их по три-четыре, поэтому я экономил, чтобы в какой-то день хорошо засыпать. И постоянно писал заявления, что не помогает это. Но как только за тобой калитка закрылась, ты в СИЗО никто», — вздыхает агент ФСБ.
В СИЗО, по воспоминаниям Волонтира, были и больные коронавирусом. Их лечили арбидолом, хотя его эффективность не подтверждается исследованиями. Они, как и все, должны были выходить на прогулку даже с температурой под 40 градусов. «Мы сейчас все видели видео с [бывшим министром Михаилом] Абызовым, когда он еле сидит. А теперь представьте, что людей в таком состоянии час держали на холоде, заставляли гулять. Нельзя было отказаться», — рассказывает Волонтир.
В изоляторе ему предложили дать показания на генерального директора «Колара», который якобы дал указания о передаче денег Олегу Фомину. Это, как считает Волонтир, тоже было частью рейдерского захвата: «Зачем хотели сделать? Я даю показания на директора, они потом привлекают юридическое лицо к административной ответственности, накладывают арест на землю и с аукциона спокойно продают своим лицам».
После приема таблеток и постоянного недосыпа эмоциональное состояние предпринимателя ухудшилось: он поссорился с сотрудником СИЗО из-за того, как была заправлена кровать. После перепалки Волонтир написал заявление на сухую голодовку. Его перевели в отдельную камеру без телевизора и отопления, забрали все вещи. От холода предприниматель весь день лежал под одеялом, чтобы согреться, и перестал заправлять кровать. За это его отправили в карцер. Волонтир рассказывает, что после пяти дней в изоляции потерял связь с реальностью:
«У меня, видимо, совсем крышу снесло, как в тумане. Как они потом написали, я якобы голыми руками разобрал стену в карцере и кусками этой стены бил себя по голове».
Агента ФСБ поместили в психиатрическое отделение столичного СИЗО «Бутырка». Лечили его восемью препаратами одновременно, включая галоперидол и аминазин. Из-за сочетания сухой голодовки и уколов у Волонтира упало давление — первые несколько дней он постоянно терял сознание. Всего он провел в психиатрическом отделении около 20 дней, пока один из оперативников его куратора Михаила Жмячкина не появился в СИЗО: «Он говорит, что он от Жмячкина, называет кое-какие моменты и говорит: „Слушай, ну мы тебя вытащим, Миша сказал, чтобы ты говорил врачам, что у тебя голоса в голове и все такое“. А я под коктейлем из восьми препаратов, мне в принципе уже без разницы, что говорить. Я начинаю говорить про эти голоса, и в итоге 19 ноября меня отпускают из психиатрического отделения „Бутырки“». Великодушию Жмячкина были причины — примерно тогда же сотрудники ФСБ узнали, что Волонтир записывал разговоры с ними на диктофон.
Суд постановил выпустить Волонтира под залог в 20 миллионов рублей. Из СИЗО его освободили, не дожидаясь оплаты, — вероятно, сработала протекция ФСБ. Деньги он так и не внес, но для суда это проблемой не стало — вскоре меру пресечения изменили на запрет определенных действий. Волонтир улетел по месту прописки в Волгоград. Уже оттуда он связался с Центром «Досье», рассказал свою историю, передал аудиозаписи и документы.
Влияние Жмячкина, впрочем, оказалось не безграничным: впоследствии он тоже стал предлагать переписать землю на Фомина в обмен на прекращение уголовного дела.
После изменения меры пресечения Волонтир неоднократно созванивался со следователем Любимовым, поскольку расследование по его делу постоянно продлевалось. Узнав о том, что Любимова повысили до замначальника отдела, Волонтир поздравил его с новой должностью. Тогда, в апреле 2021 года, еще не было известно, что обновление по его делу не заставит себя ждать.
Центр «Досье» провел интервью с Андреем Волонтиром 28 апреля. Уже через два дня следователь Любимов допросил сотрудника ФСБ, скрывающегося в материалах следствия под псевдонимом «Гай Ричи». По словам свидетеля, Волонтир связался с «Гаем Ричи» 20 апреля, отправил фотографию своего паспорта и рассказал о своем уголовном деле. После этого он еще несколько дней переписывался с сотрудником ФСБ в секретном Telegram-чате, поэтому сообщения не сохранились. Затем, 30 апреля, Волонтир сам рассказал сотруднику ФСБ, что дал интервью «Досье».
Вскоре связь с Волонтиром пропала. Как выяснил Центр «Досье», 13 мая в его волгоградскую квартиру пришел инспектор УФСИН — якобы браслет не передавал сигнал. Вместе с ним в квартиру вошли еще четыре сотрудника УСБ ГУВД по Москве с постановлением на обыск. После этого Волонтира доставили в Москву к следователю Любимову. Там ему стало плохо. Бригада скорой медицинской помощи настаивала на госпитализации, но оперативники рекомендовали отказаться. Вместо больницы Волонтир отправился в Дорогомиловский суд. Там, по словам Волонтира, следователь Любимов посоветовал ему покончить жизнь самоубийством: «Это был бы лучший выход из уголовного дела».
Суд отправил предпринимателя в СИЗО. Несколько дней Волонтир держал сухую голодовку, затем попытался повеситься и вновь оказался в психиатрической больнице, но отказался от лечения. Сейчас, по информации «Досье», Волонтир находится в «Бутырке».
История Волонтира могла бы быть простым «спором хозяйствующих субъектов». Но в ней тесно переплелись интересы враждующих групп сотрудников ФСБ, МВД, СК и просто преступников. В результате она стала очередным отражением современной России, где решения суда и следствия зависят не от закона, а от исхода подковерной борьбы силовиков. И побеждает в такой борьбе обычно сильнейший.
«Единственная правда, которую они написали, — это то, что я имею связи в правоохранительных органах на территории всех субъектов РФ, неоднократно принимал участие в оперативно-розыскных мероприятиях. Но самое интересное — что они даже это выставляют мне в минус. По идее, я работал на государство, во благо государства, и следствие, наоборот, выставляет мне еще и в минус — вот ты говнюк такой, ни в коем случае не стоит работать на государство. Преступников ловил? На тебе СИЗО», — заключает агент ФСБ Андрей Волонтир.
