"Три кита". Часть 1

Это уголовное дело-эпоха — эпоха Владимира Путина. Оно началось в 2000-м, в первый год его президентства, и, похоже, раньше 2008-го не разрешится. Это дело — символ клубка проблем, который вместе с завидной должностью получил новый президент (клубка мафиозных щупалец ельцинской России, где до самого верха чиновники были повязаны с откровенным криминалом, любые расследования тормозились). И яркий показатель того, КАК разрешал эти проблемы бывший чекист, какие изменения произвел в стране.

Это дело не имеет прецедентов по количеству вывернутого грязного белья: три силовых ведомства схлестнулись открыто, давили друг друга с привлечением Госдумы, судов, правительства и СМИ — вплоть до созыва пресс-конференций с десятками журналистов.

Оба главных «дуэлянта», фигуранта этой схватки, в итоге ушли в политическое небытие: председатель ГТК Михаил Ванин (таможенник от Бога, человек, всю жизнь посвятивший таможне) был уволен под издевательским предлогом (по сокращению штатов) и сослан послом в маловажную для России Словению (фактически профессионально умер), Генпрокурор Устинов несколькими годами позже «упал» до министра юстиции (фактически лишен властных амбиций)...

Не было другого уголовного дела, к которому Президент РФ вынужден был отнестись столь дотошно: он лично назначил следователем по «Трем китам» однокурсника...

Гадючьих уголовных клубков в новейшей истории России было много, но ни один не был столь ядовит. Наш рассказ о том, как обыденное, хозяйственно-экономическое дело о контрабанде в торговых центрах «Гранд» и «Три кита» превратилось в настоящий политический детектив. Только что подозреваемым — спустя шесть лет! — предъявлено обвинение. Дело закончено: об этом сообщил Генпрокурор Юрий Чайка.


Мы сидим со следователем Следственного комитета при МВД Павлом Зайцевым на кухне его общежития семейного типа. «Три кита» — дело, которое милиционер расследовал в 2000 году, гусеницей танка переехало его жизнь. Нет карьеры, есть судимость... спасибо, что из органов не выгнали.

А начиналось все обыденно: в октябре 2000 года молодого перспективного специалиста вызвало руководство: «Тут у нас дело по твоей специальности... Забирай в следственном управлении Московской области (возбуждали там. — Авт.), создавай группу и расследуй». «По твоей специальности» — громко сказано: просто на тот момент во всем комитете Зайцев был единственным, кто имел опыт работы с контрабандой (летом 2000-го закончил и направил в суд дело о нелегальных поставках в Россию отравленной тушенки).

Собрал Зайцев три десятка милиционеров и таможенников (был совместный приказ ГТК и МВД). Одних следователей у него бегало пятнадцать, и их явно не хватало.

— Что я установил, — вспоминает опальный милиционер, — во-первых, что контрабанда там — далеко не единственный состав. Главное — создание организованного преступного сообщества (ОПС. — Авт.). Потом контрабанда, уклонение от уплаты таможенных платежей и легализация денег, добытых преступным путем...

ОПС, по словам Зайцева, состояло из нескольких организованных групп. Первая закупала мебель и поставляла ее в Россию. Закупали в Англии, Италии, Испании, Франции, Германии — в крупнейших мебельных домах Европы. Вся мебель проходила через Германию, оттуда поступала в морской порт в Санкт-Петербурге.

Вторая группа встречала контейнеры, разгружала их с морского транспорта и фурами отправляла в Московский регион. Никакого оформления в Петербурге не происходило, там было только пересечение таможенной границы.

Третья группа — так называемые «черные декларанты» — действовала на Наро-Фоминском посту подмосковной Одинцовской таможни. Они подделывали документы (занижали в них вес мебели) и по ним растаможивали товар, существенно «сбивая» платежи в бюджет. При этом в качестве получателя товара вписывали реквизиты подставной фирмы.

...Зайцев об этом не говорит, но из простой логики следует, что в группу номер три входили и сами сотрудники Наро-Фоминского поста, проштамповывавшие поддельные декларации. Недаром в августе 2000 года, когда махинация вскрылась, председатель ГТК приказал Одинцовскую таможню ПОЛНОСТЬЮ РАСФОРМИРОВАТЬ. (Беспрецедентная акция устрашения: личные печати изъяли у ВСЕХ двухсот тридцати пяти сотрудников таможни, несмотря на то, что у нее были посты и помимо Наро-Фоминского... Сотрудники таможенной службы поныне вспоминают тот эпизод с уважением: «Ванин МОГ принимать такие решения... Он таким образом систему держал!»)

Помимо занижения веса, была у Зайцева версия, что часть мебели ввозили под видом пиломатериалов (за сырье и за готовые изделия платеж совсем неодинаковый). Сейчас (сегодняшним следствием) это вроде бы установлено, а тогда, в 2000-м, было только предположение... Но вернемся к ролям в преступном сообществе.

— Растаможенная мебель передавалась фиктивным фирмам, якобы снимавшим помещения в «Гранде» и «Трех китах». Реализовывалась там, после чего полученные преступным путем деньги отмывались через сеть банков, в том числе «Бэнк оф Нью-Йорк» (продавалась-то ВСЯ ввезенная мебель, в том числе не показанная на таможне: полученные от ее продажи «лишние» деньги надо было как-то ввести в легальный оборот. — Авт.). Продажа — это четвертая группа, банки — пятая... После чего часть денег сразу направлялась на повторное приобретение мебели, часть уходила на внутренние нужды преступного сообщества — на взятки, функционирование системы, — ну и часть оставлялась на личные расходы...

Версия коммерсантов-«контрабандистов»* отличалась от милицейской в основном отрицанием сговора. Контрабанда — да (против разницы в десяток тонн не попрешь!), но она на совести только получателя товара — фирмы «Лига-Марс». (Та самая подставная фирма, реквизитами которой пользовались декларанты, классическая «пустышка», зарегистрированная по подставному адресу, по потерянному паспорту... Дальнейшие фирмы — перекупщики товара — уже добросовестные приобретатели, а «Три кита» и «Гранд» — вообще только арендодатели. Знать не знали о махинациях фирм, которые снимали у них помещения.)


Была ли данная схема какой-нибудь особо хитроумной, продуманной? Зайцеву кажется, что да.

— Это я вам так просто рассказал, чтобы понятно было! — обижается следователь. — Во-первых, перед иностранцами (поставщиками. — Авт.) «Гранд» и «Три кита» выступали в роли покупателей. А не какие-то расположенные в них фирмы! Таможенники ездили в Германию, привезли нам документы, которыми тамошние бизнесмены отчитывались перед своими правоохранительными органами. Там четко написано, кто получатель товара...

Почему «контрабандисты» так неосторожно выболтали за границей истинное положение дел, можно только догадываться. Должно быть, это было полезно для бизнеса: представляться не неизвестной пустышкой, а гигантом из Книги Гиннесса. И, при этом, сказав иностранцам запретную на родине правду, коммерсанты все равно тут же их и обманули! Мебельные дома составляли договора ИМЕННО в отношении «Трех китов» и Гранда», а ведь эти названия — лишь брэнды, а не организации. Получалась филькина грамота, глупость (нельзя ведь оформлять контракт на поставку, скажем, сока с «Джей-Севеном»? «Джей-Севен» — торговый брэнд, название напитка, а документы надо подписывать с его хозяином — «Вимм-Билль-Данном»). Организации, стоящие за торговыми центрами, назывались совсем по-другому: «Альянс-95», «Альянс-96»...

Именно для «втирания очков» поставщикам был устроен маневр, когда перед поступлением в Россию мебель делала крюк через Германию. Там сидели доверенные лица «контрабандистов» — отец и сын Пфайффле: они прятали подлинные документы (получатель — «Три кита») и оформляли другие (получатель-«пустышка» — «Лига-Марс»). Впрочем, на этом роль Пфайффле не заканчивалась.

— У нас была версия, — рассказывает Зайцев, — непроверенная, рабочая, что учредителями (а соответственно владельцами. — Авт.) «Гранда» и «Трех китов» были фирмы братьев Халидовых (Сумайд, Магомед, Арби: очень, скажем так, «авторитетные» жители Подмосковья. — Авт.). И что первоначальным стартовым капиталом для строительства «Гранда» были деньги, отмытые после аферы с чеченскими авизо. Мы эту версию отработать не успели, и, думаю, ее никто больше никогда не трогал...

ОТ РЕДАКЦИИ: непростая глава нашей истории. Авизо — ценная бумага, которую выписывает коммерческий банк, но оплатить которую должен Центробанк. По идее система должна жестко контролироваться, но в начале 90-х дала сбой: с территории полунезависимой Чечни вдруг стали поступать откровенные фальшивки. Они шли валом, но ЦБ будто ослеп и исправно платил... Ущерб стране составил немыслимые суммы. Можно только догадываться, сколько чиновников тогда обогатились. И как глубоко мы, Россия, профинансировали ичкерийские бандформирования — хватило на десять лет военных действий против нас же.

— Деньги на стройку, — продолжает следователь, — нужно было откуда-то брать (то есть объяснять, откуда они взялись, легализовать. — Авт.), и было показано, что это немцы Пфайффле инвестировали в российскую экономику 38 миллионов ДОЛЛАРОВ...

— Они не пересылали в реальности?

— Пересылали: через них прошло (то есть немцы получили сумму из России и обратно же отправили. — Авт.). Когда сотрудники таможни ездили в Германию и разговаривали с тамошними правоохранительными органами, те очень удивились, что у них завелись такие сильные инвесторы...

...В самом начале я написала, что дело «Трех китов» началось как совсем неинтересное, хозяйственно-экономическое. Ох, погрешила против истины. Началось-то оно (правда, теперь эту информацию никто почему-то не подтверждает, судить можно только по сообщениям газет шестилетней давности) с операций «Вихрь-Антитеррор» и «Абрек», шедших в Московском регионе. Повторюсь: время-то какое было! Война: каждый день в новостях — то Грозный, то Гудермес... Под эту войну тогда вдруг начались разговоры, что финансируются боевики вовсе не из-за рубежа. Что здесь, у нас в Москве, работают банки и всевозможные фирмы и хорошо работают, только прибыль отдают «на джихад»... Эта идея была буквально впрыснута в умы, силовики назвали даже точное количество предателей. Я помню, как мы носились в «Комсомолке» — хотели устроить акцию, изобличить... Все кончилось ничем, а вот теперь хоть что-то прояснилось. Цитата из газеты «Версия» за 2001 год: «В ходе оперативного дела «Абрек», которое велось накануне проверки «Трех китов», всплыла информация о том, что часть денег от контрабанды использовалась на благородное дело — лечение жителей Чечни как за рубежом, так и в России. Правда, основным диагнозом были огнестрельные ранения и контузии». Оттуда же: «Полученной информацией мы поделились с коллегами из ГТК и дальше стали работать вместе», — рассказал замначальника криминальной милиции подмосковного ГУВД...»


Зайцев со товарищи боролся тем временем именно с контрабандной составляющей дела: проводил обыски, задержания... Деталь, любезная сердцу следователя: на одном адресе была изъята рукописная тетрадка с планом противодействия расследованию. Кто может являться на допрос, кто не может, кто какие показания должен давать... В основном подозреваемые должны были прятаться, и опера для их поимки разыгрывали целые комбинации. Очень помогала прослушка телефонов, санкционированная Мосгорсудом.

Проверяя очередной звонок контрабандистов, милиционеры вышли на чиновника средней руки Буркова (Зайцев даже не помнит, чем он заинтересовал следствие); чиновник рассказал, что в августе (как раз, когда начиналась «трехкитовая» эпопея) к нему в офис приезжал знакомый фээсбэшник Евгений Жуков, просил помощи для молодого человека Андрея Саенко (лидер «черных декларантов» по милицейской версии. — Авт.). Чиновник Бурков помочь отказался.

Следователь, который вел допрос, настолько не придал информации значения, что даже не доложил руководителю группы. И поэтому, когда через два часа в Следственный комитет приехали из Генеральной прокуратуры, Зайцев ничего не подумал. Отдал дело.

Только потом, получив «волчий билет» (обвинение по уголовной статье), милиционер все сопоставил. Евгений Жуков — не просто офицер. Он личный помощник замдиректора ФСБ (в те годы) Юрия Заостровцева. А отец Заостровцева владел ЧОПом, охраняющим «Три кита»...

Это было 22 ноября 2000 года. Дела «Три кита» с того дня Павел Зайцев никогда больше не видел. Всего и работал по нему полтора месяца.


В 2000 году Государственный таможенный комитет (ГТК) получил оперативную информацию, что в «Гранд» и «Три кита» поступает контрабанда. Таможенники запросили документы у международного перевозчика — компании «Маерск» — и убедились: при отправке контейнеры оформлялись как весящие 18 — 20 тонн (так записывали отправители), а на российской таможне вес опломбированных «ящиков» вдруг «снижался» до трех-четырех.

Поскольку платежи в бюджет зависят от веса импорта, это чистая контрабанда. По прикидкам Генпрокуратуры РФ, бюджет недополучил 18 миллионов рублей.

Продолжение в следующем номере.

Ульяна Скойбеда