Дед-беспредельщик

В личности Фарита Газизуллина на первый взгляд нет ничего особенно примечательного. Вполне успешный представитель своего поколения. Во времена СССР успел побывать на комсомольской, партийной и советской работе. Позже, при Викторе Черномырдине, попал в правительство и дорос до министра имущественных отношений. Занимая высокую должность, выходил на трибуну и нес временами чушь — так с кем не бывает. Все равно потом на регулярной основе стал попадать в члены совета директоров «Газпрома», и нынче значится в списке кандидатов от государства. А еще Фарит Рафикович — любящий дед. И здесь тоже нет ничего выдающегося.

Однако сочетание дедовских чувств с чиновным менталитетом оказалось инструментом чрезвычайной разрушительной силы: отчим любимых Газизуллиным внуков — приятный и правильный человек Дмитрий Матвеев — сидит за решеткой в ожидании приговора по уголовному делу. А жена Дмитрия — бывшая невестка чиновника Эльмира — пытается вернуть в семью старшего сына, опасается за судьбу младшего и за свою собственную.

Когда-то Эльмиру угораздило выйти замуж за Газизуллина-младшего — Рината. Семейная жизнь не заладилась, Ринат оказался типичным представителем «золотой молодежи» — ценил флирт на стороне, хороший и обильный алкоголь, азартные игры. Родился сын Тимур. Через шесть лет — сын Амир. Но в поведении Рината ничего не менялось. И Эльмира решилась на развод. Любящий дед Газизуллин-старший предложил невестке остаться в его доме, жить на полном обеспечении, только замуж больше не выходить. Эльмира отказалась — ей хотелось полноценной семьи и обыкновенного человеческого счастья.

Счастье появилось вместе с Дмитрием Матвеевым — успешным бизнесменом и любящим мужчиной, которого со временем оба мальчика стали называть папой. Теперь семья Эльмиры была настоящей — совместные походы в кино и театры, игры и путешествия к теплым морям. Биологическому папе Ринату не было до сыновей никакого дела. А Газизуллин-старший продолжал общаться с внуками. Чему Матвеевы нисколько не препятствовали. Однако с некоторых пор у Фарита Рафиковича на старшего — Тимура — появились особые виды. После операции по аорто-коронарному шунтированию дед стал подумывать о наследнике. Шутка ли, ведь за десятилетия чиновного труда удалось нажить виллы в Испании и на Кипре, две квартиры и яхту в ОАЭ, недвижимость в Москве и Подмосковье. А на непутевого сына Рината оформлено около двадцати компаний с совокупным доходом в сотни миллионов рублей.

Газизуллин-старший предложил, было, заняться управлением активами Матвееву. Но Дмитрий отказался. И тогда выбор пал на старшего внука. Дед теперь не уставал повторять, что Тимур — единственный наследник всего имущества. Тогда же в голове Газизуллина-старшего оформилась мысль: обоих внуков надо вытащить из семьи Матвеевых. Первый на очереди — Тимур.

Внуки по-прежнему часто навещали деда. И в каждый их приезд Фарит Газизуллин заводил с Тимуром беседы об уходе от мамы и отчима, об учебе за границей… Из показаний Амира Газизуллина (младшего внука) на судебном процессе: «Иногда я только слышал, что они там говорят, ну, как, Дедя ему (Тимуру — авт.) говорил, чтобы он с ним поехал в Америку или в Швейцарию, что он с мамой уже договорился почти. Сейчас с Амиром уже договаривается, что мама отпустила. В университете там будешь хорошем, вырастешь богатым. Мама к вам будет приезжать, пока вы будете в университете. И охрана у тебя будет хорошая, будешь на ней руководить».

Много ли надо рассказать подобного четырнадцатилетнему парню, чтобы увлечь перспективами новой жизни… И однажды Тимур, собравшись к деду будто бы на рыбалку, уезжает из дома, чтобы не возвращаться. С этого момента действия Газизуллина-старшего перестают согласовываться не только с моралью, но и с законом.

Забегая вперед, скажем: чем дальше развивалась эта история, тем более разнузданное отношение к закону позволял себе экс-министр. А правоохранительная система, как затонувшая подводная лодка, отворяла под напором рукотворной «стихии» один отсек за другим.

Для начала Фарит Рафикович, используя свой личный административный ресурс, в обход матери мальчика изготавливает внуку дубликаты паспортов — российского и заграничного. При том, что оба подлинных документа лежат в доме Матвеевых. А вовсе не «утеряны», как заявил Газизуллин-старший в милиции. Липовые, по сути, документы изготовили за полтора суток. А потом дед, опять же не ставя в известность Эльмиру, вывозит внука из страны — сначала в ОАЭ, а затем в Швейцарию. Понятно, что простому смертному подобные трюки не под силу. Каждый, кто хоть раз отправлял несовершеннолетнего ребенка за границу в сопровождении «третьих лиц», знает, насколько это хлопотно. Однако же экс-министр, поминая при всяком случае свои чины и знакомства, легко все уладил. Система, исправно тормозящая на границе должников ГИБДД и алиментщиков, в нужный момент закрыла все свои человеческие и электронные глаза и тактично отвернулась.

Следующий этап в плане Фарита Газизуллина — вытащить из семьи Матвеевых второго внука, Амира. Для этого разошедшийся не на шутку дедушка решил завести против родителей мальчиков уголовное дело. Поначалу как-то не задалось. С подачи отца непутевый Ринат написал два заявления в ОВД «Можайский», одно — о фактах истязания сына Тимура в семье Матвеевых. Второе — о том, что младшему, Амиру, никак нельзя проживать в семье истязателей. В преступлении заявитель обвинял бывшую жену. Но в ОВД «Можайский» к бумагам отнеслись без рвения. Точнее сказать, как предписывает закон, так и отнеслись. Проверка жилищных условий и разговор с Амиром убедили правоохранителей, что в семье все в порядке. А по факту «истязаний» Тимура дело заводить не захотели. И сели писать отказной материал.

Такое течение событий Фарита Газизуллина не устроило. Ну и зачем, в самом деле, нужна такая законность, которая мешает добиваться намеченного? И он обратился к хорошему знакомому, земляку — Искандеру Галимову, начальнику департамента уголовного розыска МВД России. Тот — к начальнику Главного следственного управления ГУВД столицы. И дело срочно передали в следственное управление ЗАО г. Москвы, «важняку» Максяшину. Тому не очень понравился первый вариант заявления о возбуждении уголовного дела — слишком мягкий. Не вопрос — заявление переписали. Правда, подпись Рината Газизуллина под вторым вариантом поставить не успели. Так и легла в основу уголовного расследования бумажка, подписанная неизвестно кем. Она там и по сию пору лежит. Но следователя, а впоследствии и суд, это не сильно тревожило. Как и то обстоятельство, что «пострадавшего» Тимура следователь умудрился допросить за сутки до того, как впервые увидел дело. Очень торопились подчиненные Галимова услужить.

Из стенограммы судебного заседания:

Матвеев Д.В.: Скажи, пожалуйста, вот, в мае месяце, когда я сидел в тюрьме, ты ездил в ресторан вместе с дедушкой Газизуллиным. Вспомни, ты общался там, приезжал к нему из знакомых кого ты знаешь?

Газизуллин А.Р. [Амир, младший внук]:Да.

Матвеев Д.В.: Кто приезжал?

Газизуллин А.Р.: Ну, дедя его называл главный милиционер России. Его звали Искандер. … Ну, какие-то бумаги дядя Искандер дал и дедя подписывал. Я спросил Тимура, что там дедя делает. Тимур сказал, что это какие-то важные бумаги, так что давай потом, не отвлекай его сейчас. А спросил потом, ну, у этого, зовут Искандер, как деда говорил, как его фамилия. Тимур сказал, что у него фамилия Галимов.

Но окончательно закусил удила Газизуллин-старший после того, как Эльмира при помощи ФСБ воспрепятствовала очередному незаконному выезду Тимура в Швейцарию. Ведь прежде, по свидетельствам очевидцев, Фарит Рафикович не единожды говорил, что «в этой стране нет ни одного человека, который бы мог ему что-либо указывать». Кара последовала скоро — «важняк» Максяшин, ни разу не допросивший подследственного Матвеева, избрал ему меру пресечения — арест.

Позже, опять с подачи Газизуллина-старшего, арест Матвееву заменили на подписку о невыезде. Но только в ответ на самооговор: Дмитрий «сознался» в том, что трижды ударил Тимура ремнем.

Из стенограммы судебного заседания:

Газизуллин А.Р. Да, я спрашивал. Дедя говорил, что он должен что-то подписать какие-то бумаги. Ну, он сказал, Дима должен подписать бумаги и тогда мы его отпустим.

Матвеев Д.В. : Он сказал: Мы его отпустим? Да?

Газизуллин А.Р.: Выпустим из тюрьмы, да. Я говорю: «Точно?» Я его так спрашивал раз 5-6. Он говорит — это всегда так точно было.

Матвеев Д.В.: А потом, вот, когда я подписал эти бумаги и меня не выпускали, ты сам лично просил дедушку, чтоб меня отпустили?

Газизуллин А.Р.: Да. Дедя говорил, что мы уже стараемся, уже сказали там, что пусть… сам уже хочу, чтоб его отпустили. Он же сказал там-сям. Они сказали: «Да, уже скоро отпустим»

Матвеев Д.В.: То есть, ты чувствовал, что это дедушка решает это — отпустить меня или не отпустить?

Газизуллин А.Р.: Да, угу.

То есть, даже 10-летний ребенок, наблюдавший за процессом со стороны, понимал, что именно «дедя» рулит судебным процессом. Захочет — казнит, захочет — помилует.

Правда, за «признание» Матвееву была обещана еще и переквалификация дела — с 117-й статьи УК («истязание») на более мягкую 116-ю («побои»). Но этого обещания Фарит Рафикович не сдержал. Так всегда поступают настоящие хозяева своих слов: хотят — дают, хотят — забирают обратно.

А потом начались судебные слушания в Кунцевском районном суде. Судья Лариса Михайлова, подчинившись воле Фарита Газизуллина, объявила процесс закрытым. Но тут уж вмешалась общественность, у здания суда провели пикет, и судья свое решение отменила. Сначала на заседаниях свидетели рассказывали о том, какая она на самом деле — семья Матвеевых: дружная, счастливая, гармоничная. Потом появились и другие показания. Взвесив многие «за» и «против», в январе нынешнего года на процессе выступила Анна Газизуллина — нынешняя жена Рината. Из показаний Анны Газизуллиной: «…2008 год, первый раз я услышала о том, что хотят забрать Тимура, от Рината, своего супруга, это было начало ноября 2008 года. Мой муж сказал, что «Мы собираемся забрать Тимура». Я не поверила, то есть, для меня это, я на самом деле не обратила внимания, ну как можно забрать большого мальчика и вообще о чем речь. Я не придала этому значения. Где-то примерно через неделю мне муж сказало, что «Мы и Амира тоже заберем». Ну, тоже мне было непонятно, как можно забрать Амира, то есть, это были вот фразы моего мужа… Про истязания от него, от Рината, я не слышала. Единственное, я слышала, что «Мы хотим забрать», как я уже говорила, повторяю, Тимура, забрать Амира. И немного позже говорил, в том же 2008 году, в декабре, что «Мы хотим посадить Диму». Все это было — «мы», «мы», «мы», не придавала я этому значения»…

Между тем, свидетельств истязаний Тимура (кроме неподписанного автором заявления Рината) в деле так и нет. Зато появились заявления Эльмиры Матвеевой и других участников процесса об угрозах физической расправы, которые стал себе позволять бывший свекр. Можно только догадываться, в каком бешенстве пребывает теперь отставной министр: система под контролем, а отдельные граждане вышли из повиновения. Кстати, о системе: свидетели под присягой утверждают, что любящий дед и его адвокат уже в сговоре с судьей Михайловой касательно исхода процесса. Судья, может, и не пошла бы на сговор — может, она хотела рассмотреть дело по существу и принять решение справедливое и законное. Но очень похоже, что Газизуллин не оставляет служителю Фемиды выбора. Он, как утверждают очевидцы, «бравирует тем, что был 19 ноября 2009 года с 8 часов 15 минут до 8 часов 30 минут в кабинете Лужкова Ю.М. и оттуда связывался с Председателем Мосгорсуда Егоровой О.А.» Был или не был, судья Михайлова вряд ли станет проверять. Ни в чем не виновному Дмитрию Матвееву, таким образом, угрожает реальный тюремный срок — до 7 лет. И только потому, что так захотел экс-министр и член совета директоров «Газпрома» Фарит Газизуллин. Который просто любит внуков и хочет, чтобы они учились за границей. Иначе говоря, самые естественные чувства и невинные желания, если они поселились в душе Фарита Газизуллина, способны растереть в прах и пыль и человеческие судьбы, и остатки отечественной правоохранительной системы. Страшно даже подумать: а на что способны эти люди, когда помыслы их не так чисты?

Виктория Норман