Нотариус с подделкой

Правление Нотариальной палаты Петербурга приняло решение об обращении в суд с ходатайством лишить лицензии одного из своих нотариусов — Владимира Малярчука. Это связано с появлением большого количества поддельных завещаний, скрепленных его печатью и подписью. Такое решение Нотариальной палаты в отношении одного из ее членов — крайне редкий случай в новейшей истории Петербурга.


Все события, которые привели к столь неприятному для Малярчука финалу, развивались по одной схеме. После смерти пожилого человека его родственники инициируют нотариальное производство. Согласно закону, его осуществляет нотариус по месту прописки покойного. Длится производство полгода, в течение которых все претенденты на наследство (как правило, речь идет об одной квартире) предъявляют свои претензии. Потом нотариус принимает решение о вступлении людей в права наследников в соответствии с завещанием, если таковое было, или согласно определенной Гражданским кодексом процедуре, если завещания не было.

С 2005 года родственники покойных стали жаловаться в Нотариальную палату на разных непонятных граждан, которые за несколько дней до завершения полугодичных нотариальных процедур приносили копии завещаний с подписями и печатями нотариуса Малярчука. Из этих копий следовало, что покойный почему-то завещал все свое имущество некоему лицу, о существовании которого близкие усопшего и не догадывались.

После этого обычно следовал запрос Малярчуку: мол, подтвердите, уважаемый Владимир Григорьевич, факт изготовления вами такого завещания. Малярчук уверенно подтверждал. В итоге возникали серьезные конфликты с привлечением судов и правоохранительных органов.

Руководство Нотариальной палаты в таких ситуациях просило Малярчука предъявить документы, подтверждающие выдачу упорных завещаний. Для этого у каждого нотариуса существуют всевозможные обязательные системы учета: алфавитная книга завещаний, наряд завещаний, журнал вызовов, если нотариус выезжал домой к больному человеку. И часто выяснялись удивительные вещи. Оказывалось, например, что как раз те учетные документы, которые должны подтверждать выдачу Малярчуком спорных завещаний, в рамках каких-то уголовных дел изымались представителями правоохранительных органов. В связи с чем ознакомиться с ними не было никакой возможности!

А потом выяснялось, что сотрудники правоохранительных органов, на которых таким образом указывал Малярчук, никогда никаких документов у него не изымали. Более того, названных им уголовных дел в природе не существовало. Члены правления Нотариальной палаты на основании собранных сведений неоднократно указывали, что спорные копии завещаний с подписями и печатями Малярчука попросту сфальсифицированы.


А самая первая история, которая привлекла недоброе внимание к нотариусу Малярчуку, случилась в сентябре 2005 года.

После смерти 68-летней Нины Ивановны Бойковой ее внучка Марина столкнулась с неожиданными претендентами на квартиру покойной. В последние дни срока для принятия наследства нотариусу, который вел дело, представили дубликат завещания. По нему старушка оставляла квартиру некой Анастасии Синицыной 1987 года рождения. Причем документ был подписан не самой Ниной Ивановной, а рукоприкладчиком по фамилии Новиков.

Летом 2008 года дело по иску внучки Бойковой слушалось в Ленинском районном суде Петербурга. Неожиданные претенденты на наследство аргументировали свою позицию так: дескать, завещание удостоверялось на квартире покойной, а рукоприкладчик потребовался потому, что по состоянию здоровья пожилая женщина не могла сама за себя расписаться. Но свидетели — почтальон и участковый врач — показали, что Бойкова, даже несмотря на случившийся с ней инфаркт, до последнего дня могла писать самостоятельно.

А другая свидетельница рассказала, что весь день 30 сентября 2005 года, когда якобы было оформлено завещание на Синицыну, она с Мариной Бойковой были у ее бабушки и никто, в том числе и нотариус, к старушке не приходил. Проверив документацию Малярчука, сотрудники Нотариальной палаты пришли к потрясающему заключению: нотариус даже не удосужился зафиксировать выезд к Бойковой. И сделали вывод: дубликат завещания на имя Синицыной сфальсифицирован. В результате исковые требования внучки покойной были удовлетворены.

Посетив офис Владимира Малярчука, представители Нотариальной палаты, видимо, обнаружили сведения, что реестр с записью о завещании Бойковой был изъят следователем Смоленского УВД Гриценко по некоему уголовному делу. Поэтому в марте прошлого года сделали запрос тому самому следователю с просьбой вернуть реестр. Но получили обескураживающий ответ: и уголовного дела никакого не было, и реестр у Малярчука не изымался! Проверить, было ли отмечено в реестровой книге странного нотариуса хотя бы само завещание Бойковой на Синицыну, не представилось возможным.

Члены Нотариальной палаты указывают на то, что после их выезда в контору Малярчука на Захарьевской улице ее внезапно обокрали неизвестные злодеи и похитили именно те документы, где должны были содержаться соответствующие сведения.


Подобное произошло и с завещанием Натальи Александровны Чернышенко. После ее смерти 3 июня 2006 года на двухкомнатную квартиру на Большой Московской улице стали претендовать ее мать и муж — гражданин Франции Ван Парис Бернар Кларенс. Однако возник некий Владимир Коцуба, предъявивший завещание, по которому квадратные метры причитались ему. В остальном все по шаблону: дубликат завещания, удостоверенного нотариусом Малярчуком, рукоприкладчик (по причине инфаркта Натальи Чернышенко), пропажа реестра. Куйбышевский районный суд признал завещание на Коцубу ничтожным, поскольку оно было неправильно оформлено: Малярчук должен был точно указать, почему Чернышенко не смогла расписаться сама. По закону, диагноза "инфаркт" для этого недостаточно.

К тому же представители Нотариальной палаты выяснили, что реестр с записью о завещании Чернышенко на имя Коцубы якобы был изъят по уголовному делу, расследовавшемуся в следственном отделе при ЛОВД на станции СПб-Витебский старшим следователем Сергеевым. Конечно, возникли закономерные вопросы к начальнику данного подразделения Сергею Шевцову. Тот сообщил: ни уголовного дела, ни следователя Сергеева у них нет и в помине! Выяснилось, что в электронной базе Нотариальной палаты сведения о завещании на имя Коцубы появились лишь после смерти Чернышенко — в день выдачи дубликата завещания нотариусом Малярчуком. Так что возникло сразу несколько оснований считать и этот дубликат подделкой.

В истории наследования квартиры Эдуарда Франчака, умершего в прошлом году, в возрасте 71 года, снова фигурирует Малярчук. Он удостоверил завещание, якобы выданное Эдуардом Александровичем на имя некоего Алексея Юшина. Дочь умершего, Виктория Скирко, рассказывает, что однажды ее отец, который жил в квартире один, перестал отвечать на телефонные звонки. Когда родственники приехали к нему домой, они обнаружили вскрытую дверь и неизвестных людей, выносящих вещи. И того самого Алексея Юшина с ксерокопией завещания от имени ее отца. Родные Франчака уверены, что их бодрый и жизнерадостный, несмотря на преклонные годы, родственник умер не своей смертью, а его имущество было похищено. Правоохранительные органы придерживались противоположной точки зрения. Но в настоящее время проверкой обстоятельств смерти Эдуарда Александровича занимается Следственное управление СК при Генпрокуратуре по Петербургу. Возможно, правоохранительные органы заинтересуются копиями двух завещаний, оказавшимися в нашей редакции. Оба они якобы удостоверены нотариусом Малярчуком, но на первом расшифровка подписи Франчака указана полностью, а на втором — дубликате (!) — стоит лишь роспись. И та и другая копия вызывает некоторые сомнения.


На данный момент Владимир Малярчук фигурирует в качестве свидетеля лишь в одном уголовном деле, которое находится в производстве Следственного управления СКП по Петербургу. Это дело возбуждено по факту мошенничества, в центре которого оказалось поддельное завещание некой Аллы Самуиловны Маньковецкой. Интересно, что рукоприкладчиком, в этом завещании выступил все тот же Алексей Юшин. По словам старшего помощника руководителя СУ СКП по Петербургу Сергея Капитонова, в рамках этого дела исследуется и эпизод с квартирой Эдуарда Франчака.

Естественно, мы очень хотели поговорить с нотариусом Малярчуком. Но он от комментариев отказался.