УГМК продала свой английский актив

Принадлежащий УГМК Искандара Махмудова и партнёров Челябинский цинковый завод (ЧЦЗ) вслед за анонсированным делистингом с LSE объявил и о продаже английской Brock Metal Company (BMC), которая обеспечивала заводу около 20% выручки. Английский актив не зависит от поставок ЧЦЗ и приносил мало дивидендов, объясняет источник “Ъ”. Аналитики оценивают сделку в £15–20 млн, напоминая об антироссийской кампании в Британии, но видят в сделке «простую экономику» на фоне высоких цен на цинк.

ЧЦЗ 31 мая закрыл сделку по продаже BMC люксембургской NFM Group, сообщили компании, не раскрывая деталей. Гендиректор ЧЦЗ Павел Избрехт сказал, что сделка позволит заводу сосредоточиться на развитии сырьевой базы и модернизации основного производства, а с учетом цены цинка на LME она «привлекательна и экономически эффективна для ЧЦЗ». Совладелец и управляющий директор NFM Клод Бевер отметил, что сделка позволит увеличить прибыль группы от её основного бизнеса по выпуску нишевых цинковых сплавов. Мощности NFM вырастут почти вдвое, до 105 тыс. тонн в год.

ЧЦЗ в 2007 году купил BMC за £8 млн. BMC расположена в графстве Стаффордшир, выпускает цинковые сплавы для литья, мощность — 45 тыс. тонн в год, продажи идут в Англию и Европу. В 2017 году выпуск сплавов составил 41,46 тыс. тонн, финансовые показатели ещё не раскрывались, выручка в 2016 году составляла £68 млн, чистая прибыль — £1,47 млн, долг — £2,4 млн. Мощности NFM-CRAMET в бельгийском Крейсхаутеме — 60 тыс. тонн сплавов в год, выпуск в 2017 году — 55 тыс. тонн, финансовые показатели группы не раскрываются.

ЧЦЗ входит в УГМК Искандара Махмудова, Андрея Бокарева, Андрея Козицына и партнёров, NFM принадлежит менеджерам. В российских компаниях вчера не ответили на вопросы “Ъ”.

Клод Бевер сказал “Ъ”, что не готов комментировать большинство вопросов (в том числе по закупкам цинка у ЧЦЗ), но отметил, что бизнеса с Россией у NFM нет, а большая часть продаж идёт в Западную Европу.

Вклад английского предприятия в консолидированную выручку ЧЦЗ в последние годы составлял около 20%. «При этом дивиденды от BMC были минимальными (по £400–500 тыс. в 2013–2016 годах, по данным компании.— “Ъ”), и вопрос продажи актива был на столе далеко не первый год»,— говорит источник “Ъ”, знакомый с ситуацией. По его словам, английский актив не зависит от поставок металла из Челябинска. Сейчас УГМК, в ноябре 2016 года консолидировавшая 95,57% акций ЧЦЗ, завершает делистинг компании с Лондонской и Московской бирж.

Директор группы корпоративных рейтингов АКРА Максим Худалов не исключает, что владельцы УГМК могли задуматься о продаже BMC на фоне претензий к российским капиталам в Великобритании, но полагает, что в основе сделки — простая экономика. «И в период низких цен, и тем более в период восстановившихся основная маржа лежит в добыче и выплавке металла, а BMC, покупающая рафинированный цинк по рыночным ценам, немного зарабатывает на переделе»,— говорит аналитик. При этом, по его мнению, актив для продажи мог быть оценен в 7–8 EBITDA, или £15–20 млн.

По прогнозам International Lead and Zinc Study Group, спрос на цинк в 2018 году вырастет на 2%, впервые за последние четыре года, и составит 13,97 млн тонн, при этом на рынке сохранится дефицит в 263 тыс. тонн (в 2017 году — 495 тыс. тонн). Основной производитель цинка (45% мирового объёма) и основной потребитель (50%) — Китай, на втором месте — Европа (17%). Цены на цинк с начала 2012 года держались в диапазоне $2–2,5 тыс. за тонну, в конце 2015 года упали до $1,5 тыс., но с весны 2016 года начали расти на опасениях дефицита и в феврале 2018 года доходили до $3,6 тыс. за тонну (LME). Сейчас тонна цинка стоит около $3,17 тыс., и, по прогнозу Максима Худалова, в долгосрочной перспективе цена снизится до $2,7–2,8 тыс., поскольку затяжной период низких цен заморозил не только многие greenfield-проекты, но и добычу на месторождениях с бедными рудами, разработка которых в последние годы снова рентабельна.