Дмитрий Костыгин: «Все полюбили размахивать уголовной дубиной»

На прошлой неделе, 14 февраля, Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга отменил домашний арест совладельца онлайн-ретейлера «Юлмарт» Дмитрия Костыгина, который длился с октября 2017 года. Такая мера пресечения была выбрана судом в рамках возбужденного против бизнесмена уголовного дела по ч. 4 ст. 159.1 УК России (мошенничество в сфере кредитования). По версии следствия,​ Костыгин, будучи председателем совета директоров интернет-холдинга «Юлмарт», в марте 2016 года договорился со Сбербанком об открытии возобновляемой кредитной линии на 1 млрд руб. Но, «не намереваясь исполнять условия договора», Костыгин предоставил в банк ложные сведения о состоянии «Юлмарта», считает следствие. В итоге после получения банковского финансирования «обвиняемый распорядился [им] по своему усмотрению». «Юлмарт» перестал обслуживать кредит в апреле 2016 года. Совокупный размер задолженности холдинга перед банком составляет 2,43 млрд руб., включая кредит и долг по схеме факторинга.

Арест бизнесмена произошел на фоне уже почти двухлетнего корпоративного конфликта, который развернулся в «Юлмарте». Костыгин и его партнёр Август Мейер, с одной стороны, и Михаил Васинкевич — с другой, разошлись во взглядах на стратегию развития компании. Суды между партнёрами идут как в России, так и за её пределами, а в процесс переговоров стороны привлекают и потенциальных инвесторов, и консультантов по «специальным ситуациям», например как инвестгруппа А1 (входит в «Альфа-Групп»). Но очевидного преимущества ни одна из сторон пока не получила.

Освобождение Костыгина из-под домашнего ареста, по версии его защиты, должно помочь урегулировать разногласия со Сбербанком, который и инициировал уголовное дело. Каким образом планируется проводить это урегулирование и как корпоративный конфликт и пять месяцев домашнего ареста совладельца компании повлияли на работу «Юлмарта», Дмитрий Костыгин рассказал РБК.

Что такое «Юлмарт»

По итогам 2015 года «Юлмарт» был крупнейшим российским интернет-ретейлером с оборотом в 62,7 млрд руб., но уже в 2016-м из-за корпоративного конфликта потерял лидерство. В материнской компании «Юлмарта» — Ulmart Holding Limited — Костыгину через Koshigi Limited принадлежит 31,6%, его партнёру Августу Мейеру через Svoboda Corp. — 29,9%. Ещё 38,5% — у фонда Donna Union Foundation, бенефициаром которого является предприниматель Михаил Васинкевич.

«Германа Оскаровича ввели в заблуждение»

— Какие доводы применяла защита, что суд решил выпустить вас из-под домашнего ареста?

— Спасибо адвокатам за профессионализм, а [бизнес-омбудсмену Борису] Титову и [представителю Партии роста Александру] Хуруджи за поддержку. Хотя мне не очень понятно, почему изначально решили применять домашний арест. Наш аргумент на этом судебном заседании заключался в том, что следствие длится более семи месяцев, а заметного прогресса нет. Кроме того, сейчас суд разобрался, что параллельно своим ходом идёт цивилизованная процедура защиты от кредиторов, созданная именно для того, чтобы в ситуации временной неплатежеспособности отдельные игроки не таскали каштаны с жаровни.

— По вашей версии, это Сбербанк настаивал на такой мере пресечения?

— Вся ситуация с арестом — про то, как скорее даже не Сбербанк, а отдельные лица, прикрываясь интересами дословно «пенсионеров, вдов и сирот», возможно, пытаются реализовывать свои личные карьерные мотивы, во что, конечно, верить не хочется. Либо, что более вероятно, Сбербанк введен в заблуждение корпоративным конфликтом и одной из его сторон в лице Васинкевича и якобы инвестиционной, а по факту, как мне кажется, экспроприирующей компании А1. Именно им выгодна это уголовно-правовая возня вокруг акционерного спора, который они проигрывают подчистую, а тут такой подарок.

— Вы всё время говорите о том, что находитесь в ситуации внешнего давления. Можете уточнить, с чьей стороны идёт давление: Сбербанка, А1, которая консультирует вашего оппонента Михаила Васинкевича, или конкретных людей внутри Сбербанка?

— Если подходить формально к ситуации уголовного дела, то «проблемщики» (управление по работе с проблемными активами. — РБК) Сбербанка «делают свою работу». Но если по существу — мне кажется, что на тот момент, в июне, они не хотели урегулировать ситуацию. Сложилось ощущение, что в Сбербанке все очень хорошо, настолько хорошо, что там вообще никто не хотел делать шаги, отходящие от инструкции на три микрона. Все только по инструкции, а хочется пожелать чуть больше вариативности в принятии решений. Напоминает «Магнит» в эпоху расцвета — все поют хвалу, «вы само совершенство…». Сейчас вроде бы понимание начинает наступать, и осторожный диалог складывается.

Но мы же не выводили деньги, не злоупотребляли, а только вкладывали все в развитие компании и готовы были делать это дальше. Кроме того, были и есть сторонние инвесторы. В отличие от Сбербанка нам удалось урегулировать все вопросы с несколькими банками — Газпромбанк, «Уралсиб», «ЮниКредит» и т.п.

Как часто бизнесмены оказываются под арестом

По данным Партии роста, за последние два года количество человек, содержащихся в СИЗО, сократилось на 4%. При этом число россиян, которые содержатся под домашним арестом, с февраля 2016 года выросло почти в три раза. В последнее время Генеральная прокуратура усилила контроль за избранием мер пресечения в отношении предпринимателей, отмечают в партии. ​«Официальной статистики по тому, сколько людей, подозреваемых с совершении экономических преступлений, сажают в СИЗО, не ведётся, такого разделения нет. Грубо говоря, на камере не написано: «Здесь сидит четыре предпринимателя». По ст. 159 ч. 4, по нашим данным, сейчас сидит 6873 человека», — рассказал РБК федеральный секретарь Партии роста Александр Хуруджи.​

— «По инструкции» работали топ-менеджеры Сбербанка?

— Нет, Германа Оскаровича [Грефа] в любом случае вольно или невольно ввели в заблуждение. Для него вопрос с кредитом «Юлмарта» выглядит так: сколько должна компания? Миллиард рублей? Кто владелец? Есть в списке Forbes? Значит, пусть заплатит. Греф, может быть, потратил на это три секунды.

Участие Германа Грефа можно описать вот таким анекдотом. Иван Грозный ехал из Москвы в Архангельск, и там крестьянин поцарапал ему карету. Царь был в хорошем настроении и говорит: оставь его. И там выросла деревенька Астафьево. А когда возвращался, уже другой крестьянин поцарапал карету. Царь был уже в плохом расположении духа, и деревеньку назвали Ипатьево.

— Но вы сами в какой-то момент якобы угрожали вывести сотрудников «Юлмарта» к офису Сбербанка. Может быть, поэтому руководство банка на вас, мягко скажем, злится?

— Во-первых, ну где мы и где Сбербанк, у них чистая прибыль 600 млрд руб. в год. Во-вторых, я скорее недоумевал, а не угрожал, в итоге — недоразумение, СМИ неправильно интерпретировали и чрезмерно драматизировали мои слова.

— То есть вы не считаете, что у руководства Сбербанка есть какие-то личные претензии к вам?

— Очень бы хотелось верить, что есть. Ведь если к тебе есть личные претензии, например у Путина, это много говорит о масштабе личности. Не могу же я допустить, что [Максим] Дегтярев (директор управления по работе с проблемными активами Сбербанка. — РБК) хочет с меня фунт плоти, как Шейлок. Такую историю ещё Шекспир описал в «Венецианском купце». Ростовщик Шейлок даёт кредит под залог фунта мяса Антонио, который в качестве неустойки можно вырезать из любой части его тела. И даже когда ему предлагают урегулировать ситуацию, выплатить долг с лихвой, он отказывается. Это шутка, конечно. А если серьёзно, у нас действительно, наконец, начался нормальный разговор со Сбербанком, в том числе и потому, что все начали слышать друг друга.

«Найти баланс между Сциллой и Харибдой»

— Арест сняли, но ведь вам все ещё предъявляют, что вы этот кредитный миллиард потратили в собственных целях...

— «Распорядился по собственному усмотрению», если точно цитировать шершавым языком протокола формулировку следствия. Я типа распорядился, а деньги, понятно, полностью остались в самом «Юлмарте». Что значит это обвинение? Фактически оно говорит о том, что на следующий день после пропущенного срока оплаты любому могут предъявить мошенничество. Исходя из такой логики, это должно касаться всех ипотек и автокредитов. Сейчас все полюбили размахивать уголовной дубиной, а это опасно для всех.

— В чем роль Сбербанка — понятно. Но какая цель, по-вашему, у А1 кроме заявленной — оказание консультационных услуг Михаилу Васинкевичу?

— Сбербанк подходит слишком формально, что скорее не верно по отношению к клиенту. А «Альфа» банально выжимает для себя денег. Мне кажется, ситуация обстояла так: приходит к ним Васинкевич и говорит: «Тут есть возможность заставить выкупить мою долю с вашей помощью». Они соглашаются. Стряпают иск в лондонском суде, сообщают в СМИ, что у нас конфликт акционеров. Делают публикации страшные, идут в банк, рассказывают про конфликт, и, видимо, по своей инструкции банк не может продлить твой кредит. Со стороны «Альфы» это похоже, как мне кажется, на вымогательство. Я надеюсь, что рано или поздно нам удастся это доказать, как в России, так и за рубежом. Они вообще сейчас играют с огнем, если учитывать общеполитическую ситуацию внутреннюю и внешнюю.

— Но вы же сами вели когда-то переговоры с А1 об урегулировании конфликта и даже комментировали какие-то положительные результаты этого процесса.

— А что оставалось делать? Мы с ними пришли к пониманию, но оно подразумевало, что у компании будет новый инвестор и что кредиторы займут более конструктивную позицию. Но со Сбербанком тогда не удалось договориться, из-за этого и инвесторы отказались от своих планов. Зачем им это, если им придётся сразу выплатить все Сбербанку?

Вообще наша сага похожа на «Одиссею». Сначала лотофаги убеждают ничего вообще не делать, не инвестировать, кушать лотос в забвении. Затем Васинкевич услышал голоса сирен, спрыгнул с корабля и уплыл, хотя мы пытались его остановить. Конец все равно будет счастливым, правда, хотелось бы побыстрее и без плена у Циклопа.

— В этом путешествии какой план дальше?

— Найти баланс между Сциллой и Харибдой. То есть между А1 и Сбербанком.

— Для этого вам нужно выиграть все суды, которые сейчас идут в Великобритании и в России?

— Суды не дают окончательного вывода, кто прав. Они только решают, прав ты побольше или поменьше. В итоге надо со всеми кредиторами выйти на мировое соглашение. И решить что-то с акционерами «Юлмарта».

— Когда вы хотите это решить? Это может случиться в этом году?

— Точно может. Обязательно разрешится. У меня в мае день рождения, к нему должны успеть.

— Можете сказать сценарий, который был бы для вас идеальным выходом из ситуации?

— Васинкевич превращается в таиландского таракана и в таком виде влачит своё существование приблизительно три тысячи лет. [Андрей] Тясто из А1 (и.о. главы инвестиционной группы. — РБК) принудительно получает нормальное высшее образование, желательно юридическое, и учится этике и морали. Хотя с этим ему будет потруднее всего. Все остальное очень быстро разрешится.

«После этого к вам придут требовать ещё и еще»

— Кроме «Юлмарта» у вас есть и другие активы. Почему вы не продали долю в «Рив Гош», «Улыбке радуги» или «Розтех» (управляет сетями нижнего белья «Дикая Орхидея», «Бюстье», «Дефиле»), не заплатили из этих денег кредит Сбербанку и не забыли об этой истории навсегда?

— Вот сейчас к вам подойдут и скажут, снимайте свои симпатичные ботиночки. Вы отдадите или нет?

— Наверное, нет.

— Зависит от ситуации — будет ли у них ножик, будет ли их трое или один. Если к вам в людном месте подойдет какая-то шпана вроде, допустим, Тясто и скажет «давай ботинки», вы скажете «да пошел ты». Хотя казалось бы, почему просто не взять и не отдать? Но с какой стати?

— То есть это принцип?

— Это не принцип. Просто после этого к вам придут требовать ещё и ещё.

— Вы были бы готовы пустить Сбербанк в акционерный капитал компании?

— Почему нет?

— А А1 готовы видеть акционером?

— Мы здравые, гибкие и опытные бизнесмены. Мы не переживаем, кто у нас акционеры. Можно ведь и гадюк содержать, получая от них пользу, просто держать их надо в террариуме, иметь специальные перчатки, собирать яд в стакан и держать противоядие. Любовь — это поиск оптимального сопряжения.

— Почему вы тогда не держали «противоядие» от Васинкевича?

— Он не сразу такой был, его самого вампиры укусили.

— Как повлияло на «Юлмарт» то, что вы находились под домашним арестом?

— Плохо повлияло. Почти два месяца я вообще ни с кем общаться не мог, потом разрешили выходить на работу в совсем другом предприятии — оптоклубе «Ряды». «Юлмарт» закончил год с 30 млрд руб. продаж. Вы знаете, такие эпические битвы, как наша, — это всегда примеры героизма, подвига. А с другой стороны, присутствовали и предательство, и трусость, и малодушие. В кинотеатр можно не ходить.

Если бы не конфликт, «Юлмарт» сейчас имел бы оборот около 150 млрд, а не 30 млрд. Но, как говорится, гений — это способность переносить невероятное количество боли.

— Скромно.

— Ну это не я сказал.

— Сотрудники так считают? Недавно появилась информация, что часть их сокращают, а оставшихся переводят на новые юрлица. Для чего это потребовалось?

— Не на новые, а на дочерние. Поскольку миноритарий заблокировал все решения совета директоров, возникли сложности у юрлиц. К сожалению, мы сократили 1 тыс. человек по сравнению с 5 тыс. на пике развития компании. Торговые точки сократились в два раза. Но есть закон Парето, поэтому 20% сотрудников и 20% объектов создают 80% продаж.

— Сокращения розницы и сотрудников будет продолжаться?

— Нет, теперь уже надеемся на прирост. В конце января должно было быть решение Лондонского суда, но оно немного затянулось. Как появится — после него мы перейдем к созидательным, а не оборонительным действиям.

Каково быть под домашним арестом

«Под арестом телефоном нельзя пользоваться. Сначала ты смотришь на него и видишь, что звонков поступает много. Но через три месяца их уже совсем нет. В СМИ тоже через время о тебе перестают писать, и ты чувствуешь, что исчезаешь, как с фото в фильмах про будущее.

Когда я ещё в 16 лет начинал что-то продавать, меня за спекуляцию хотели посадить на шесть лет. А потом за торговлю валютой — до высшей меры наказания. И когда мне типа за мошенничество в кредитной сфере грозит до десяти лет — это уже не так страшно. А домашний арест — вполне гуманная мера. Даже в ИВС (изолятор временного содержания) была, между прочим, отличная еда».

«Либо ты идёшь в милицию, либо в организованные преступные сообщества»

— Что происходит в Лондоне?

— Если упрощенно, то сторона Васинкевича пришла в Лондонский суд и говорит: «Ой, тут нас обижают, пусть мажоритарий выкупит нас». Мы говорим, что они валяют дурака, блокируют деятельность. Шантажируют нас этим. Вымогают деньги. Ничего не остается, как покупать, но по справедливой рыночной цене. Они отказываются. Суд длится уже два года, и они могут «пролететь».

— В Лондоне есть ещё одно дело — по кредиту на $30 млн от компании Ledaro. Правильно ли я понимаю, что если суд встает на её сторону, то эта компания может получить все активы «Юлмарта» в России?

— Если коротко, то да.

— Вас это не пугает? Кто стоит за этой компанией?

— «Юлмарт» — самый крупный их заемщик, поэтому будет конструктивное обсуждение. Ledaro — это Скигин Михаил. Мы с ним знакомы и в хороших отношениях.

— То есть этот вопрос с ним можно будет урегулировать в случае решения суда не в вашу пользу?

— Да.

— Урегулировать в каком формате? Он получит долю?

— Смотря захочет ли он сразу конвертировать долг. Но у него точно такая возможность будет. Если захочет, то будет возможность конвертировать долг в акции трёх российских компаний, управляющих «Юлмартом».

— Если все переходит ему, то вы и Васинкевич где останетесь в этой парадигме?

— Васинкевич останется вовне. Полном вовне.

— Не очень понятно — вы со Скигиным сможете договориться, а Васинкевич почему-то нет, так?

— Знаете, в Питере в 1990-е годы было два пути, как решать диспуты в бизнесе: либо ты идёшь в милицию, либо в организованные преступные сообщества. И если ты выбрал один путь, то второго уже нет. Он пошел по странному пути, наверное, вообразил себя гангстером.

— Есть ли у вас сейчас какие-то договоренности со Сбербанком об урегулировании долга? Хотя бы рамочные.

— Есть. Теперь как-то больше трезвости появилось в переговорах, но окончательно пока решение не подписано. У нас есть инвестор, который ждёт решения суда в Лондоне.

Сбербанк прокомментировал «договоренности» с Костыгиным

«Сегодня говорить о наличии каких-либо договоренностей Сбербанка с Костыгиным по урегулированию долга не приходится», — заявил РБК представитель банка. «Начиная с декабря 2016 года банк был готов обсуждать с Дмитрием Костыгиным различные варианты урегулирования проблемного долга НАО «Юлмарт», включая и возможные условия реструктуризации. Однако, несмотря на имевшую место серию переговоров, с сожалением вынуждены констатировать, что Костыгиным так и не было продемонстрировано подлинного намерения урегулировать долг перед банком, а скорее наоборот — даже те договоренности, которых в определенный момент, казалось бы, удавалось достичь, систематически не исполнялись Костыгиным», — отмечают в Сбербанке.

По словам собеседника РБК, лица, получившие права требования от Костыгина, подали заявления о банкротстве в отношении НАО «Юлмарт», ООО «Юлмарт РСК», ООО «Юлмарт ПЗК» и ООО «Юлмарт Девелопмент», являющихся поручителями по кредиту перед банком. Поэтому банк обратился в правоохранительные органы с заявлением о преступлении, на основании которого было возбуждено и в настоящее время расследуется уголовное дело, пояснил он. Также Сбербанк взыскивает просроченный долг НАО «Юлмарт» в арбитражном суде.

— Правда ли, что этот новый инвестор — это Иван Таврин?

— Нами ещё много кто интересуется, и у меня есть обязательства о неразглашении, поэтому я не буду подтверждать. В суде мы вынуждены были кое-что раскрыть, поскольку это существенно могло повлиять на решение.

— Тогда как будет выглядеть вся схема, в которой вы, предположим, некий инвестор, Скигин…

— Есть некий инвестор, который готов вносить деньги в компанию, мы тоже готовы. Ledaro — это один из кредиторов, который имеет право на конвертацию в долю.

Но все будет зависеть от дальнейших событий. Если взмах крыльев бабочки в этом полушарии может привести к урагану в другом, то и наоборот, соответственно. Один росчерк пера в Лондоне может привести к тому, что Васинкевича унесет.

— Но вы планируете остаться основным акционером?

— Конечно, наше участие​ с Августом [Мейером] будет большое. Мы гибки и здравы. Если есть талантливые и активные люди, которые готовы привнести свой взгляд, мы готовы с ними работать. Надо понимать, что позволило «Юлмарту» эти два года прожить: сам продукт уже готов и работает. Это видно в Санкт-Петербурге и скоро будет заметно в Москве. Если потенциальные инвесторы разделяют видение продукта, то дальше его не нужно менять, нужно только масштабировать.

Михаил Васинкевич не ответил на запрос РБК. Иван Таврин и А1 отказались от комментариев.

Пять фактов о Дмитрии Костыгине

1972 год — родился в Арзамасе

1996 год — окончил Санкт-Петербургский университет экономики и финансов

1995–1997 годы — управляющий директор финансовой компании «Дилмейкерс»

С 2001 по 2010 год — совладелец ретейлера «Лента»

С 2013 года — председатель совета директоров «Юлмарта»