Нужный Кремлю: как Рамзан Кадыров стал успешным федеральным политиком

Глава Чечни — маленькой, с населением чуть больше 1 млн человек, северокавказской республики — мусульманин Рамзан Кадыров прочно занимает место в общероссийском истеблишменте.

Из числа региональных политиков на федеральном уровне (то есть в первой сотне российских политиков) обычно присутствовали трое — мэры Москвы и Санкт-Петербурга, а также Минтимер Шаймиев, президент Татарстана в 1991-2010 годах. Двое первых занимали эту позицию ex officio — как «хозяева» российских столиц, а Шаймиев был главой субъекта федерации, в 1990-е годы оказывавшего сильное воздействие на взаимоотношения центра и периферии и влиявшего на формирование российского федерализма.

Появление на федеральном уровне Рамзана Кадырова произошло быстро и в какой-то степени неожиданно. В чем причина успеха Кадырова, ставшего во главе Чечни в 2007 году, в возрасте 30 лет?

Во-первых, он сумел навести порядок в Чечне и избавиться от всех своих соперников, в том числе тех, кто пользовался поддержкой у некоторых московских политиков и силовиков. Он создал свою политическую систему, выстроил «личную вертикаль власти», прибегая к порой жестоким методам. Такая политика должна импонировать президенту РФ Владимиру Путину, которому Кадыров ежеминутно выражает свою лояльность — иногда весьма экстравагантным способом. Например, он не раз говорил о своей убежденности в том, что Путин должен навсегда остаться на посту президента России, а в октябре 2014 года в честь дня рождения российского лидера он устроил в Грозном многотысячную (по данным чеченского МВД — 100-тысячную) демонстрацию. Отметим, что примерно в то же время за безальтернативность Путина как президента высказались 54% российских граждан, и это свидетельствует, что Кадыров мыслит и поступает вполне в русле общероссийского дискурса.

Кадыров и Путин схожи в том, что они готовы взять на себя личную ответственность за возглавляемые ими соответственно Российскую Федерацию и Чеченскую республику. Оба склонны к так называемому ручному управлению, хотя, разумеется, в небольшой Чечне это делать намного проще.

В глазах Кремля Кадыров выглядит наиболее успешным среди глав северокавказских республик. Некоторые российские политики даже сожалеют, что кадыровский опыт нельзя распространить на весь Северный Кавказ, а в какой-то степени и на остальную Россию.

Также важно, что сила Кадырова во многом зиждется на его личных, неформальных отношениях с Путиным, которые сами собой сложились после гибели в 2004 году отца Рамзана, Ахмата-хаджи. Тогда Рамзан в спортивном костюме буквально ворвался в кабинет Путина (есть мнение, что это было умело срежиссировано), чтобы поведать о постигшем его горе. Как известно, Путин высоко ценит личные отношения со своими политическими партнёрами, будь то президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, канцлер ФРГ Ангела Меркель или Рамзан Кадыров. Приватные путинско-кадыровские отношения во многом определяют взаимодействие между федеральным центром и Чечней.

Второе обстоятельство, с которым связано возвышение Кадырова, — это фактор ислама. Статус Кадырова как российского политика неожиданно укрепился благодаря его активности в российском мусульманском сообществе и даже его претензиям на лидерство в нём.

У себя в Чечне Кадыров уже несколько лет позиционирует себя и как светский, и как религиозный глава республики. Он выступает за повсеместное распространение шариатских законов, установление исламских поведенческих нормативов и следование шариатским запретам. И делается это открыто. Сегодня Чечня — самый исламизированный субъект РФ: вследствие усилий Кадырова здесь в пределах России сформировалось почти полноценное «исламское пространство» со всеми соответствующими атрибутами. Харизма Кадырова — прежде всего среди молодого поколения — является религиозно-политической.

С недавнего времени Кадыров действует в общероссийских масштабах. Он сам проводит многочисленные религиозные мероприятия и наравне с духовными лицами принимает в них участие, финансирует строительство (как, например, в Екатеринбурге), ремонт и поддержание мечетей в разных городах России. К ним относится и Москва. Он установил тесные контакты с лидерами мусульманской России — в частности, с главой Центрального духовного управления мусульман Талгатом Таджутдином и председателем Совета муфтиев России Равилем Гайнутдином.

Показательно, что, комментируя январский расстрел экстремистами редакции парижского журнала Charlie Hebdo, Кадыров не просто сделал упор на провокационный характер помещенных в нём карикатур на пророка Мухаммада — иного было нельзя и ожидать, — но пытался говорить от имени мусульман всего мира, а не только России. Иначе как понять слова о его готовности в ответ «поднять на марши миллионы мусульман»? Это заявление звучит излишне экспрессивно, даже инфантильно, но в нём чётко угадываются чуть ли не глобальные амбиции молодого чеченского лидера, которому тесны рамки его республики. Показательно, что одновременно Рамзан Кадыров объявил своим личным врагом Михаила Ходорковского, который приветствовал перепечатку карикатур на пророка европейскими СМИ. Здесь Кадыров выступил и как мусульманин, и как поддерживающий власть гражданин России.

Третий фактор: Кадыров давно приобщился к российской внешней политике, причём, в отличие от остальных региональных политиков, он высказывается на этот счёт намного чаще и резче. Он активно поддерживает путинский курс в отношении Украины и стремится показать, что делает это не только на словах, но и на деле. Известно его высказывание, что 74 тысяч чеченцев ждут приказа, чтобы навести порядок на Украине. Не стоит забывать и то, что в боевых действиях на Донбассе уже приняли участие десятки выходцев с Кавказа. (Как было замечено одним из участников состоявшейся на сайте LifeNews дискуссии, «Рамзан слов на ветер не бросает».)

Кадыров полностью разделяет антизападные позиции и идеологию Кремля, обвиняя Запад и в провоцировании кризиса на Украине, и в поддержке террористической группировки «Исламское государство» (ИГИЛ), которая, по его мнению, была создана и финансируется западными спецслужбами. Критикуя Запад, Кадыров даже не пользуется эвфемизмами, которые порой дипломатично употребляют кремлевские политики.

Что дальше? Как может в дальнейшем складываться судьба Кадырова как российского политика?

При нынешнем раскладе Кадыров — хотя и с учетом кавказско-мусульманской специфики — вполне типичен для российской политической системы. Его востребованность Кремлем будет сохраняться, а по мере ухудшения общего положения в стране может и возрасти. Если Путин и дальше будет оставаться у власти, то Кадырову, очевидно, не придётся беспокоиться за свою судьбу.

С другой стороны, в качестве политика федерального масштаба Кадыров своими резкими поступками и высказываниями компрометирует Путина. Такое возможно — но только на Западе, мнением которого российский президент демонстративно пренебрегает.

Серьёзной проблемой Кадырова является то, что он не вызывает симпатий у части российского истеблишмента, в частности, у силовиков, поскольку они зачастую не способны контролировать его действия. Есть у него немало врагов и в самой Чечне, готовых при удобном случае свести с ним счеты, отомстить за гибель своих родных и близких.

Итак, Рамзан Кадыров закрепился на федеральном уровне российской политики, достигнув в своей карьере очень важной вершины; и думается, что если не произойдет ничего чрезвычайного, то это всерьёз и надолго. Владимир Путин и Рамзан Кадыров очень нуждаются друг в друге.