Как Игорь Сечин утопил рубль в нефти

В понедельник, 9 марта, сразу после открытия торгов нефтяные котировки обрушились на 30%. Стоимость барреля WTI опустилась ниже $30, а курс доллара подскочил до 75 рублей.

Причиной обвала стала ценовая война на нефтяном рынке, развязанная Саудовской Аравией против России после срыва переговоров ОПЕК+. Члены ОПЕК и нефтедобывающие страны, не входящие в картель, впервые с 2016 года не смогли договориться о регулировании добычи нефти. Это произошло из-за отказа России пойти на дополнительное снижение добычи, чтобы поддержать котировки в условиях эпидемии коронавируса.

При этом в последние годы Россия охотно сотрудничала с ОПЕК. В 2018 году глава Минэнерго Александр Новак оценивал выигрыш бюджета от сделки с ОПЕК в пять трлн рублей дополнительных доходов. Нефтяные компании, по словам Новака, заработали около двух трлн рублей.

Против сокращения добычи последовательно выступала только «Роснефть». В декабре 2018 года глава компании Игорь Сечин писал в письме Владимиру Путину, что участники соглашения ОПЕК и присоединившихся к нему стран играют на руку нефтяникам США. Сделку по сокращению добычи нефти глава «Роснефти» назвал «угрозой развитию российской промышленности».

В ходе последних переговоров с ОПЕК Игорь Сечин снова попытался убедить Владимира Путина в том, что соглашение с картелем вредит России, а сланцевых производителей можно разорить, если отпустить цены на нефть ниже $40 за баррель.

«С точки зрения интересов России эта сделка [с ОПЕК] просто лишена смысла. Мы, уступая собственные рынки, убираем с них дешевую арабскую и российскую нефть, чтобы расчистить место для дорогой сланцевой американской. И обеспечить эффективность её добычи», — заявил пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев.

По словам источников Bloomberg, «Роснефть» планирует уже в апреле увеличить добычу на 300 тыс. баррелей в сутки.

«Новая» спросила экспертов, за что госкомпания так не любит ОПЕК и чем обвал цен на нефть чреват для российской экономики.

Михаил Крутихин, партнёр консалтингового агентства RusEnergy:

— России было выгодно сотрудничать с ОПЕК на протяжении последних трёх лет, к тому же ей это ничего не стоило. Министр энергетики Александр Новак постоянно заявлял о солидарности России с картелем и говорил, что Россия сокращает добычу нефти. Однако это было неправдой, так как наши компании каждый год выполняли свои корпоративные планы и увеличивали добычу. При этом устное участие России в договоренности ОПЕК+ помогало повышать цену на нефть. Это привело к тому, что за эти три года Россия получила в бюджет дополнительные несколько триллионов рублей.

Игорь Сечин руководствуется неверными представлениями о последствиях разрыва сделки России и ОПЕК+.

Низкие цены не приведут ни к исчезновению конкурентов в виде американских компаний, добывающих сланцевую нефть, ни к подрыву позиций Саудовской Аравии.

Раньше было правительство Медведева, которое несколько сдерживало аппетиты Сечина: ему не давали разрешение на финансирование проектов из ФНБ, задерживали решение по льготам для его мегапроектов. С планами Сечина не соглашалось «нефтяное лобби», в которое входил куратор ТЭК и промышленности Дмитрий Козак, министр-финансов Антон Силуанов и даже сам Медведев.

Александр Новак — фигура несамостоятельная. К тому же в новом правительстве появился премьер-министр Михаил Мишустин, у которого с Сечиным очень хорошие отношения. Убрали Козака, понизили в должности министра финансов. Теперь позиции Сечина в правительстве очень сильно укрепились, и он стал в значительной степени определять политику в области нефти.

Стратегия Саудовской Аравии заключается в том, чтобы завоевывать рыночные ниши. Сейчас каждый сам за себя, и Саудовская Аравия рассчитывает, что при низкой цене на нефть она сможет объёмами продаж получить ту же самую прибыль. При этом Саудовской Аравии, Кувейту и тем странам, которые сражаются, например, за китайский рынок, за долю рынка бороться стоит. А России, у которой есть фиксированные рынки и падает добыча, стоит сохранить объёмы, необходимые для внутреннего потребления.

— В конце декабря министр энергетики Александр Новак говорил, что сделка с ОПЕК принесла России 6,2 трлн рублей дополнительных доходов в федеральный бюджет. Сейчас позиция изменилась.

Моё личное мнение заключается в том, что для России в долгосрочном плане сделка с ОПЕК невыгодна: когда вы принимаете какие-то ограничения, вы соглашаетесь с тем, что у других производителей будет возможность увеличить предложение.

Однако в данный момент отказываться от неё было ошибкой. С точки зрения ситуации на мировых финансовых рынках, скоординированное сокращение добычи — правильное решение. Из-за коронавируса спрос на нефть явно снизился. Поэтому сокращение добычи нефти на несколько месяцев имело смысл. Начало ценовой войны в таких условиях приведет к последствиям, которые мы сейчас и видим — это нефть по 30 долларов.

В долгосрочной перспективе цены останутся примерно на таком же уровне.

Для России это означает девальвацию рубля, рост инфляции, падение на фондовом рынке. Видимо, будет экономический спад.

Столь резкую реакцию Саудовской Аравии можно объяснить тем, что руководство государства сокращало добычу нефти дополнительно, сверх своих обязательств в ОПЕК. Когда Россия отказалась сокращать добычу нефти, Саудовская Аравия последовала за ней, решив нарастить добычу. Потому что у них действительно есть возможности для этого. Россия, даже если захочет, увеличить добычу на 10% не сможет.

У сланцевых производителей 60% добычи захеджировано на 2020-й год. Текущее колебание на цену продажи этой нефти никак не влияет, поэтому сейчас они не будут сокращать добычу. Кроме того, [на рынке] очень большую роль играют мейджоры, к примеру, такие компании как ExxonMobil, Chevron и т.д. У них есть большой финансовый ресурс, который позволяет им пересиживать резкие колебания цен. В 2014 году уже [пытались сократить сланцевую добычу путём обвала цен] и добыча тогда действительно пострадала. Но когда цены начали увеличиваться, она также начала расти. Это неизбежный процесс, зачем с этим бороться?

В целом, если смотреть на структуру экономики и зависимость от нефтяных доходов, понятно, что для Саудовской Аравии [ценовая война] — более болезненный вопрос. Зависимость их бюджета [от нефти] больше и цена безубыточности для их бюджета выше. В отличие от нас, у них фиксированный курс, чтобы его поддерживать, они должны тратить свои резервы. При этом накопленных резервов у них больше, чем у России. Но то, что для них эта война больнее, нам помогает несильно. Нам тоже больно.

Бюджетное правило говорит, что если цены на нефть будут ниже, чем базовая цена в 42,4 доллара за баррель, то эта разница будет финансироваться за счёт Фонда национального благосостояния. Сейчас в нём 150 млрд долларов. Угрозы для бюджетной стабильности в краткосрочном смысле нет, но для экономики в целом эффект будет негативным.