Требуем завершения банкета!

За неполный год работы Эльвиры Набиуллиной отозвано 54 банковские лицензии, и это, конечно, рекорд. Например, за последний год работы Сергея Игнатьева было отозвано 12 лицензий. Но при нём же, в кризисном 2009 году — 28, а в последнем квартале 2008 года — сразу 12, что почти не уступает темпам Набиуллиной.

Можно, конечно, говорить, что сейчас-то никакого кризиса нет, а можно рассудить и так, что чистка носит превентивный характер и что таким образом регулятор страхует себя и рынок от коллапса, который случился бы при отзыве десятков лицензий уже не за квартал, а за месяц при вероятном воздействии некоего шока. При этом сценарии бегство вкладчиков стало бы повальным, и у ЦБ уже просто не оставалось бы ресурса для спасения банковской системы как таковой.

Теперь же рынок получил своеобразный иммунитет. Новости об отзыве лицензии перешли из разряда горячих и даже сенсационных в разряд будничных. Те, кто хочет главным образом сохранить сбережения, переложили деньги в самые крупные и надёжные банки. Те же, кто любит риск, уяснили, что отзыв лицензии — не катастрофа, потому что вклад на сумму до 700 тысяч рублей можно будет вскоре получить без особых проблем вместе с процентами и положить в следующий банк, дающий ажиотажно привлекательную ставку.

Но терапия дорого обходится. Если на момент ухода Игнатьева страховая ответственность АСВ — Агенства по страхованию вкладов — то есть сумма вероятных выплат вкладчикам составляла 77 миллиардов рублей, то на 1 мая 2014 года — уже 277 миллиардов. Рост на 200 миллиардов рублей (это без учета «Огней Москвы», «Навигатора» и ещё трёх «июньских» банков, которые добавят ещё миллиардов 20). Не менее впечатляющим выглядит и рост числа вкладчиков, имеющих право на страховое возмещение, — с 1,34 до 2,88 миллиона человек. То есть полтора миллиона граждан за последние 10 месяцев стали обманутыми вкладчиками. Да, суммы в пределах 700 тысяч рублей вернутся. Но, по оценкам того же АСВ, по состоянию на 1 января 2014 года 47,6% вкладчиков держали в банках сумму выше застрахованной, в том числе 40% — свыше миллиона рублей. Это значит, что половина от наших полутора миллионов реально могла потерять часть своих денег.

В реальности же часть денег при наступлении страховых случаев по факту теряют все вкладчики. Потому что средства, выплачиваемые АСВ, вовсе не государственные, как принято думать. Они формируются из взносов банков, то есть из наших же денег, размещённых в депозиты. Да, сумма взноса невелика: 0,1% от среднеквартального остатка. Но при этом, по данным АСВ, немногим менее половины вкладов размещены в Сбербанке и почти 10% — в группе ВТБ, то есть в кредитных учреждениях, у которых лицензия не будет отозвана никогда. То есть мы из собственного кармана оплачиваем «банкет» для тех лиц, деятельность которых и приводит к отзыву лицензий. Мы рассчитываемся с вкладчиками вместо тех, кто украл их деньги.

А в подавляющем большинстве случаев лицензии отзывают именно у банков, руководители которых, часто при участии владельцев, превращали средства клиентов в свои собственные (см., например, материал «Банкформирование» в № 45 «Новой»). Только вот выясняется это спустя долгий период времени, когда денег и след простыл, все активы записаны на добросовестных предпринимателей, а фигуранты возбужденных уголовных дел находятся вне зоны влияния российского правосудия.

Конечно, из этого правила есть исключения, но сажают либо «стрелочников», либо людей, нарушивших интересы не обычных вкладчиков, а серьёзных игроков. Но вот что принципиально важно: нет ровно никаких данных, чтобы хоть в какой-то мере были наказаны сотрудники ЦБ, контролирующие деятельность банков, превращавшихся на их глазах в чёрную дыру, не говоря уж о прикомандированных сотрудниках ФСБ, которые есть в каждом серьёзном кредитном учреждении.

Набиуллина, по факту, сделала первый из системных шагов по декриминализации банковского сектора, просто использовав в соответствии с законом свои полномочия главы ЦБ. Но теперь необходимо двигаться дальше, потому что массовый отзыв лицензий, давая рынку иммунитет, в то же время мотивирует и отдельных банкиров к ускоренному разграблению средств клиентов. Мол, все равно скоро лавочка закроется, так хоть посуду вынесу.

Двигаться дальше — означает изменить систему, и на уровне уже не столько банковского надзора, сколько работы правоохранительных органов.

Во-первых, нужно признать, что отзыв лицензии — это форс-мажорная ситуация, обычно спровоцированная банкирами и связанная с незаконными операциями. Поэтому она должна быть поводом к автоматическому назначению прокурорской проверки (прокурорской, потому что нужно соблюдать принцип презумпции невиновности, прокуратура же как раз орган не карательный, а надзирающий — не найдут ничего криминального, так и хорошо). Если проверка находит малейшие признаки преступной деятельности, работать должны уже представители Следственного комитета.

Во-вторых, отзыв лицензии должен быть императивным поводом к назначению служебной проверки деятельности кураторов лопнувшего банка — как тех, кого назначает Набиуллина, так и тех, кто носит погоны и поверх них — холодную голову. Борьба с крышеванием банковского сектора должна на некоторое время стать приоритетной задачей управления собственной безопасности ФСБ. И это будет логичная цель, потому что серый банкинг — важнейшая инфраструктура для совершения коррупционных, налоговых, экономических преступлений (не говоря уж о финансировании терроризма). И простым очищением стада от паршивых овец, несмотря на его самоценную пользу, проблемы не решить — нужна сильнодействующая вакцина.

Конечно, возникают опасения, не добьют ли такие меры банковский сектор? Нет, потому что речь идёт о выявлении изнанки бизнеса, который уже не существует, — ведь с отзывом лицензии банк фактически прекращает работу. Для инвестиционного климата, как ни парадоксально, это будет скорее позитивный сигнал. Ненормальна как раз ситуация, при которой можно, под бдительным контролем гражданских и чекистов, собрать клиентские деньги и уехать на ПМЖ в благополучную европейскую страну. А ведь так пока заканчиваются девять из десяти историй криминальных банкротств.

Можно предложить и более суровую меру, которая не только поубавит стимулов к незаконному обогащению в банковской сфере, но и поможет вернуть деньги тем, кто их потерял. В том случае, если будет доказана непосредственная причастность акционеров и менеджеров банка к незаконному выводу активов, требования кредиторов должны распространяться и на их личное имущество, если не хватит конкурсной массы (а её не хватает в общем-то всегда).

Но эта идея потребует серьёзного перепахивания гражданского законодательства, так что она предлагается скорее для дискуссии. А вот тонкая настройка прокурорского и банковского надзора не требует в общем-то ничего, кроме нескольких подзаконных актов, — и политической воли, конечно же.

В наличии политической воли, глядя на длящуюся чистку, сомневаться не приходится, но в том и дело, что если уж государство влезло в эту драку, то и стоять в ней нужно до конца. Иначе результат будет обратным заявленному, а банкет криминальных банкиров за наш счёт продолжится.