Красноярску не нужна правда о Быкове

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Мертвецы начали подниматься

Адвокаты ночного губернатора Красноярского края 90-х Анатолия Быкова отвели от него угрозу пожизненного заключения. Оно светило по предъявленному обвинению в организации двойного убийства Александра Наумова и Кирилла Войтенко, но 22 мая краевой суд, отказавшись изменить меру пресечения, в то же время удалил из постановления об аресте главное. А именно — указание на то, что Быкова обвиняют в совершении особо тяжкого преступления, за которое наказание — вплоть до пожизненного. Юристы заявили «Новой», что теперь эту правку суд будет иметь в виду и при рассмотрении дела по существу.

Однако в Красноярске мертвецы вдруг начали подниматься. И к тому моменту могут всплыть и новые дела относительно убийств и исчезновений 90-х.

Пока Быков арестован до 4 июля и пишет из одиночной камеры письма о собирании нового Союза: «другого пути спасения нашей большой ограбленной и униженной Родины нет». Меж тем Владимир Татаренков (Татарин) и Сергей Бакуров на очных ставках с бывшим соратником и патроном подтвердили свои показания — о том, что он заказывал убийство. Все они сейчас — в одном СИЗО № 1.

Татаренков сидит по греческим и российским тюрьмам с 1999 года. В том числе как организатор того преступления, что сейчас инкриминировано Быкову.

Бакуров сидит с 1994-го пожизненно — за это убийство и несколько других. Получены свидетельские показания также о том, что приближенные Быкова обеспечивали киллеров жильем, пока они готовились. И после — когда все свершилось и один из них скрывался.

На видео очных ставок Бакуров говорит, что все началось 18 июня 1994 года со взрыва перед машиной Быкова. Татаренков датирует то же событие 17 июня. Путаница понятна: на Быкова покушались в полтретьего ночи с 17-го на 18-е. И эта путаница свидетельствует, что Татарин и Бакуров говорят сами. Если б их могли заставить говорить что-то не по своей воле, наверное, за четверть века это могло случиться и пораньше.

Татаренков в интервью «Новой» подчеркнул, что освобождается через три месяца — отбыл срок до звонка и ничего не выгадывает. Бакуров сидит уже больше 25 лет, появляется шанс на пересмотр приговора.

Но это теоретически — как и шанс на серьёзный срок (до 20 лет) для Быкова: если исполнитель запечатан навсегда (пусть по совокупности заслуг), почему организатор одного, но самого громкого из этих злодейств должен получить меньше?

Остальные члены ОПГ Татарина — кто уцелел в боях и кого поймали и осудили — уже на свободе.

Какие обвинения ещё ждут Быкова?

Или, чего ждёт сам Красноярск?

Подснежники

Машины раньше делали прочные: со дна Енисея поднимают Mitsubishi Galant, нырнувший туда за 20 лет до этого и проходивший по уголовному делу в 90-е, и тела в нём сохранились так себе, а лайбе — ничего. Все как у Майн Рида: «Лошадь была не очень крупная, но прекрасно сложена. О всаднике сказать этого было нельзя — у него отсутствовала голова. Впрочем, голова была, но не на своём месте. Она находилась у передней луки седла». Вот и у мужчины в «Галанте» так. Голову нашли рядом, в салоне. Женщина в том же салоне — в комплекте. Не открывались двери, и чтобы достать трупы, спасателям пришлось срезать крышу. Но привари обратно, отмой «галант» от ила — и можно на автобарахолку. Спасатели обнаружили машину на плановых учениях — зимой в самом центре Красноярска, за островом Отдыха и тарелкой Центрального стадиона, в 20 метрах от берега на глубине трёх метров.

Позже в органах заявили: личность мужчины установили (о его пропаже заявляла жена в 1995-м), а его навечно молодую спутницу пока идентифицируют;

«на срок пребывания тел под водой указывают вещи в машине: фен и косметика выпущены в 90-е»;

одеты они были в то, во что одевались в 90-е; погибли эти двое смертью ненасильственной.

Это не временная петля и не чересчур долгое эхо 90-х, это порядок вещей — зима тут длинная, нужно терпение, чтобы дождаться «подснежников»: трупы из 90-х только сейчас и начали оттаивать. Почему так — разговор отдельный, скажу пока одно: в новейшей России обновление в профессиональной среде, в т.ч. в органах, происходит быстрее обновления элит политических. Но весна неминуема, и она демонстрирует, кто где нагадил. У оперов и следствия это называется «вновь открывшимися обстоятельствами». У них сменилось поколение, и этого уже оказалось достаточно, чтобы льды начали таять, обнажая, что под ними.

В ближайшее время Красноярску предъявят трупы по резонансным исчезновениям той эпохи.

А представляете, что случится с обновлением элит и в политике?

Источники «Новой» в следственно-оперативной бригаде, занимающейся делом недавно арестованного Анатолия Быкова, дают понять, что близится к логическому итогу розыск тел исчезнувших в 1994-м Андрея Инина и Дмитрия Герасимова, — район определен, и сейчас поисковики работают с георадаром. Помимо того, вскоре будет полная информация пусть не о самом исчезновении в 1998-м бизнесмена и госчиновника Андрея Черкашина, но о лице, напрямую причастном к его похищению и убийству, — его труп тоже поднимается на поверхность. И это не все.

Со дна Енисея тянут лебедками не тупорылый «Галант», а целый двухэтажный автобус, набитый битком.

Красноярск четверть века живёт с психотравмой, в перевернутом мире: здесь все, осознанно пережившие 90-е, знают (для этого не требуются судебные решения), на ком этот «автобус», на ком липкий страх, стлавшийся по улицам, страх за подрастающих дочерей и сыновей, страх в глазах бизнесменов. Все тут знают, кто и как тогда злодействовал. Эти люди стали депутатами горсовета, Заксобрания края, Госдумы, эти люди ещё в 90-е и нулевые вошли во власть, они раздавали указания прокурорам и силовикам, они из телеящиков учили жизни народ, читали морали. Целая жизнь прошла с ними.

В середине 90-х, уже после исчезновения Андрея Инина, ко мне пришел его отец, Николай Семенович. Принёс три накладные — на перевозку груза (трёх джипов «Гранд Чероки») в ж/д контейнерах из Москвы в Красноярск. Получателем значился Александр Чучалов, тоже молодой парень из окружения Быкова, как и Инин. Груз получен 12 января 1994 года. По словам Николая Семеновича, один джип Быков подарил его сыну (и через 8 месяцев после этого, в ночь исчезновения сына, кто-то пригнал машину во двор их дома), другой подарил другу сына Александру Наумову (его убили за месяц до исчезновения Андрея),

а третий джип («или первый», как сказал Николай Семенович) Быков подарил Борису Петрунину, начальнику УВД края.

Доказательств, что Петрунин катается на этом джипе, я не нашел, подтверждений, что он зарегистрирован на кого-либо из близких Петрунина, — тоже, потому бумаги отложил. На 25 лет. О тесном взаимопонимании органов и спецслужб с быковскими нашлось много другого. С Петруниным (оскорбленным и подававшим в 1997-м на меня в суд, требуя извинений) вопрос прояснился совсем скоро — его, как и всех руководителей всех силовых органов в крае, сняли, переведя на время систему под внешнее управление Москвы.

А сейчас выяснилось и главное: за что Быков раздавал джипы мальчишкам с Предмостной площади.

Это ключ к новейшей истории Красноярска — почему она сложилась так, а не иначе.

Те парни мертвы. Быков, Петрунин, Николай Инин — живы. Первым двум мне сказать нечего, а у Николая Семеновича прошу прощения за обнародование деталей гибели его сына; отцу, конечно, будет трудно это слышать.

Ток

Через остров Отдыха (где всегда поднимают утопшие машины, эта не первая) установлен главный красноярский мост — Коммунальный. Вы его видели на бумажном червонце. На правом берегу мост начинается на Предмостной площади, откуда Инин и все его друзья. На левом — от Оперы (площади, окаймленной Енисеем, мэрией, гостиницей «Красноярск» и Театром оперы и балета). На Опере в первой половине 90-х — самый пульс города, самый ток. Во всех смыслах — и потоков, и энергии, и молотьбы, и места, где птахи токуют, и места, где их ловят силками и приманками. В этом ограниченном пространстве вечерами собирались все. Одних бандосов до трёхсот, подруги, просто молодежь, любопытствующие, здесь поиски и любовь, терки, туса, смотр сил… На дистанции в сотню метров от Перенсона (улицы) до театра принято было проезжать максимально эффектно. Только появлялись первые «японки», самый шикардос — «девятки» цвета «мокрый асфальт» и «восьмеры».

На Перенсона была «Березка» — фирма в начале 90-х на троих: Сергея Зырянова, Андрея Черкашина и Гену Хайдукова. Потом они разойдутся, а позже Андрея и Гену с разницей в несколько лет убьют — типичная арифметика, говорю про них лишь потому, что знал их лично и они действительно оказались в сердцевине, и об убийстве Андрея скоро будут новости. Эти парни были самые модные. Зырянов выходил из офиса и, понтярщик, на невиданной ещё здесь «Хонде Прелюд», чёрной, всегда чисто вымытой, фафакая и раздвигая толпу, въезжал на площадь. Сквозь злобное шипение — стекла опущены, сквозь весь этот строй, мимо бандитских тачанок со всем их колхозным тюнингом и с пердотоками (турбинами). У него было много машин, потом он привезет в город первую Ferrari 360 Spider (Modena). Черкашин рассекал на Mercedes-Benz ML 320 почти сразу, как только стартовали его продажи в США. Гена первым привез в город Audi A8 новой модификации, на Коммунальном мосту его подрезал авторитет из быковских (у него была своя отдельная бригада). И — встал, перегородив полторы полосы.

Подождав, когда Гена подойдет к нему, сделал замечание: «Не по тебе тачка». Конями (тачилами, дрыслами, лайбами) мерялись — ну а чем ещё?

И вот в самом начале 94-го молодые парни с Предмостной из рабочих семей, им чуть за 20, и ещё вчера они никто и звать никак, прибывают на ток на американских джипах. Третий — Герасимов — сел на 80-й «крузер».

Что же такое случилось вчера? Молва связала миллионеров с правого берега — одной огромной промзоны и отстойника — с серийными убийствами лидеров воровского братства. И все вокруг знали: эта молодежь, эти волчата — быковские. Городские легенды (позже я получил им подтверждение в органах МВД) пошли всего с одной стрелки — за тарелкой Центрального стадиона на острове Отдыха. Коммерсант, спасаясь от наездов урок, обратился к быковским, и разбираться с уголовной кодлой приехали парни с Предмостной. Говорили, не считаясь ни с табелью о рангах, ни с возрастом (они совсем ещё щенками были), и стали стрелять не раздумывая. Основному из братьев Богдашкиных (все в авторитете) прострелили ногу. Вопрос решен, от коммерса отлетели.

А те парни из «Березки» регулярно гоняли в ногомяч, Зырянов организовал первый чемпионат по дворовому футболу, и однажды против его команды приехала играть группировка Богдашкиных. Приехали с оружием. Тот самый, с простреленной ногой, не играл — только орал (на своих): ещё раз он тебя обведет, я тебя убью на. Бригада. Бились насмерть, но продули.

С той стрелки на острове и сложилась репутация. «Люди приехали конкретные, намеренные, подготовленные, пошли до конца». Но у них самих, у «людей», имен не было — они делали имя и авторитет Быкову, они были быковскими, с этого времени и появляется этот термин, на много лет ставший для города системообразующим.

И ещё один термин, ввергающий в шок и трепет: «от Толи Быкова».

Но имена у них были.

Вот они, ребята, на старом фото. Нет лишь одного из них: на ту стрелу все поехали с боевым оружием, а он с газовым, и когда пошла пальба, это выяснилось, после чего он из группировки и вышел. Потому его имя не важно. Сейчас неплохо себя чувствует в бизнесе, но тогда доверие к нему у ребят пропало. Что само по себе характерно — насколько чётко и недвусмысленно компания выстраивала приоритеты, насколько все они были готовы к крайним мерам. Инин и Герасимов, не разлей вода, почему-то тут не рядом, рядом с Герасимовым Юра Демоев — его убьют позже всех, в 1998-м.

На кирпичном заводе, на разборке с чеченами: пойдет на них как в начале 90-х — грудь нараспашку, громко матерясь. Застрелят.

Стоит в окружении скорых мертвецов (перед ним таких двое, и двое — за ним) Вадим Алексеев. Сам выживет. Чего это ему стоило? В начале минувшей зимы, как только возобновилось расследование старых быковских дел, он улетел в Черногорию. Глеб Войтенко, старший брат убитого Кирилла, ещё в 90-е уехал в США, прожил там 22 года, недавно вернулся. Марьясов — в Москве. Василий Савокин — этот стал депутатом Заксобрания края, бизнесменом, мастером спорта по вольной борьбе и кандидатом философских наук. На той самой Опере, будучи владельцем франшизы Subway в Красноярске, запустит четвертый ресторан сети.

Здесь же Александр Чучалов и Анатолий Коледов (Толя-маленький) — эти не с Предмостной, из Назарова, но примкнули. Оба вовремя уедут за границу, где и останутся жить. Через них в группировку придёт ещё один парень из района (Боготола) — Челентано (он же Джафар, потому что Джафарович), Сергей Исмайлов. Здесь его ещё нет.

Выше всех на лестнице стоит Пэтка — Наумов. Его с Кириллом Войтенко убьют первыми.

А пока они все вместе и все живы. И они будут брать в городе власть. Почти все, что тогда говорилось о стрелках и разборках, было правдой.

А все остальное, что говорилось о Быкове как защитнике народа и борце с ворами, с американцами, с Москвой, все, что связывалось с ним, включая надежды на нового заступника, нового Емельяна, на восстание, на сдирание кожи с начальства, варку в котлах богачей, их волов и их жен не на том свете, а уже здесь и сейчас, — мифы и предания.

Мифы опровергать бессмысленно. Это уже останется навсегда. Этот миф и есть общий черно-белый снимок красноярского народа.

Рождение мифа

Что было в начале у парней с Предмостной, понятно: вместе с яслей, потом перестроечные видеосалоны, качалки, у кого армия, у кого студенчество. Панельные хрущобы улиц Кольцевой, Матросова, Семафорной (одна из самых длинных улиц России лежит вдоль Транссиба), Красраба (этот проспект выстроен на участке Московско-Сибирского кандального пути). Первые ларьки-доты с замурованными в них заспанными невестами с оцинкованным ведром, порошками «Зуко» и «Юпи», спиртом «Роял», польскими ликерами и китайской тушенкой «Великая стена». Гостиница «Турист», куда к 18.00 съезжалась группировка Бороды, смотрящего за городом, пока был жив, сидя в колонии, его сверстник и вор в законе Косяк.

И вокруг кружили они — махновцы, молодые волчары с прижатыми к черепу ушами.

Им все эти воры и положенцы казались бессильными и безумными стариками: Борода родился в 1947 году, Косяк — в 46-м. Тогда им было уже за сорок.

Про ребят с Предмостной площади Быков сейчас сказал: они были такие диковатые, резкие, отчаянные. Эта сила своей необузданностью и решительностью ему понравилась. Они могли в жизни заблудиться, а он, мол, их подсобрал, работу им решил найти, начали вместе деньги зарабатывать.

Так и сформировалась первая бригада. И Быков поднялся над всеми. Она ему и чистила дорогу. А на ней тогда стояли куда более крупные фигуры и авторитеты. Дальнейшее происходило на глазах страны: он легализовался, став бизнесменом, потом политиком.

А с чего стартовал сын печника и уборщицы в своём мрачном захолустье?

Откуда Быков?

В Назарово, где Быков вырос и начал трудиться, я впервые приехал в середине 90-х, когда руководители краевой милиции рассказывали изумленному красноярскому народу, что за Быковым 1960 г.р. нет никакого криминала и он вполне может идти в политику (правда, когда писал, что они его покрывают, оскорблялись и вытаскивали на свет секретные и полусекретные документы, что быковские подозреваются ими в десятках убийств). Вот тогда и решил точно установить момент, когда криминал за учителем физкультуры появился.

В Назарове получил копию приговора горсуда от 1984 года: пятеро сверстников Быкова, рабочая молодежь и спортсмены, совершили «злостное хулиганство, отличавшееся особой дерзостью, выразившейся в физическом насилии над личностями» (это цитата). Три эпизода — беспричинные драки в кафе с исчерпывающим названием «Русь» и ресторане «Огни Чулыма», нецензурная брань, нанесение ударов по телам и головам сограждан, сопротивление представителям ГОВД и медвытрезвителя; ещё один эпизод — специальный вояж в посёлок Бор, чтобы подраться. В двух эпизодах участвует шестой представитель назаровской молодежи — некий А. Быков, и два обстоятельства за то, что этот Быков — тот самый. В одном случае он останавливает замахнувшегося товарища (В. Сафронова), «разглядев, что это не те, кого они искали», — Быков всегда себя позиционировал как борца за справедливость. И второе: в отношении него в Назарове «дело прекращено» — вспомните условный приговор в Москве, вынесенный Быкову за организацию убийства (несостоявшегося по независящим от него причинам).

В общем, к великим свершениям судьба его готовила уже в 1984-м, какие бы организации и учреждения мы под этим словом ни подразумевали.

Во второй половине 80-х Быков едет покорять Красноярск. Дорогу открывает спорт: Быков давно боксирует, перезнакомился со многими силовиками (сейчас ещё не про органы, а виды спорта), которые в ближайшем диком будущем станут альфа-самцами. Сходится сначала с боксёром Игорем Стороженко, отличником с юрфака, который станет криминальным лидером Стороженой, его другом Борисенко (тот отойдет от дел, когда они дадут криминальный крен) и борцом и гимнастом Олегом Стяжковым — в будущем Кисой, главарем ОПГ. В 96-м Киса пойдет в депутаты от ЛДПР, но неудачно, потом снова сядет — и надолго.

С Кисой живут в то время в одних комнатах в общежитиях, на одних квартирах. Он уже тогда стал дурить народ в наперстки, Стороженко тоже глядел в ту сторону. Быков же воздерживался. Говорят, таскал из Назарова сигареты — там почему-то были дешевле, — перепродавал.

Все новые друзья младше на 5–7–10–13 лет, и это, видимо, неслучайно: Быков всегда пытался учительствовать и быть старшим. Про его опеку мне рассказывали студенты пединститута (Быков его окончил) младше его на 7–10 лет:

«Никто не обижает? Если что, мне скажите».

Быков со временем не меняется, и этот сюжет с ним на всю жизнь: ровно так же спустя несколько лет он войдет четвертым в компанию красноярцев — основных акционеров КрАЗа (Колпаков — Ратников — Дружинин — Быков), — она тоже расколется. И там он тоже один будет искать народного признания и любви, позиционируя себя как патриота родной земли, хотя его деятельность на алюминиевом заводе свидетельствовала скорее об обратном.

Кису сажают. Когда выходит, у Быкова уже появились деньги, чёрная «девятка», он уже живёт отдельно. По представлениям, устоявшимся в Красноярске, в т.ч. среди оперативников, это плоды работы на левобережной барахолке: Быков, помимо более-менее серьёзной торговли, начал решать спорные вопросы и между торгашами, и в их конфликтах с покупателями. И это у него получается, его замечают. Знакомится с местными положенцами Ляпой (В. Липняговым) и Толмачом (Ю. Толмачевым), с авторитетом Синим (А. Синьковским). Те его приближают. Вопреки распространенному мнению, Быков водителем у Ляпы не был, не был и кассиром. Он — вроде финдиректора. Нарабатывает репутацию человека слова, доводящего до конца все, за что поручится. При этом ни копейки себе не возьмёт. Грамотно разводит конфликты. С ним начинают считаться.

И вот — переломный конец 1991-го, начало 1992-го. Быков вместе с теми, кто имеет вес на улице, в криминальной среде, со старыми ворами и молодыми волчарами — на Опере, вся тусовка, блатштабы, орккомитеты, совещания здесь и рядом под крышей — в ресторане гостиницы «Красноярск». Кружат бесы. Они могут встречаться реже, откуда взять столько тем для ежедневных терок, но бандюки — общественные животные, им требуется регулярно подтверждать свой ранг в стае, крепить стадные узы, и им хочется, чтобы о них говорили, чтобы их ритуалы и церемонии наводили трепет.

В богатом Красноярске они легко договаривались о разделе добычи, на удивление всем всегда хватало, однако с какого-то момента это становится невозможно в принципе.

На видеозаписи 32-го дня рождения Быкова (17.01.1992) за него, за то, чтоб он прожил сто лет, за все ему земные блага пьют Киса, Октай (О. Ахмедов), Ляпа, Толмач, Синий. Кем был Быков на тот час?

Один из этого ряда, но ниже рангом, поскольку не сидел и ничем пока себя не показал. С появлением парней с Предмостной за спиной он выходит в совершенно иную категорию. Они уже здесь — держатся друг с другом локоть к локтю. С азартом, сосредоточенно поглощают земные блага — тут в изобилии, а ведь ещё даже не вышел ельцинский указ о свободе торговли, в продуктовых шаром покати. Пить ещё не умеют, запивают водку газировкой. Студенты. Глеб Войтенко — в белых туфлях (это зимой в Красноярске). Быков ест яблоки, сверкая огромным перстнем. Авторитеты — в классических костюмах и белых носках. Фоном — «Твоя вишневая «девятка», но потом позовут баяниста. А далее последуют танцы девушек в купальниках.

Следующая плёнка — с днюхи Кисы (26.05.1993). Те же там же, пиджаки только расцветились — зелёные, горчичные, — но белые носки сохраняют актуальность. Перстни и татуировки. Шик. Кто-то оценивает: «Весь цвет города [здесь]». Киса делает Блину (С. Блинову, в будущем депутату, а пока лидеру отдельной группы, зашедшей «под Быкова») выговор за то, что тот не в костюме. «А чё, я одет».

Подарки дарить не принято: все, здороваясь, без слов и быстрым движением суют имениннику сотку или две баксов. Перед мероприятием камера запечатлевает встречу Быкова и Татаренкова с их парнями — под окнами. Потом один из Колчаков интересуется Тюриком (Владимиром Тюриным, вором из Братска), Быков отвечает: «Тюрик не прилетел, он у Лучка». (Лучок — Сергей Лалакин, мозговой центр подольской группировки.) Камеру выключают.

Дедов с гармошкой уже не зовут, поёт Оксана Метла, фоном идёт Ветлицкая, потом западная попса. Пока все вместе, старой формации воры и молодые бандюганы, спортсмены, все — тёмные силуэты на фоне залитых солнцем окон. «Этот день впишется в историю Красноярска» — голос за кадром на дне рождения Быкова. Ну да, вписался: все ещё живы и все рядом.

Первое в Красноярске убийство с признаками заказного расстрела — так, чтобы киллеры готовились и специально ждали, — произойдет 10 августа 1993-го. Сработают Чистяка (С. Чистякова). Предъява к нему незначительна: жизнь у него протекала в казино, и вроде вопрос касался долга, но Чистяк был не хозяйский, сам спортсмен, и ответил грубовато. За неуважение Быкова и быковцев пострадали в начале 90-х многие. По другой версии, не слишком отличающейся от первой, Чистяка изметелили из-за слова «стадо» в адрес оравы быковцев, следовавшей за предводителем. Потом осознали, что последует ответ. И Чистяка убили.

По оперативным данным, «исполнили» его двое парней с Предмостной. Данное им поручение определено было их решительностью.

22 октября 1993-го в подъезде расстреливают Синего. На глазах у сына (его пуля задевает по касательной). И это убийство не раскрыто; по оперативным данным, это те же предмостовцы, но уже вчетвером. Уходят после «исполнения» на моторной лодке.

Эти четверо выделялись даже среди своих с Предмостной. К тому времени выяснилось, кто чего стоит и кто на что готов, — тогда это происходило быстро.

Рэкетировать, пугать и пилить бабло — совсем не то, что без колебаний нажать на спусковой крючок.

Один покупает квартиру, трое других усаживаются в джипы (правда, откатали на них ребята всего ничего).

В 1992-м, ещё до громких злодейств Инин, Наумов, Демоев входят в самый близкий круг Быкова. Он начинает строительство в Овинном (пригороде Красноярска) шести огромных домов за единой крепостной стеной, обтянутой «колючкой» и с часовыми на вышках. Тут плоскость без деревьев с дальним просмотром.

В списке застройщиков 18-го микрорайона Овинного, помимо этих четверых, — ещё один из Колчаков (Игорь Колчин) и Киса (Стяжков), но из проекта они сразу и вышли, здесь не жили. Строительство вело научно-техническое объединение «Сантр»; все первые хозяева домов, включая Быкова, значились его работниками. И все, кроме Быкова, убиты. Коттедж Инина позже передали Челентано (Исмайлову), тот пропал (убит) в 1996-м, далее дом перешел к Алексееву, невредимому по сей день.

Краснокирпичные коттеджи, все одинаковые, строили, говорят, по эскизу Колчака — у того на Караульной горе, в Покровке, рядом с часовней Параскевы Пятницы (что тоже запечатлена на бумажном червонце), парит над Красноярском особняк в том же стиле «дорого-богато». Насмотрелся, судя по всему, на соседних цыганских баронов, разбогатевших на героине, закопанном в грядках на задних дворах их дворцов. Но вкусы Колчака, думаю, ни при чем. На родине, под Назарово, у Быкова крепость той же архитектуры.

Тогда же, осенью 1993-го, зверски, ломая кости арматурой, избивают гендиректора КрАЗа Турушева (20 октября он выходит утром с молодой женой к машине ехать на завод, на него налетают парни в балаклавах) и убивают Ляпу (23 ноября).

Сейчас Быков всячески убеждает следствие, что Наумов был мелок и неинтересен. Видимо, поэтому он и поселил его рядом, и отдал ему джип из первой партии «американцев» в городе.

Ляпа и КрАЗ

Ляпу, 37-летнего мастера спорта по борьбе, изрешетят в 11 утра у Дома грампластинок. Липнягов приедет на стрелку за рулем, на заднем сиденье жена, помповое ружье лежит на коленях телохранителя Новикова зачехленным. Открыв ответный огонь и выжив, он потом и расскажет детали.

Боевики палят из пистолетов, прошивают витрину, слепыми пулями ранят прохожих. Чтобы поставить точку, кидают ручную гранату. Выходит многоточие: не разрывается. Впрочем, Ляпе уже все равно. Новиков одного из нападавших сражает наповал, другого ранит. Те бросаются бежать, Новиков — за ними. Убийцы останавливают на проспекте случайную машину, приставляют водителю к виску пистолет. И скрываются. Кино.

До этого боя убийцы гостили в доме авторитета. Его жена кормила их пельменями. Они ели у него дома и знали, что скоро убьют и его, и, возможно, её. Шутили что-то, перемигивались.

Ляпа заключил с этими киллерами контракт на убийство Быкова. Городская криминальная милиция знает и пытается разборки предотвратить, ведя переговоры и с Ляпой, и с Быковым. Как рассказывал мне её руководитель Владимир Комлев, в его кабинете, несмотря на все уговоры, Ляпа божится: «Сначала уберу Быкова, а потом — пожалуйста — сдам вам все оружие». Быков также не скрывает решительной нелюбви к Ляпе и его подручным. «Ляпа хочет войны, он её получит».

Вызывают их вместе, усаживают за стол друг напротив друга. Нет, антогонизм запределен.

Ни в бандкругах, ни в милиции — я разговаривал со всеми — разброса мнений о механике случившегося не было. Сначала Ляпа заказал Быкова, возмущаясь его отказом платить в общак и стремлением не то к автономии, не то к всевластию, а затем уж Быков переиграл бывшего старшего компаньона, перекупив всю цепочку посредников и саму бригаду боевиков. Дескать,

Быков, не будь дураком, предложил оплатить ту же самую работу по более высокому тарифу. Кто на нас с мечом, тот от того и… Причём от того же самого меча. Шедевр самозащиты.

Киллерами были бывшие армейские спецназовцы, с наградами. Они покинули Красноярск и растворились то ли среди людей, то ли в снегах, глинах и суглинках. Один, главный, позже ненадолго проявился: Юрий Андронов, его подозревали также в серии заказных убийств в Москве. Его брали столичные рубоповцы, когда он прикатил выбивать деньги с дальневосточной фирмы.

А бившийся тогда с ними Новиков перейдет в охрану ближайшего друга Ляпы Толмача и вскоре снова окажется под пулями: Толмача расстреляют 12 мая 1994-го длинной очередью из подвального окошка.

Ещё немного о механике самозащиты Быкова. В 1997-м он сам мне изложил свою версию расстрела Ляпы, и это очень походило на рассказ Жириновского о том, как киллер, которому его заказали, пришел на его митинг, прослезился, отверг дурные планы и вступил в ЛДПР.

ВЕРСИЯ БЫКОВА

«Все в органах знали, что Синий, Ляпа думали, как убить Быкова. Я говорил четверым полковникам: я — КГБ, я — МВД. Они ничего не делали. Но сам Ляпа и обманул этих ребят-киллеров: не решил вопросы, которыми он с ними занимался, обманул с оплатой. А они приехали, поинтересовались, кто такой Быков, и изменили свои планы».

А вот что тогда мне говорил начальник УВД края Петрунин.

ВЕРСИЯ ПОЛИЦИИ

«Все так случилось из-за того, что Ляпа не внес исполнителям предоплату. А в цепи посредников у Ляпы и Быкова были совместные друзья. На этом фоне, что Ляпа не рассчитался, все и произошло».

Но как Быков умудрился выйти на контакт с киллерами? Городская легенда гласит: Толя-маленький служил в армейском спецназе вместе с андроновцами. И они чуть ли не случайно встретились глазами. За несколько дней до боя у «Мелодии» на Красрабе.

В действительности главным фактором стало вот что. Ляпа решал проблему с Быковым через Москву, измайловских. И те изменили по ходу дела решение, на кого делать ставку в алюминиевом Красноярске, Быков выглядел перспективней.

Это цепь: у Быкова благодаря спорту был ход на Салима из Узбекистана, у того — на Михаила Чёрного (братья Чёрные начинали кооператорами в Ташкенте), у Чёрного — на измайловских.

Братья Чёрные к тому времени уже присутствовали на КрАЗе — уже зашли и брали завод в свои руки, им был нужен тут постоянный свой человек. Быков имел надёжную репутацию.

Это к мифу о Быкове — красноярском патриоте, отстаивавшем завод и от Чёрных, и от москвичей, и от иностранцев.

Ещё одно слагаемое мифа заключалось в том, что Быков не пускает в Красноярск чеченских бандитов.

Загнали, дескать, его ребята сразу четверых или пятерых под автоматами в студеный Енисей, после чего им купили обратные плацкартные билеты на поезд в Россию. В нём те и сушили мокрые штаны и подштанники. Ну да. Уже когда пришел на губернаторство генерал Лебедь и начал воевать с Быковым, мне позвонил в истерике теледеятель, обласканный Быковым (он просто подарил этому журналисту с коллегами телекомпанию ТВК): ты что, чеченцы уже свободно по городу разъезжают! (Потом он, когда станет можно и это даже будет щедро вознаграждаться, встанет в очередь обличителей Быкова, будет ярко выступать, на чем станет депутатом, потом большим федеральным чиновником.) Так вот, Быков был ещё в силе, властвовал в городе, а у знакомого пропал 100-й Land Cruiser — они вообще только что появились в мире. В милиции сказали: скорее всего, уже едет в Чечню, там на него поставят пулемет. Знакомый тупо поехал на вокзал и ходил мимо составов с контейнерами, нажимая сигналку. И его «крузер» отозвался. Вызвал милицию, контейнер отцепили. Он действительно должен был идти на юг России.

Но это все будет потом. В ноябре 1993-го Чёрные посещают Красноярск и встречаются с Быковым. По одной версии, они сразу ему «уделили финансовое внимание», а он распорядился этими деньгами по-своему, не делясь с Предмостной. По другой — денег от Чёрных ещё не было, была деза о горе нала, и парни с Предмостной на неё купились и предъявили Быкову.

Как бы то ни было, в скором времени Быков уже основательно войдет на КрАЗ, нал и ваучеры на скупку акций из Москвы от Чёрных курьеры повезут чемоданами.

А пока в декабре 1993-го и январе 1994-го между Быковым и Предмостной все ровно — коттеджи в Овинном строятся (родители спрашивают с Инина денег на продукты, он отмахивается: все уходит в стройку), в январе прибывают джипы. 17 января 1994-го их ставят на учёт. У Инина и Наумова — с 5,2-литровыми двигателями; тот, что приписывали Петрунину (на самом деле на нём начал ездить Быков, а потом этот джип передавали от старших к младшим), — с мотором в 5,9 литра и бронированный. Это выделение Быкова из братства совсем скоро станет ещё одним поводом для недовольства парней с Предмостной.

Раскол и взрыв

«Раз ты нас в сторону убираешь, мы и уйдем». Громкого выяснения отношений не было. Наумов, вслед за ним Инин, Герасимов, Демоев, Войтенко-младший просто поднялись и вышли. На фоне крепкого после армии, жилистого, уже мужиковатого Инина, высоченного хоккеиста Демоева Наумов выглядел щуплым, скромным, тихим. И поначалу его могли вообще не воспринимать: ни рыба ни мясо. Но это была сознательная расчетливость: он всегда сперва изучал людей, уж потом выстраивал отношения. Теперь он прекратил отношения с Быковым напрочь, Инин и Герасимов пытались искать компромиссы, стать «коммунальным мостом», помирить всех. Демоев с быковскими какое-то время ещё общался, но тоже уходил все дальше.

В раскол пошли основные — костяк с Предмостной — заводилы. Глеб Войтенко — хитрован и обаяшка, «наживка на телок». Парни тянулись за Ининым, за Наумовым.

Наумов и путь выбрал не типичный для своего круга — уже к тому времени женился, и жена была беременна вторым. Снимали жилье недалеко от Предмостной, за цирком. По словам родственников (жена в Америке, тут сейчас сестра, хорошо все помнящая), Наумов, перестав общаться с Быковым, надел бронежилет, на «чирке» больше не ездил, менял машины (договаривался со знакомыми), был подавлен. Обострилась экзема. С ним теперь всегда был Кирилл Войтенко. Тот по характеру кардинально отличался от старшего брата: как и Наумов, худой, с виду ничего из себя, но ещё в школе легко посылал учителей, резкий, наглый, прямой.

Взрыв перед притормозившим «мерсом» Быкова раздается у шоу «Азарт» на Предмостной. По оперативным данным, показаниям фигурантов, Быков почти сразу звонит в Саяногорск Татарину, обозначает, что случилось, и зовет на помощь. Тот немедленно, ночью стартует со своими, в Красноярске они к обеду. Разговор состоялся в съемной квартире на улице Новосибирской.

Это Наумов и Войтенко, сказал Быков.

Подробности о Татаренкове, его роли, выдержки из приговора 1997 года относительно Бакурова, непосредственного убийцы Наумова и Войтенко, — на сайте «Новой» за 7 мая, когда Быкова задержали.

А вот что рассказал мне Татаренков 21 мая.

ВЕРСИЯ ТАТАРЕНКОВА

«Быков попросил сразу после покушения на него, и я воспринял это очень серьёзно, поскольку сам пережил только-только подобное — мне в окно влетела лимонка Ф-1, я лишь успел жену закрыть, все в неё шло, весь диван вспороло, где я сидел, меня посекло, в квартире, конечно, все… но Бог дал — жив остался. И поэтому воспринял известие от Быкова соответственно: как так — близкие предали? И как? Не просто отошли, а решили убить.

И когда он сказал, что надо их сделать, — я своим не могу сказать, они росли вместе — я сказал: сделаем. […]

Он позвонил, сказал: так и так, вот, говорит, и я дождался. Я спросил: чего? Покушение было, взрывали меня, чудом жив остался. Можешь приехать? Я: конечно. Ну все, собрались и поехали. Там на квартире и состоялся разговор. Так и так, это они — Наумов и Войтенко. […] У Наумова хранился тротил в большом количестве. И провод — именно такой, какой они у меня просили для рыбалки, именно этот провод был, который я им дал повзрывать рыбу. […] Быков сказал про этот провод. Там быстро все выяснили.

Рвануло перед капотом. Дорога от «Азарта» раздваивалась. И он тормознул на секунду, как он сам рассказывал, чтобы решить — по какой, по левой или по правой, поехать, а в это время перед капотом взрыв. Рассчитано было на движение, если б не тормознул, прямо под ним бы это все взлетело. Там где-то с килограммчик было, наверное, тротила».

Май 1993 года. Встреча Быкова и Татаренкова в Красноярске. Тут же Исмайлов, Коледов, Герасимов, Чучалов, Данилов. Скриншот видео из личного архива Алексея Тарасова

Саяногорцы приезжали 18 июня в Красноярск вчетвером. Чучков до сих пор числится в розыске (по оперативным данным, убит), Бакуров дал показания, подтверждающие слова Татаренкова:

«Быков предложил мне и Чучкову: «Вы сможете убить этих крыс?» Я и Чучков дали согласие».

И ещё одним свидетелем, третьим, стал Юрий Кочурин. Он отбыл срок за убийства и сейчас также рассказал о той поездке в Красноярск и встрече с Быковым.

Выглядит логично: не дожидаться, когда с тобой расправятся, а убрать того, от кого исходит опасность.

Ещё раз: взрыв — 18 июня. В тот же день — постановка задачи. 24 июня Быков улетает в Америку. Вернется глубокой осенью — уже практически полновластным теневым хозяином Красноярска. Пока у него алиби — город зачистят.

И с каждой автоматной очередью или пистолетным щелканьем — так, видимо, просто совпадало — будут расти исключительно его авторитет и влияние.

Кипр

Будущее уже предопределено, но пока все быковские живы. Сам патрон уже в США, а девятеро его ребят в первые две недели июля 1994 года летят на Кипр — поездку планировали заранее, и Наумов с Демоевым тоже намечались, но не поехали. Летят с Предмостной: Инин, Герасимов, Марьясов, Савокин, Глеб Войтенко, Алексеев. И с ними Коледов, Чучалов, Исмайлов, это уже давно одна компания.

На плёнках — их вторая неделя на острове. Они носятся на двух пляжных багги, летают на водных мотоциклах и бананах, кадрят девчонок, воруют арбузы с бахчи, прицениваются к брюликам, — девять язычников, аполлонов из отеля Apollonia в тусовочном районе Лимасола. Ветер свистит, шум в камере, они приезжают к камню Афродиты — легендарной скале на западном побережье: дескать, герой с двумя именами — Василий и Дигенис — бросил этот камень, чтобы сдержать нашествие сарацин.

И этим парням отводилась та же роль: не пускать сарацин, всю эту московскую и лондонскую бизнес-гопоту в Красноярск, не отдавать его на разграбление и поругание, и они так себя и ставили, но жизнь вывернет по-своему. Совсем скоро из них, кого к тому моменту не убьют, сформируют ту силу, что интересы этих сарацин в Красноярске и будет защищать, кто поможет им его грабить, урывая себе в этой большой дербанке кусок… Пока они лежат на темно-сером вулканическом песке, встают и забираются на скалу Афродиты. И дальше с ними все будет по языческим мифам с их бесконечными интригами, войнами, предательствами.

Осенью 94-го Быков, правда, попробует поднять на КрАЗе мятеж против братьев Чёрных, красноярцы перепишут на себя их акции, разорвут с ними кабальный договор (до 2004 года), но все это и началось лишь из-за денег и вскоре деньгами и кончится,

игры патриотов окажутся скоротечными, с сарацинами снова настанет мир-дружба-жевачка, и металл будут пилить на три равные части: одну — Льву Черному, вторую — московскому Анисимову, третью — Быкову с Дружининым.

Москва всегда все отжимает, и я сейчас не о том, могло ли быть иначе, мог ли Быков или кто-либо ещё стать преграждающим камнем, я совсем о другом. Не о деньгах. О том, что пока ребята с Предмостной все живы, все тогда ещё молоды и по месту рождения, по детству во дворах на Кольцевой, Матросова и Красраба изначально готовы к гибели, и нет пока для них уз святее товарищества, и пока это чужие отрубленные головы, матерясь, катятся в траву, и Вселенная отлетает куда-то под фейерверки, сверкая и грохоча, и они мчатся в этой сухой степи, по бывшему морскому дну, по песчанику…

Герасимов, местный киприот, Инин и Алексеев на отдыхе. Фото из архивов родственников

Ещё никто не уходит, не воют адские твари, ещё никто не сдался. И только легкость, полёт, рычащие моторы, серебряные рыбы, нежность и раскрывающиеся навстречу девичьи губы, и если и случаются раны, то пока не смертельные, и звучат «Битлы», а потом вдруг откуда-то в «Аполлонии» — аполлоны собираются на дискач — загрохочет Розенбаум, «Охота на волков»:

«Лучше под пули — учила мать.

Лучше под пули, ощерив пасть,

Молча. За горло. С разбегу. В грудь.

Лапами. Сильно. Подмять. Упасть.

Может, и вырвется кто-нибудь.

Кто-нибудь… Всё уже страшный круг,

Давным-давно на спуск жадно палец лег.

Кто-нибудь… Пусть это будет друг».

Ветер, могу предположить, потянул скошенной травой из дома, нагретой землей, хвоей, и дальше у них, это уже факт, ландшафты и пейзажи начнут меняться стремительно, пока каждый из выживших не заберётся на свою ледяную вершину, на сибирские гольцы.

Да, вот ещё эпизод: в какой-то момент они находят подводный камень — на него можно подняться и возвыситься над гладью моря, уподобиться античным героям и титанам, но всем на нём не устоять, тесно, пятачок мал, и все же парни подплывают и пытаются, помогают друг другу, Андрей Инин поднимает друзей, потом свалившегося в шутку притапливает.

Совсем скоро — через полтора месяца — друзья утопят его в ванне. Потому что до этого расстреляют в него весь запас патронов, но он ещё будет жить.

Аполлоны, кстати, не пьют (Быков ими гордился, называя «будущим России»). В отеле заказывают молоко. Играют в теннис, качаются. И только Инин с Герасимовым, жившие в одном номере, выглядят чувствующими судьбу. Они почти не смеются, они реже других в кадре. Камеру передают друг другу, и когда она оказывается у них вечером одного из последних дней (и на Кипре, и вообще), Андрей звонит в Красноярск. Друзьям. Дмитрий снимает другую трубку, слушает. Потом Андрей достает из мини-бара мерзавчик с джином. Чокаются. Для них это слишком крепко, разбавляют содовой.

Кровь

Пэтку и младшего Войтенко убьют во дворе на Кольцевой, 9. Они успеют высадить жену Наумова (она через месяц родит). На милицейском видео — осмотр места происшествия. Полчетвертого дня, в пяти метрах от изрешеченной красной «восьмерки» в лужу крови уткнулся простреленной головой Кирилл. Рядом ходят голуби. Детей и старух отгоняют. Наумов, отмытый от крови, лежит в скорой.

Голову и шею Войтенко со временем тоже обтирают тряпкой, чтобы подсчитать пулевые отверстия, снимают цепь «из желтого металла» (как говорят криминалисты), по которой кровь натекает в лужу. За неделю до этого его брат Глеб ходил выбирать себе кольца и браслеты, торгуясь в ювелирных лавках Лимасола. Цветомузыка много позже расскажет: когда встал вопрос о Кирилле, «мальчишке» (он всегда был рядом с Пэткой), Глеба спросили. «Как Бог решит», — ответил тот. Но это, конечно, сказки. Такого быть не могло.

Инина и Герасимова убили в той же квартире на Новосибирской, где состоялся разговор Быкова с Татаренковым о Пэтке и Кирилле. В сентябре 1993-го её, трёхкомнатную, сняли Исмайлов и Алексеев сразу на год, заплатив 2 тысячи долларов. Однако месяц не дожили, съехали — видимо, сразу после убийства Инина и Герасимова. Те пропали 23 августа. По оперативным данным, их позвали друзья и «под страхом непонятного будущего, что с ними самими могут расправиться, под страхом остаться без денег» убили.

Убили те, кто оставался возле Быкова. У органов есть понимание, кто и как причастен, кто нажимал на курок. Известно, как выносили трупы, на чем вывозили (машину подготовили заранее). Кто угнал «чирка» Инина обратно во дворы на Предмостную.

Цветомузыка рассказывал подробности: Инин и Герасимов пытались найти точки соприкосновения, их позвали на квартиру. Там скоропалительно вынесли приговор, Герасимова застрелили, а Инина нашинковали свинцом, но ни одного жизненно важного органа не задели. И патроны кончились. Он все не мог понять: за что? Ни предательства за ними, ни подлости никакой. И спрашивает: вы что, против Толи пошли? И тогда они ему все объяснили. По-дружески. И Андрей попросил добить его. Его утопили в ванне.

Они выросли в одном дворе, в одни ясли, школу вместе ходили, говорил Цветомузыка, а потом отвечали родителям, когда те спрашивали про своих сыновей, — ну, менты сели на хвост им, их Толя спрятал, все будет нормально, объявятся.

Потом один напился и разоткровенничался, что убитые во снах приходят.

Есть детали и от других источников — как выносили, завернув в ковер. Как с полгода после этого подавленные все ходили. У них такое было впервые.

Отцу Андрея в милиции, куда он пришел узнавать новости о поиске сына, посоветовали с вопросом о сыне обратиться к Быкову. Николай Семенович ещё какое-то время пытался судиться за коттедж сына в Овинном. Но его уже переписали на Челентано, друга Андрея.

Почему остался в живых Демоев? Есть версия, что ему дали поручение и он его исполнил — тоже заказное убийство. Чужой кровью заслужил себе отсрочку. И он уже не приближался к быковским. Помог вдове Наумова купить квартиру.

Цимик

В 1997-м спрашивал у Быкова, зачем и почему убили Наумова и Войтенко. Тогда он мне ответил:

«Они захотели заняться алюминием. Отслеживали меня, Татарина. Кто за ними стоял? Покойникам в душу не заглянешь».

Тогда, в 90-е, в городе много говорили, что за ними стоял Виктор Цимик, бывший второй секретарь красноярского горкома КПСС, удачно двигавшийся и в новом времени. Именно его в начале 90-х считали самым влиятельным бизнесменом в Красноярске. Он действительно интересовался и КрАЗом, и СаАЗом (Саяногорским алюминиевым), скупал акции. Если за Быковым, шедшим с Цимиком параллельно, стояли Чёрные и столичный криминалитет, за Цимиком — местные связи.

Когда генеральному КрАЗа Турушеву в 93-м переломают кости, первым к нему примчится Цимик, они тогда вместе решат не сдаваться.

Турушев все это рассказывал мне, ясно представляя, кто стоит за его избиением.

Турушев не хотел всевластия на заводе Чёрных, приказал расторгнуть с ними все отношения. Но его с завода выгонят, он уедет, а Цимика расстреляют на пороге его квартиры 4 августа 1994-го — в промежуток между убийствами Наумова-Войтенко и Инина-Герасимова.

Подтверждений многочисленным слухам о складывавшейся новой силе — с Цимиком и Наумовым во главе, что могла противостоять Быкову и быковцам, — я не нашел ни в 90-е, ни сейчас. Цимик — да, стоял на пути Быкова, о Наумове — нет ничего.

Геннадий Сиразутдинов, в то время гендиректор СаАЗа, в 1994-м рассказал мне все о претендентах на его завод, Наумов не упоминался. Татаренков сейчас в ответ на то, что Наумова и Войтенко видели в Саяногорске, сказал: «Они СаАЗом не интересовались. Они без меня ничего бы там не могли сделать, ни с кем встретиться, ни с кем поговорить. Все было бы через меня. Нет, нет». — «А если бы они по линии Цимика зашли — он ведь поддерживал отношения с Сиразутдиновым?» — «Ну-у… я бы все равно знал об этом. 100 процентов бы знал, что кто-то приехал. И сказали бы, кто приехал. В этом плане сбоев не было».

У Татарина не было мотивов убивать этих красноярцев. К тому же когда расстреляли Цимика, он и все его заплечных дел мастера были уже в бегах.

Татарину скрывать нечего, он подтверждает, например, что СаАЗом интересовался Ляпа, и он ему сказал: «Даже не думай…» Татарин имел такие же виды на СаАЗ, как Быков — на КрАЗ. Как Быков не препятствовал Льву Черному аккумулировать акции КрАЗА, так и Татарин не мешал в Саяногорске Олегу Дерипаске, скупавшему акции для консорциума фирм под братьями Чёрными. «Он скупал для людей, с которыми я был в хороших отношениях». — «Вы про Чёрных?» — «Да, да. Поэтому я не препятствовал ему ни в чем».

…Быков прилетает из Америки в покоренный Красноярск, когда все, даже потенциальные, враги или конкуренты отправились на три метра под цветы. Или на полметра под хвою и строительный мусор. Или на дно Енисея. Как там у Пушкина: «Едет телега, наполненная мертвыми телами. Негр управляет ею».

И там же: «Но много нас ещё живых, и нам причины нет печалиться». На видео дня рождения Исмайлова

в сентябре 1995 года — Быков уже царь горы. Фигур вровень с ним — нет. Куча группировок подконтрольна, вот они приходят засвидетельствовать почтение. Среди них те, кто готов к новым специфическим заданиям.

Окаменение

Ларьки на Предмостной, эти сваренные из листового железа собачьи будки с зарешеченными окнами, над которыми лампочками обрамлялось иностранное имя, снесут. В пристройке к «Туристу», бывшей штаб-квартире воровского братства, откроют самое шикарное за Уралом казино «Ессей». Потом у бывшего шоу «Азарт», прямо на том месте, где рвануло перед быковским «мерсом», и Быков вышел, и на голову ему с неба летели камни, красноярцы устроят фонтан, в чаше которого разместят скульптурную композицию: голая и довольная девица с панковской прической уселась на быка — даже не на спину, а на хребет, чуть не на голову. Все в курсе, что там у быка с девицей Европой было дальше.

Имя фонтана здесь чаще всего пишут как «Похищение Европы быком», причём последнее слово — с заглавной буквы. Это остроумие Предмостной, это правый берег, восточный. На левом же, западном, сам Быков воздвигнет гигантское офисное здание «Европа». В народе — Утюг. Это сразу за Оперой.

На самой Опере, где бился пульс города, где происходили толковища и токовища, сражения за власть и самок, тоже откроют фонтан — цветомузыкальный, поставят почему-то каменных львов и в центре — Аполлона. На высокой колонне. Двух сатиров — по её низу. Один из них — вылитый Ельцин, что, в общем, понятно.

Да, в общем, понятно, почему и Аполлон. Он похож на всех тех ребят сразу.

А все, что происходило в Красноярске тогда, — на миф о минотавре.

Его, пасынка, воплощение сути и страхов этого города, заключили в лабиринт, спрятали на самом виду, вот прямо здесь, на Опере. И платили дань: город регулярно приносил ему сюда своих детей. Приводил юношей и девушек. Сам. И это продолжалось годами.

ОТ АВТОРА

Красноярск разбирается со своей застарелой болью, ненавистью, кошмарами. И Красноярск разбирается со своими: Быков и быковские — это его. Плоть от плоти. И все это — пока не история, слишком ещё живо, кипит, на могиле Наумова недавно оторвали каменного грифона, увенчивавшего памятник, и тут же — всегда свежие цветы. Выросли дети убитых. Живы и в силе ещё друзья, так и не отомстившие. Ну и — важнейший фактор: сыщики. Один из оперативников (ему 30 лет, он расследует события 25–28-летней давности) сказал мне:

«Догнали Татарина, Грабовского, Буля, Цветомузыку (люди из окружения Быкова, все осуждены за многочисленные убийства. — А. Т.), это все работа нашего отдела. Интересно дойти до конца».

Город тащит на рвущихся лебедках ту телегу, тот автобус с трупами. Пытается поставить точку.

И в этот момент в деле Быкова вновь появляется политика и Москва. Главное орудие госпропаганды телеканал «Россия» с его излюбленными приёмами — с оперативным видео 90-х, выдаваемым за эксклюзив, с наляпыванием на съёмку ОМП (осмотра места происшествия) своего логотипа, с репортером, падающим под колеса фигуранту (назначенному к поливанию из этого орудия). На этот раз репортер свалился под машину помощника Быкова. На выходе — какие-то позорные репортажи, ещё более позорная раскрутка их в Сети. Все это мы слышали не раз — фантазии о Быке, о Челентано (если что, Бык — здесь это Слава Бык, это такие имя и фамилия, а Челентано — погремуха ушедшего от нас Сергея Исмайлова, Быкова так здесь никто не называл и не называет), красноярцы – криминальное быдло и т.д.

Москвичей допускают к Быкову, и их разговор записывается час. Потом на экран выдается несколько вырванных фраз общим хронометражем менее 5 минут. Это при том, что журналисты пообещали Быкову дать их разговор в полном объёме, и об этом, конечно, Быков тут же оповещает всех…

Из всего этого творчества для зрителя явствует одно: власть плющит народного героя.

Знаете, так не пойдет. Быков пока ещё не говорящая мумия, и это не игра. И вести эту партию столь бесчестно государству недопустимо. Недопустимо из красноярской трагедии вновь вытворять фарс.

Москва уже забирала быковское дело и дала в итоге 6,5 лет условно за организацию убийства Струганова

(не доведенного до конца по независящим от Быкова причинам). Сейчас Быкову светит серьёзный срок.

Дело пока в Москву не забрали. Если это произойдет, страна, вероятно, увидит и условное пожизненное.

Так вот: это красноярское дело. И оно даже не в том, кому сколько лет дать, а в том, чтобы наконец раскрыть правду. Москва тут ни при чем, ей ни разу за все эти 30 лет деятельности Быкова никуда не упиралась справедливость и правосудие в его адрес, ей нужны были его активы, деньги, влияние, она его использовала, и все.

А у Красноярска к нему счеты поважней.