Без паники: как в России убивают интернет и свободу слова

На прошлой неделе мир отмечал 30-летие интернета, а тем временем в России приняли очередные законы, существенно ограничивающие развитие русскоязычного сегмента Всемирной паутины. Законы о фейковых новостях и оскорблении чиновников, подаваемые под соусом защиты общества от манипуляций и прочих, в том числе и внешних, угроз, на самом являются нарушением Конституции и федеральных законов в частях права на поиск, получение и использование информации. А прошедший уже первое слушание в Госдуме законопроект о «суверенном интернете» и вовсе ведёт нас к самоизоляции.

Как и ожидалось, президент Владимир Путин подписал ранее принятые Госдумой и Советом Федерации законы, предусматривающие блокировку в интернете материалов, содержащих «недостоверную информацию» и оскорбляющих общество, государственные символы и институты власти России. Их авторами являются глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и госстроительству Андрей Клишас, его первый заместитель Людмила Бокова и депутат Госдумы Дмитрий Вяткин. Против их принятия выступал Совет по правам человека (СПЧ), подчеркивая, что они могут привести к злоупотреблениям и цензуре.

«Фейки» и паника

Теперь за «распространение в СМИ и информационно-телекоммуникационных сетях заведомо недостоверной общественно значимой информации под видом достоверных сообщений, если оно создало угрозу причинения вреда гражданам, их имуществу, либо угрозу массового нарушения общественной безопасности, либо угрозу создания помех или прекращения работы объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, банков, объектов энергетики, промышленности или связи, а также если оно привело к упомянутым последствиям», положен штраф от 30 тыс. рублей до 100 тыс. рублей, а для юридических лиц — от 200 до 500 тыс. рублей. В случае рецидива (или если недостоверные сообщения действительно помешали работе объектов жизнеобеспечения) штрафы увеличиваются.

Самое крупные штрафы грозят, если недостоверная информация приведет к гибели или причинению вреда здоровью человека, к массовым нарушениям общественного порядка либо остановке работы объектов жизнеобеспечения, доходя до 1,5 млн рублей для юрлиц.

При обсуждении законопроекта в Госдуме во втором чтении для официально зарегистрированных сетевых СМИ было введено «право на ошибку» — процедура предварительного уведомления, дающая им возможность самим удалить недостоверную информацию и таким образом избежать блокировки. Надзорная служба будет высылать в редакцию требование удалить тот или иной материал, и если оно «незамедлительно» не исполняется, то ведомство отправляет его веб-адрес на выгрузку операторам связи с указанием ограничить доступ.

Таким образом, распространение так называемых фейковых новостей по сути приравнено к призывам к массовым беспорядкам, экстремизму или участию в несанкционированных акциях — за них внесудебная блокировка ресурсов предусмотрена и сейчас.

Отметим, что ложные сообщения изначально противоречат принципам журналистики, в которой информация понимается как общественное благо, а не как предмет потребления. Согласно международным принципам журналистской деятельности, провозглашенным ЮНЕСКО, у граждан есть право на достоверную информацию и долгом журналиста является объективное освещение событий. Кроме того, федеральный закон РФ «О средствах массовой информации» устанавливает запрет для журналистов на использование его прав «в целях сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения слухов под видом достоверных сообщений». Эта норма распространяется, разумеется, и на журналистов сетевых изданий, зарегистрированных в качестве СМИ.

Никуда не делись и другие способы воздействия на СМИ — статья Административного кодекса «Злоупотребление свободой массовой информации», Гражданского — «Защита чести, достоинства и деловой репутации», Уголовного — «Нарушение неприкосновенности частной жизни» и «Клевета». Наконец, есть знаменитая ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», а также «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма», «Массовые беспорядки», «Производство и распространение экстремистских материалов» и т.д.

Так что содержащиеся в законопроекте нормы об ответственности за распространение недостоверной информации пересекаются со многими уже существующими законами и являются просто-напросто избыточными и создают основу для дополнительного произвольного преследования граждан и организаций.

К слову, уж кто и наговорил себе уже ни на один штраф, а то и срок, так это участники, а зачастую и сами ведущие всевозможных околополитических ток-шоу на федеральных каналах. Но к ним мы ещё вернемся.

Как и многие законы, принимаемые в последнее время, данный пестрит размытыми формулировками. Происходит это, с одной стороны, из-за низкой компетенции законодателей, с другой — делается намеренно, для того чтобы дать широкое поле для их трактовки и правоприменения.

Как указывает СПЧ, между понятиями «недостоверная информация» и «информация, не соответствующая действительности», имеется весьма существенное различие. Согласно правовой позиции Верховного cуда, не соответствующими действительности сведениями признаются те утверждения о фактах или событиях, которые не происходили в действительности во время, к которому относятся оспариваемые сведения. И напротив, недостоверными являются такие утверждения, которые не достойны того, чтобы верить в них. Иными словами, категория достоверности больше относится к области доверия источнику информации. А уж сохранение репутации или пренебрежение ею — это дело отдельно взятого издания. Так же, как и потребитель информации не обязан верить абсолютно любой новости.

В связи с этим вероятна ситуация, когда к административной ответственности за распространение заведомо недостоверной информации будут привлекаться те, кто на момент её распространение имел основания верить в то, что эта информация соответствует действительности, особенно если точная, всесторонняя и объективная информация отсутствует. Речь может идти о ситуациях стихийных бедствий, техногенных катастроф и в иных случаях, когда точной информационной картины нет даже у компетентных государственных органов.

Не понятно и то, каким образом будет устанавливаться наличие угрозы наступления перечисленных в законе общественно опасных последствий при распространении недостоверной информации.

А также какой временной интервал характеризуется термином «незамедлительно».

Ещё в прошлом году провайдеру давали сутки на уведомление владельца сайта, и у того были ещё сутки на удаление информации. Теперь в законе сказано, что от них требуют сделать это «незамедлительно», и в случае отказа или бездействия владельца сайта, которое может быть вызвано, в том числе и техническими причинами, обеденным или ночным перерывом, информационный ресурс будет заблокирован. Причём если сайт данного средства массовой информации основан на протоколе https, что сейчас широко распространено, блокировка будет технически возможна только для всего сайта, а не для конкретной страницы с «недостоверной информацией».

При этом у сайтов, не зарегистрированных как СМИ, не будет возможности «незамедлительно» удалить недостоверную информацию — их ждёт моментальная блокировка. Для ресурсов, не включенных в реестр Роскомнадзора, будет работать та же процедура блокировки, которая уже действует при обнаружении анонсов несогласованных массовых мероприятий, призывов к массовым беспорядкам, экстремизму или материалов организаций из списка «нежелательных»: провайдеры блокируют сайт, но параллельно сообщают об этом его владельцу — в случае если фейковую новость удалят, ресурс могут разблокировать. Это, по мнению СПЧ, дискриминирует владельцев таких ресурсов, так как им не предоставляют возможности удалить дезинформацию добровольно.

При этом удаление информации не освобождает от штрафа, если протокол о таком правонарушении был составлен до удаления информации.

Совет также указывает, что размер штрафов для юридических лиц, то есть для средств массовой информации, для многих равнозначен разорению, так как вероятность ошибки в новостях довольно велика.

В целом если довести данную ситуацию до абсурда, то, согласно этому закону, можно будет наказывать и за любую аналитику, в основе которой не конкретные факты, а лишь предположения, и за прогноз погоды, который также может расходиться с реальностью.

В качестве реакции на предложенную законодателями инициативу главный редактор екатеринбургского издания TochkaNews Дмитрий Фоминцев отправил председателю Государственной думы Вячеславу Володину запрос. В нём Фоминцев попросил пояснить, как теперь, после принятия закона о «фейк ньюс» освещать новости, касающиеся Пасхи. Например, не будет ли фейковой новостью утверждение «Христос Воскресе»? Или рассказ о самом воскресении Христа — как проверить его достоверность? Является ли, по мнению Володина, библейское предание фейковой новостью?

В оправдание один из авторов «пакета Клишаса» — единоросс Дмитрий Вяткин привёл данные Медиалогии, согласно которым количество недостоверной информации в 2018 году превысило 20 тыс. Да, соглашался депутат, есть там шутки и розыгрыши, но есть и направленные на дестабилизацию вбросы, часто из-за рубежа, которые «активно поддерживаются у нас в стране и действительно наносят прямой вред и ущерб, особенно когда случаются такие трагические события, как Кемерово, Магнитогорск».

Напомним, что во время пожара в кемеровском ТЦ «Зимняя вишня» 25 марта 2018 года, где погибли 60 человек — главным образом дети, начала распространяться информация о том, что реальное число жертв во много раз превышает официальные цифры. Позднее было установлено, что основным зачинщиком слухов был украинский пранкер, известный под именем Евгений Вольнов, который обзванивал в день трагедии кемеровские госучреждения от имени сотрудника МЧС и сообщал о 300–400 погибших. Далее сработало сарафанное радио, в котором приняли участие не только родственники пропавших людей, но и известные блогеры и звезды шоу-бизнеса.

Все это происходило на фоне практически полного молчания федеральных СМИ. Это обстоятельство, а также допущенные властями ошибки во время трагедии, до и после неё вывели людей на стихийный митинг в центре города. Причём люди выражали возмущение не только произошедшим, но и наплевательским отношении к ним чиновников. В конце концов людьми двигало не только возмущение, но и желание вместе пережить страшную трагедию. Однако в ответ представители власти называли их кучкой «бузотеров» и желающими «попиариться на горе». Очевидно, что если бы люди не чувствовали себя оставленными один на один с этой бедой и при полном и объективном освещении трагедии риск распространения информации о большем количестве жертв и недовольства людей был бы сведен к минимуму. Однако власти в той ситуации проявили полную неспособность коммуницировать с общественностью и адекватно реагировать на претензии к ним. И создается ощущение, что оба этих закона вытекают именно из этого события, когда людям и делиться информацией запрещают, и на чиновников оскорбляться не дают.

Совет по правам человека также указывает на то, что оптимальным способом противодействия распространению так называемых «фейковых новостей» по общественно значимым темам является оперативное предоставление обществу официальными органами власти максимально полной информации, а также наличие независимых экспертных мнений. Российское гражданское общество демонстрирует в настоящее время уже достаточно высокий уровень информационной компетентности и способность разобраться в качестве аргументов в ходе открытой и свободной дискуссии. Принятие управленческих решений без должного общественного обсуждения лишь повысит социальную нестабильность в обществе, отмечает СПЧ.

Приведенный также в пример депутатом взрыв в жилом доме в Магнитогорске 31 декабря прошлого года, в результате которого погибли 39 человек, тоже не совсем удачен. Несмотря на то, что официальной версией обрушения назывался взрыв бытового газа, вскоре обнаружилось много странных обстоятельств, которые заставили усомниться в этом.

Так, некоторое время спустя на одном из перекрестков сначала загорелась, а потом взорвалась «Газель», в результате чего погибло три человека, чьи имена правоохранительные органы не называли. Очевидцы сообщали о вооруженных людях в форме возле горящей машины, некоторые люди в соцсетях писали, что были слышны звуки перестрелки. В эту же ночь был оцеплен один из многоквартирных домов и проводилась эвакуация его жильцов. Издание Znak.com со ссылкой на свои источники в силовых структурах написало, что после взрыва дома был предотвращен другой взрыв, в ТЦ «Континент», после чего правоохранители по уликам вышли на «Газель», на которой передвигались террористы, которых и ликвидировали. Оцепление дома на улице Ленина якобы было связано с поиском одного из подозреваемых, который был убит позднее. Замначальника УМВД Магнитогорска Андрей Кияткин в беседе с журналистом «Новой газеты» сообщил, что отсутствие официальных заявлений правоохранительных органов по этому поводу связано с проведением в городе ряда операций, о которых они не могут рассказывать. Зато во многих провластных СМИ и соцсетях одновременно стала появляться информация о том, что любые версии, отличные от официальных, относительно причин взрыва являются специально распространяемыми фейками.

Есть и другие примеры, когда именно не паника, а общественное обсуждение, что, по мнению авторов законопроекта, видимо, одно и то же, помогало обратить внимание на проблему.

В конце декабря прошлого года в московских детских садах произошла вспышка дизентерии, дети начали болеть. Многие из них были госпитализированы в тяжелом состоянии, некоторые попали в реанимацию. Родители пострадавших стали обсуждать эту проблему друг с другом, обращались в госорганы, писали в СМИ. Однако единственное, чего они тогда добились, — один из детсадов закрыли на карантин по ОРВИ. В поликлиниках детям также ставили диагноз ОРВИ. Не доверяя чиновникам и государственной медицине, родители отправились в независимые лаборатории, по результатам анализов в которых у детей была обнаружена бактерия Шигелла, возбудитель дизентерии. Но реакции властей по-прежнему не было. Тем временем, по данным независимых источников — Радио «Свобода», ФБК и соцсетей, только в одном ЮВАО число заболевших дизентерией составляло от 500 до 1000 человек.

Наконец к февралю информация вышла на федеральный уровень. Массовое отравление детей в столице подтвердил Роспотребнадзор. По предварительным данным, причиной отравления стал творог из Липецкой области.

21 февраля в Общественной палате Москвы состоялся круглый стол о проблемах питания в детских садах Москвы. На ситуацию наконец отреагировали власти Москвы. Было возбуждено уголовное дело. Скандальную историю впервые прокомментировал мэр города Сергей Собянин. «С первого дня держу эту ситуацию под контролем», — сообщил он на своей странице в соцсети «ВКонтакте».

Высказывание различных гипотез во время каких-либо громких событий, во-первых, в принципе присуще людям и не является преступлением — свобода мысли и слова закреплена в Конституции. А во-вторых, связано с тем, что многие люди в России в целом не склонны доверять властям и журналистам. И это не должно удивлять, если вспомнить, сколько раз советские и российские власти скрывали данные о массовой гибели людей. В подобных ситуациях альтернативные сведения распространяются очень быстро.

В то время как объединение людей в самые разные группы (конечно, если они не предполагают преступного умысла) и обсуждение ими насущных проблем является важным фактором, в том числе и в формирования государства. Социальные группы способствуют социализации, то есть тому, что человек усваивает навыки, необходимые для социальной жизни, а также разделяемые группой и обществом в целом нормы и ценности; организации совместной деятельности людей, то есть выполняют инструментальную функцию; способны совместно найти решение проблемы, с которой человек не может справиться в одиночку; наконец, выполняют эмоциональную функцию, давая своим членам возможность удовлетворить эмоциональные потребности (потребности в уважении, понимании, доверии, общении и т.д.).

Однако, власть в России, похоже, намерена уничтожить любую инициативу снизу, любые объединения, потому что боится деятельных людей, способных самостоятельно принимать решения и реализовывать их. Такие её меры, когда даже в позитивно воспринимаемых мероприятиях приходится использовать массовку, разрушают само общество.

В этой связи абсолютно понятна и истинная причина принятия таких законов, и их направленность — не допустить массовых выступлений. А поводов для них, видимо, в ближайшем будущем будет становиться все больше.

Вот только одно из последних сообщений (которое действительно может стать последним, если его автор не хочет попасть под новую статью) политика Дмитрия Гудкова:

«Вот теперь пора паниковать. Мне в руки попало официальное заключение экспертов ОГФ Кудрина и ОНФ (путинского Народного фронта) о мусоросжигательных заводах (МСЗ), которые собираются строить сначала в Московской области, а потом и по всей России. Если коротко — из-за них мы все довольно быстро посадим здоровье, а сотни тысяч умрут. Многие, кто успеет родить детей, — родят больных. И огромные деньги потребуются, чтобы покрыть вред из-за строительства. От смертельно опасных выбросов нас собираются защищать активированным углем, а ядовитые остатки сжигания мусора (38% от изначального объёма, 260 тысяч тонн ежегодно от каждого МСЗ) планируется возить через всю страну, из Подмосковья в Томск».

Таким образом, новый закон — это ещё и некая страховка для реализации непопулярных мер.

Если проводить исторические параллели, то можно примерно определить, на каком социально-политическом этапе развития мы находимся. Спустя пару недель после начала Великой Отечественной войны в июле 1941-го года появился приказ, устанавливающий, что за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения, виновные караются по приговору военного трибунала тюремным заключением на срок от 2 до 5 лет. А уже через год, летом 1942 года появляется приказ № 227, известный как «Ни шагу назад!», в котором говорится, что «паникеры и трусы должны истребляться на месте».

А теперь главные вопросы — кто именно в законе о фейках будет определять, какая информация является недостоверной, а какая нет и какова будет практика его правоприменения?

Согласно новому закону, знать истину в последней инстанции поручено генпрокурору либо его заместителям, которые, обнаружив в интернете угрожающую общественному порядку неправду, должны будут обратиться в Роскомнадзор, который незамедлительно направит операторам связи «требование о принятии мер по ограничению доступа к информационному ресурсу».

Это настолько абсурдно и далеко от правовых норм, что невольно начинаешь философствовать — как отмечает СПЧ, истина всегда относительна, а следовательно, то, что сегодня представляется несоответствующим действительности, завтра может оказаться соответствующим или наоборот. Достаточно вспомнить первоначальные официальные сообщения о количестве заложников в школе № 1 в Беслане, когда до начала штурма их число существенно занижалось (прим. «ПР»). Исходя из логики анализируемого закона прокуратуре следовало наложить запрет на распространение именно этой, официальной информации, поскольку она была недостоверной. При этом, заметим, что власти никогда не несут ответственности за недостоверную информацию.

В наделении Генпрокуратуры правом решать, что есть фейк, а что нет, полностью раскрылась суть этого закона — это чистое оруэлловское «Министерство правды». В то время как, напомним ещё раз, цензура у нас запрещена Конституцией (п. 5, ст. 29).

И второе — правоприменение. Действительно, количество фальшивых сообщений, маскирующихся под новости, в последние годы достигло огромных размеров. И с научной точки зрения в этом нет ничего удивительного — мы в принципе сейчас живем в эпоху «фейк-ньюс» и «постправды», когда объективные факты в информационных выпусках становятся менее важными для формирования общественного мнения, чем обращение к эмоциям и личным убеждениям. Теперь «аналитики» и «эксперты» заменяют собой официальные источники.

Более того, потребителей такой, мягко говоря, не совсем объективной информации вполне устраивает нынешнее положением вещей, так как в условиях постправды СМИ предлагают им именно ту точку зрения, которая совпадает с их картиной мира. Для того чтобы «подстроить» под них новость, применятся различные приёмы. Например, показывается лишь одна из сторон описываемого события — в то время как другой существенный факт может не приниматься во внимание. В подаче материала зачастую используется метафоричность и иносказательность, чтобы максимально дальше отойти от реального события. Определенным новостям придается неимоверная важность, в то время как действительно значимые для общества события могут вовсе не освещаться. Иногда и напрямую происходит подмена понятий и откровенная ложь.

Поэтому в современном мире людям необходимо обладать определенным уровнем информационной культуры и прилагать усилия для того, чтобы формировать более-менее объективную картину мира — хотя бы пользоваться различными источниками и проводить минимальный факт-чекинг.

В то же время стоит отметить, что фейки — это не всегда намеренное искажение в угоду, например, пропаганде. Фейк можно рассматривать и как побочный продукт плюрализма мнений, когда монополия на новости, предлагаемые нам сверху, была разрушена. С развитием интернета новости стали создавать не только официальные СМИ, но и сами зрители (слушатели/читатели) — когда новость из частного аккаунта вмиг разлетается по всем крупным таблоидам, зачастую без должной проверки. Её продвижению способствует эффект суггестии (внушения), когда одна и та же ложь, транслируемая разными источниками, становится более «правдивой» в силу того мнения, что так много источников не могут ошибаться. Непосредственная вера фейковым новостям возникает ещё и потому, что интернет считается свободным информационным пространством, не связанным цензурой.

Возвращаясь непосредственно к нашим «фейкам» — ещё в ходе второго слушания в Госдуме из-под действия законопроекта были выведены «традиционные медиа» (надо полагать — печатные издания, телевидение и радио). И понятно почему — чтобы, в отличие от интернет-изданий, байки про «распятых мальчиков» можно было и дальше рассказывать по федеральным телеканалам.

Речь идёт о телесюжете «Первого канала», вышедшем в июле 2014 года, в котором рассказывалось, что украинские военные якобы распяли на главной площади города Славянска Донецкой области Украины трёхлетнего мальчика. После этого несколько российских изданий провели своё расследование и не нашли ни одного подтверждения этого события. Позднее ведущая программы «Время» Ирада Зейналова своеобразно признала «фейковость» данного телесюжета, заявив, что «у журналистов не было и нет доказательств этой трагедии, но это реальный рассказ реально существующей женщины, бежавшей из ада в Славянске».

Справедливости ради стоит заметить, что именно федеральные СМИ чаще всего уличают во лжи в последние годы. Но законодателей они не интересуют — поле этих самых «традиционных» СМИ уже зачищено, так или иначе независимых от Кремля телеканалов, радиостанций и печатных изданий больше не осталось, и получить хоть сколько-нибудь альтернативную точку зрения сейчас можно лишь в интернет-изданиях, на ограничение которых и нацелен новый закон.

Униженные и оскорбленные

Второй из принятых законов предполагает наказание за распространение в интернете «информации, выражающей в неприличной форме, которая оскорбляет человеческое достоинство и общественную нравственность, явное неуважение» к обществу, государственным символам и Конституции или госорганам. Этим составом дополнили статью 20.1 КоАП — мелкое хулиганство.

Определять степень неприличности также будет Генпрокуратура. То есть данный орган станет ещё и борцом за нравственность.

Кроме того, для распространителя в интернете информации с «явным неуважением» устанавливается штраф от 30 тыс. до 100 тыс. рублей, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния. Повторное совершение такого правонарушения предлагается карать штрафом в размере от 100 тыс. до 200 тыс. рублей или административный арест на срок до 15 суток.

Видимо, чиновникам тоже, как и представителям кавказских республик, захотелось получать извинения по каждому поводу, ну или хотя бы знать, что их незримый интернет-обидчик понесет наказание.

А между тем борьба власть имущих за принуждение всех к уважению себя начиналась ещё задолго до того, как и наша страна, и интернет стали другими. В начале 2007 года тогда ещё депутат Государственной думы Виктор Алкснис завёл себе дневник в популярном в те годы «Живом Журнале», желая полностью погрузиться в онлайн жизнь и наивно полагая, что и в ней он остается депутатом со всеми своими привилегиями. Однако уже очень быстро его спустили на грешную землю, назвав в ходе одного из споров «патентованным звездоносным мудаком».

Автор, давший такую характеристику депутату, не собирался скрываться — это был известный в интернет-кругах блогер со стажем tarlith, в миру историк, кандидат наук Тимофей Шевяков. Оскорбленный депутат начал угрожать своему визави уголовным делом, а всему российскому интернету — введением цензуры. Алкснис напомнил, что как депутат приравнивается к государственным служащим категории «А» (в неё, в частности, входят президент, министры, федеральные депутаты), поэтому Шевяков будет привлечен к ответственности по 319-й статье Уголовного кодекса РФ (оскорбление представителя власти при исполнении им должностных обязанностей). Однако тогда ещё не столько многочисленная и потому более сплоченная интернет-среда возмутилась, что и в её тогда ещё абсолютно свободное и равноправное пространство кто-то пытается въехать с корочками и мигалками, и депутат вскоре стал обладателем новых нелицеприятных эпитетов. Конфликт также подогрела встреча депутата и историка в офлайн на ток-шоу одного из телеканалов. После этого журнал депутата был взломан, все его записи были удалены, а вместо них появилась лишь одна, да и то нецензурная.

В созданном новом ЖЖ-дневнике Алкснис написал:

«То, что произошло сегодня, является самым наглядным подтверждением моих слов, что Рунет стоит перед самой серьёзной опасностью введения цензуры из-за деятельности провокаторов, которые, может быть, в силу своего недомыслия, а скорее выполняя задание определенных структур, формируют необходимые условия для введения такой цензуры». Также грозился тем, что всех обязательно вычислят и отдадут под суд по серьёзным статьям.

Однако тогда, к огорчению депутата, это дело ничем не закончилось — интернет победил. И вот, как выясняется, угрозы Алксниса все же будут реализованы — за всех бывших, настоящих и будущих оскорбленных депутатов теперь наконец отомстят.

И в этом на момент обсуждения законопроекте члены СПЧ указали на правовую неопределенность понятия «выражение явного неуважения в неприличной форме», которое может быть интерпретировано предельно широко. «Неприличную форму» можно приравнять к понятию «нецензурная брань», но можно пойти и дальше. Добавленные во втором чтении законопроекта слова «которая оскорбляет человеческое достоинство и общественную нравственность» никак не уточнили используемое понятие. Неясен и правовой смысл понятия «явное неуважение». В частности, неясно, будут ли подпадать под действие статьи карикатуры, анекдоты, скетчи, репризы, пародии.

Кстати, интернет-сообщество, как это ему и присуще, сразу отреагировало на инициативы, задавшись вопросом, не хочет ли Госдума ввести и обратный закон — об оскорблении обычных людей представителями власти?

И действительно, получается, что все эти заявления про то, что «государство не просило рожать» и что «пенсия маленькая только у алкашей и тунеядцев», теперь можно делать, не боясь даже получить оскорбление в ответ.

Долгое время интернет оставался единственной свободной территорией в нашей стране, но власть лезет и сюда, показывая, кто главный не только в стране, но и в сети, которая, в общем-то, не имеет границ. Ведь российского чиновника может послать любой русскоязычный (до в принципе, и не только русскоязычный) юзер, физически находящийся в условной Папуа-Новой Гвинее. И как бороться с этим? Интересно также, как будут определять точную дату высказывания — ведь интернет хранит практически все. Видимо, и в данном случае закон будет применяться избирательно.

Примечательно, что первой положительно отреагировавшей на принятые Госдумой законопроекты о наказаниях за фейковые новости и неуважение к власти оказалась дочь пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова Елизавета.

«Наконец-то ввели закон о распространении фейковых новостей (для нашей семьи, кстати, это очень актуально)», — написала она у себя в Instagram. Добавив, что согласно этой логике следующим должен стать законопроект о «распределении цвета штанов» и количестве «ку», так как она недавно пересмотрела фильм Георгия Данелии «Кин-Дза-Дза».

Примечательно, что Лиза Пескова при этом и сама «пофейковала», так как указала, что фотография была сделана в ресторане на Тверской улице в Москве, однако, судя по интерьеру и надписям на витрине, пользователи определили, что это был ресторан Au Vieux Bruxelles в Бельгии.

Но а если по сути её высказывания, то вне зависимости от декларируемых депутатами целей этих законов Лиза отлично поняла, к чему они в итоге приведут и кто является выгодоприобретателем этих законов.

Пошутила по этому поводу и председатель Совфеда Валентина Матвиенко, отметив, какой у нас «талантливейший, умнейший и креативнейший» народ. Мол, мы против него все новые законы, а он не унывает. «Вчера только приняли законы Клишаса, а сегодня уже новые мемы…», — заявила Матвиенко и, немного запутавшись, процитировала: «…Покритикуешь власть — подпадешь под закон об оскорблении власти, похвалишь власть — подпадешь под закон о фейковых новостях. И так и так наказание». Сидящие в это время в зале залились смехом.

Но, как известно, хорошо шутит тот, кто сажает (штрафует, блокирует), а не кого. Вслед за волной дел «за лайки и репосты», нас, видимо, ждёт теперь волна за «фейки и оскорбления» — вот уж где непаханное поле для работы правоохранителям. Зачем гоняться по улицам за реальными убийцами и грабителями, когда можно не выходя из кабинета шарить по интернету в поисках «преступников».

Очевидно, что законы нацелены на дальнейшее подавление свобод и призваны в очередной раз посеять страх среди интернет-пользователей. Легко предположить и дальнейшие шаги власть имущих, тем более что их уже анонсировали — регистрация телефонов и планшетов, вход в интернет по паспортам, белые списки сайтов, в конце концов, его тотальное ограничение или даже изоляция от внешнего мира.

Самый суверенный из интернетов

Практически одновременно с законопроектами о фейк-ньюс и оскорблении власти в конце прошлого года на рассмотрение в Госдуму был внесен и ещё один, который сами законодатели прозвали «закон об устойчивом Рунете», а в народе получивший название «закон о суверенном интернете». На деле это массивный пакет поправок в закон «О связи» и «Об информации». В отличие от предыдущих двух, его продвижение не столь стремительно и к настоящему моменту он прошел лишь первое слушание в Госдуме.

Его авторами также являются сенаторы Клишас и Бокова, а также депутат Госдумы Андрей Луговой, известный как один из авторов поправок в закон «Об информации», позволяющих блокировать сайты за экстремизм до суда, а также как человек, подозреваемый прокуратурой Великобритании в убийстве Александра Литвиненко.

Как представляют законодатели, законопроект позволит обеспечить работу российского интернета в случае его отключения извне. Для этого, как говорится, в пояснительной записке предусматривается создание неких (видимо, новых) правил маршрутизации трафика, минимизация передачи за рубеж данных, которыми обмениваются между собой российские пользователи.

Операторы связи обязываются при возникновении угрозы обеспечить возможность централизованного управления трафиком. Технические средства должны будут обладать возможностью ограничить доступ к ресурсам с запрещенной информацией не только по сетевым адресам, но и путем запрета пропуска проходящего трафика.

Создается инфраструктура, позволяющая обеспечить работоспособность российских интернет-ресурсов в случае невозможности подключения российских операторов связи к зарубежным корневым серверам.

Для проверки работоспособности создаваемой системы будут регулярно проводиться учения органов власти, операторов связи и владельцев технологических сетей по выявлению угроз и отработке мер по восстановлению работоспособности российского сегмента сети.

Если коротко, то этот закон, в случае принятия, позволит властям при необходимости перейти на «ручное» управление российским сегментом интернета — например, отключить его от общемирового и фильтровать трафик внутри. Созданным «рубильником» можно будет оставить работать только те сайты, сервера которых размещаются внутри страны, а среди них также выбрать только необходимые властям.

Грубо говоря, всем интернетом в России в случае принятия закона будет управлять Роскомнадзор. Напрямую это ведомство в законопроекте не упоминается, но, судя по описанию, федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по контролю и надзору в сфере средств массовой информации, массовых коммуникаций, информационных технологий и связи, — речь идёт именно о нём.

Законопроект раскритиковала Счетная палата. Ведомство считает, что на рынке телекоммуникационных услуг серьёзно вырастут цены. А по мнению экспертов, из учрежденной правительством организации «Цифровая экономика» предлагаемые в документе меры, наоборот, инициируют риск нестабильности работы интернета в России. Дело в том, что создание в системе маршрутизации трафика критической точки может привести к сбоям всей национальной системы связи. При этом, как подчеркивают эксперты, ответственность за качество соединения перед пользователями понесут операторы. Кроме того, установка дополнительного оборудования, необходимого для реализации проекта, увеличит нагрузку на их инфраструктуру.

Помимо прочего, все более явно очерчивается и финансовый вопрос — в первоначальной версии документа отмечалось, что реализация законопроекта не потребует дополнительных трат из бюджета. Но затем Клишас сам заявил, что на это необходимо 20 млрд рублей. А эксперты «Связи и ИТ» подсчитали, что понадобятся суммы в разы большие — до 134 млрд рубелей ежегодно.

Но насколько вообще обоснованы все эти риски и затраты?

Теоретически если и не полностью «положить» российский интернет, то значительно нарушить его работу извне действительно можно. Например, техническая возможность есть у зарегистрированной в США международной некоммерческой организации ICANN, которая занимается распределением доменных имен. В нашем случае это домены верхнего уровня «ru» и «рф». Но даже если это и произойдет, нельзя считать этот случай отключением страны от интернета, постольку при передаче данных оборудование оперирует не доменными именами, а IP-адресами. Российским компаниям они достаются через региональный интернет-регистратор RIPE NCC — независимую голландскую ассоциацию.

Однако история не знает подобных случаев блокировки целой страны. Кроме того, если регистратор решит забрать у России блоки IP-адресов, это нарушит работу интернета и в других странах. Да и такие меры самоуправства, по сути, разрушат всю архитектуру интернета — все страны после этого задумаются о создании своего «суверенного интернета». Сейчас же его сила в том, что у него нет единого «центра управления», который мог бы осуществить что-то подобное.

Не понятно также, что такого собираются в будущем сделать российские власти, за что у кого-то возникло бы желание «отключить» нам интернет? Зато с большой степенью вероятности можно предсказать дальнейшие действия правительства, когда в его руках появится инструмент управления российским сегментом интернета.

Последовательно принимаемые в последние годы законы по ограничению интернета в России — это не какие-то внезапные всплески отдельных депутатов. По нашему мнению, это долгосрочный план по приведению Рунета к определенному виду. И данные меры лишь его часть. Поэтому нет никаких сомнений, что и этот закон будет принят, и более того — осуществлена попытка его реализации в полной мере, то есть отключения интернета от внешнего мира, о чем, собственно, и свидетельствует один из пунктов законопроекта, обязывающий госструктуры и провайдеров регулярно проводить соответствующие учения.

И несмотря на заявление пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова, которое он сделал по поводу прошедшего 10 марта в Москве и других крупных городах России митинга против изоляции интернета, о том, что и авторы этого законопроекта, и в администрации президента, и правительство выступают за свободу интернета и никто не является сторонником идеи урезания интернета или ограничения возможности работы Всемирной сети, на самом верху властной вертикали думают несколько иначе. Как ещё 20 февраля заявил Владимир Путин:

«… я же не могу за наших партнёров говорить, что у них на уме. Я думаю, что это им самим нанесет колоссальный ущерб, урон…Они же там сидят, это же их изобретение, и все слушают, видят и читают, что вы говорите, и накапливают эту информацию, а так не будут».

Согласно хронологии, которую ведёт общественная организация «Роскомсвобода», ещё в 2011 году тогда ещё президент Дмитрий Медведев высказался против «тупых запретов» в интернете. А уже спустя ровно год Госдума единодушно приняла изменения в ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», известный как закон о «черных списках сайтов». И уже вернувшийся в кресло президента Владимир Путин 28 июля 2012 года поставил свою подпись под данным одиозным законом, который впервые на территории России ввел понятие внесудебной блокировки интернет-ресурсов. Тем самым сделав первый шаг в резком ужесточении политики государства в области интернета.

С тех пор было принято множество законов по усилению цензуры в интернете. К примеру, только за один прошлый год вступил в силу так называемый «Закон о мессенджерах», требующий от владельцев интернет-сервисов идентифицировать пользователей по номеру мобильного телефона, увеличены штрафы за отказ удалить или заблокировать доступ к запрещенной информации (до 5 млн рублей для физических и 50 млн — для юридических лиц), вступил в силу закон об ответственности операторов поисковых систем за отказ подключиться к Реестру запрещенных сайтов и удалять из результатов поисковой выдачи ссылки за заблокированные ресурсы, приняты поправки, устанавливающие ответственность за отказ удалить информацию, запрещенную решением суда, вступили в силу поправки, позволяющие во внесудебном порядке блокировать призывы к совершению противоправных действий, представляющих угрозу жизни и здоровью несовершеннолетних и других лиц. Кроме того, была неудачная попытка заблокировать Telegram и многое другое.

Самое главное, что каждый раз принятие каких-либо запретительных законов прикрывается благими целями — оградить детей от чего-то плохого в интернете, запретить распространение наркотиков и т.д. Только при чем здесь интернет — для любых преступлений есть соответствующие статьи Уголовного кодекса, но почему-то после начала действий этих законов мы больше слышим о посадках «за репост», а не за более серьёзные преступления, осуществляемые в том числе и с помощью интернета. Так же и в случае с «суверенным/устойчивым» интернетом — конечно, это не мы хотим отгородиться от всего мира, это мы просто роем ров, что бы его не вырыли другие.

Итак, как мы уже говорили, все принимаемые в последние годы законы, касающиеся интернета, — это этапы большого пути, конечная цель которого нам пока не известна. Но в качестве примера того, как должен выглядеть Рунет, «широкое» поле — от Великого китайского файрвола до северокорейского «интранета», который, как и вся страна в целом, не имеет выхода во внешний мир. Китайский вариант, кстати, хотя и более удачный, но едва ли реализуемый где бы то ни было ещё. Дело в том, что он изначально формировался таким — под государственным контролем. И как это и принято в Китае, скопировав все общемировые платформы — сайты, мессенджеры, торговые площадки и т.д., замкнул их на внутренний рынок.

Но даже не вникая в технические тонкости, понятно, что для нас «суверенный интернет» не несет ничего хорошего — как и в случае с контрсанкциями, ограничивающими поставки сельхозпродукции (если кто не знает — не нам перестали ввозить европейские овощи и фрукты, а мы перестали их принимать) — никак положительно не сказалось на российских потребителях. Да, сельское хозяйство действительно стало развиваться, однако в отсутствии конкуренции качество продукции снизилось, а цены почему-то даже наоборот, повысились. В глобальном мире любая суверенная экономика, наука и уж тем более информационная среда, проводником которой и является интернет, обречены на провал и тотальное отставание. Единственная надежда, что выделенные на «суверенный интернет» деньги просто «попилят» и все забудется. До новых законодательных инициатив.