Политбюро «Ритуал»

Арест Голунова имеет более глубокий подтекст, чем правозащитный. Дело не в очередном пробивании многослойного российского дна, а в изменении ландшафта этого дна. Голунова засосала воронка размером с Марианскую впадину. Созданный ею водоворот способен легко поглотить всю Россию. Возможно, арест Голунова — это начало отсчета какого-то совершенно нового времени.

Сейчас многие с облегчением вздохнули. Гражданское общество одержало «ритуальную» победу, вытащив Голунова из тюрьмы. Но кто сказал, что именно тюрьма была целью этой провокации?

Голунов под домашним арестом, лишен возможности заниматься дальнейшими расследованиями, по-видимому, очень надолго лишился права на профессию, то есть он выведен из игры. Может быть, исполнители оказались и дебилами, но о заказчиках этого с уверенностью сказать нельзя: возможно, они получили именно то, что хотели.

Что касается шума и общественного внимания, в том числе и к уже опубликованным расследованиям Голунова, то, скорее всего, это все было учтено в расчетах как неизбежное побочное действие. Вряд ли кто-то думал, что арест ведущего журналиста-расследователя одного из флагманских либеральных изданий останется незамеченным, или что общественное мнение примет версию о том, что Голунов по четным числам писал разоблачительные репортажи, а по нечетным — подрабатывал наркодилером. Значит, возникла ситуация, когда его надо было закрыть любой ценой, несмотря на весь легко просчитываемый медийный хайп.

С большой долей вероятности, если общественная реакция пойдет со временем на спад, — что является также легко просчитываемой тенденцией, — дело Голунова превратится в «долгострой» и станет близнецом «театрального дела» Серебренникова.

Проблема будет «рационализирована», власть будет разводить руками и кивать на суд, суд будет махать руками и косить на власть, а Голунов будет сидеть под домашним арестом в изоляции и ничего не делать. В конце концов, все смирятся с неизбежным и будут говорить: «Ну слава Богу, хотя бы без электрошокера и бутылки от шампанского обошлось». В принципе, все технологии тушения общественного пожара давно отработаны.

И всё-таки остается открытым вопрос — зачем? Думаю, дело здесь не в самом Голунове и не в каком-то конкретном расследовании. В конце концов, были и круче расследования в России, хотя «похоронка» — это действительно особая статья. Дело во всем расследовательском сообществе, которому послан однозначный сигнал: все уязвимы, неприкасаемых нет, любого скрутим, уймитесь.

Дело Голунова — это медийный ЮКОС. Выдернули из строя одного из самых сильных (ну, и который ситуационно в данный момент больше других допек) и пропустили «сквозь строй», чтоб другим неповадно было. Это больше, чем сигнал другим — это символ новой эпохи.

Главный вопрос, если посмотреть на дело под таким углом зрения, не почему он, а почему именно сейчас? И, если вдуматься, то становится понятно, что это очень неслучайный с политической точки зрения «наезд», потому что наступают особенные времена, с такими нравами, что эпоха «дела Магнитского» и «дела ЮКОСа» будет казаться вегетарианской.

Изменились не столько методы управления, сколько его субъект. Далеко в прошлом осталось время, когда страной управляли члены кооператива «Озера». Нет больше «Озера» — выпили до дна. Иных «кооператоров» уж нет, ещё больше тех, кто далече, оставшиеся же либо переродились, либо отошли на второй план. На первый план вышли личности иного масштаба, теперь, похоже, страной правит политбюро «Ритуал».

«Ритуал» — это не похоронное бюро, а высшая и последняя стадия развития мафиозного государства. За двадцать лет существования режима он прошел несколько стадий в смысле слияния власти и криминала. Сначала криминал покупал слабую власть, потом окрепшая власть подмяла под себя криминал и, наконец, они срослись в нечто единое и неделимое, обладающее одновременно как признаками государства, так и свойствами классической мафии. Мы до конца не можем отдать себе отчета, как далеко зашла эта ситуация и насколько она уникальна даже с точки зрения богатого на всякие социальные извращения российского исторического опыта.

Теперь государство и мафия — близнецы-братья. Мы говорим государство — подразумеваем мафия, говорим мафия — имеем в виду государство. А раз так, то наезд на мафию теперь равносилен террористическому акту и является преступлением против государства.

Если попытка разоблачения мафии равнозначна антигосударственному акту, то нет ничего удивительного в том, что и реакция будет соответствующая, — они уже не будут стрелять из-за угла, как с Холодовым, Политковской и Хлебниковым, они пришлют «мента» с пакетиком, со стволом, просто с ордером, в конце концов. В этом вся разница. Им больше не по чину стрелять из-за угла — они и есть власть.

Что это значит? Это значит закат «золотого века» российской расследовательской журналистики. Задержание Голунова — как приказ идти на абордаж. Кончатся и сливы, и переливы из пустого в порожнее. Если первый блин не окажется комом, то мочить в СИЗО начнут всех подряд. Голунов — это очень серьёзно, серьёзнее, чем думаем мы, серьёзнее, чем думает он сам. Это не казус, а исторический разлом, образовавшийся в том месте, где государство оторвалось от общества, чтобы уплыть в тень. Это может стать похоронным салютом надежд поколения, но может стать и выстрелом «Авроры». Все зависит от реакции на реакцию.