"Бермуторный" IPOC и самоуверенный Рейман

“Ведомостям” удалось изучить полную версию решения Цюрихского арбитражного трибунала, указавшего на российского министра связи Леонида Реймана как на бенефициара бермудского фонда IPOC и организатора ряда незаконных сделок. В основу решения легли показания одного из директоров IPOC и несколько письменных свидетельств. А причина, по которой трибунал решил лишить IPOC прав на 19,4% “Мегафона”, заключается в том, что его владельцем оказался госслужащий, поставивший “интересы личного обогащения выше государственных, обогатившись за счет государства, активы которого он <...> был обязан защищать”.

В августе 2003 г. “Альфа-групп” приобрела за $295 млн фирму “ЦТ-Мобайл”, владеющую 25,1% акций “Мегафона”. Узнав об этом, IPOC обратился в международные суды с просьбой признать продажу блокпакета “Мегафона” незаконной. В IPOC утверждали, что еще до “Альфы” договорились с прежним владельцем блокпакета — компанией LV Finance о приобретении этих акций и даже оплатили их. Осенью 2004 г. арбитражный трибунал при Международной торговой палате в Женеве подтвердил обоснованность претензий IPOC на меньшую часть спорного пакета (22,3%, что эквивалентно 5,7% акций “Мегафона”). Права фонда на остальные 77,7% блокпакета (19,4% “Мегафона”) рассматривал арбитражный трибунал при Международной торговой палате в Женеве. 16 мая он отказал IPOC в требованиях на том основании, что деятельность фонда и источники его доходов незаконны. Трибунал пришел к выводу, что бенефициаром IPOC является не датский юрист Джеффри Гальмонд, который называл себя его собственником, а так называемый “предполагаемый свидетель № 7”, в котором легко вычисляется российский министр информтехнологий и связи Леонид Рейман.

Цюрихский арбитражный трибунал выносил решение, опираясь на несколько фактов и документов, упоминавшихся в показаниях Давида Хауэнштайна — одного из трех директоров фонда IPOC. Об этом говорится в решении арбитража, копией которого располагают “Ведомости”. В январе 2006 г. Хауэнштайн заявил под присягой, что “совет директоров IPOC не будет более настаивать на том, что Джеффри Гальмонд — единственный бенефициар этого фонда”, и в подтверждение своих слов упомянул о трех документах, которые сам фонд впоследствии предъявил трибуналу. Первый из них — письмо от 11 июня 2002 г. в адрес “предполагаемого свидетеля № 34”, в котором “четко указано”, что “конечным бенефициарным владельцем” IPOC является Рейман, “которого более 10 лет представлял” Гальмонд. Кем написано письмо, в решении не указано. Трибунал, однако, отмечает, что подпись отправителя письма подлинная, поэтому он и приложил его к делу в качестве заслуживающего доверия доказательства. Второй документ — внутренний документ одного из банков Лихтенштейна, где говорится, что Леонид Рейман — бенефициарный владелец некой зарегистрированной в этом княжестве компании. И третий — записка на немецком языке, где утверждается, что Рейман владеет тремя фирмами в Лихтенштейне. В последних двух документах IPOC не упоминается.

“Рейман не связан ни с IPOC, ни с другими компаниями”, — настаивает Джеффри Гальмонд. В письмо, датированное 2002 г., имя министра вкралось по ошибке — одно время Рейман мог стать выгодоприобретателем учрежденного датчанином траста Fiduciary Commercial Trust, и сотрудник IPOC решил, что Рейман владеет и самим фондом, объясняет Гальмонд. По той же причине имя министра попало во внутреннюю документацию банка, говорит он. О третьем документе Гальмонду ничего не известно.

В копии решения трибунала говорится, что ответчик — LV Finance представил и другие доказательства связи между Рейманом и структурами, владельцем которых называет себя Гальмонд. Это, в частности, стенограмма видеозаписи разговора, который состоялся в сентябре 2004 г. между Гальмондом и американцем Джеймсом Хаттом. Гальмонд, не знавший, что разговор записывается, признал, что Рейман — бенефициарный владелец, принимающий решения по крайней мере в части компаний, якобы принадлежащих Гальмонду. “Рейман упоминался в разговоре, но лишь постольку, поскольку в середине 90-х входил в совет директоров “Петерстара”, — объясняет Гальмонд.

Еще один документ, предъявленный арбитражу, — приложение к трастовому соглашению между Commerzbank и фирмами Danco Finans, Complus и First National Holding (FNH), датированное 31 июля 1996 г. По этому соглашению Commerzbank становился владельцем Complus, которая контролировала через FNH петербургский холдинг “Телекоминвест”, но у Danco Finans оставалось право в любой момент выкупить бумаги обратно. По словам Гальмонда, Danco Finans принадлежала ему. Но под приложением к соглашению стоит несколько подписей и одна из них — Реймана, отмечается в решении трибунала.

Представитель Commerzbank Деннис Филлипс подтвердил, что такая бумага существовала, но комментировать ее содержание отказался, пояснив, что не знаком с ним. А Гальмонд объясняет наличие подписи Реймана (тогда он был заместителем гендиректора Петербургской телефонной сети) тем, что “одна акция Danco принадлежала Юлии Полтавской, тогдашней супруге Реймана, и он расписался вместо нее”.

Трибунал вменяет Свидетелю № 7 тот факт, что он допустил размывание доли “Центрального телеграфа” (ЦТ, подконтрольного на 75% государственному холдингу “Связьинвест”) в ООО “ЦТ-Мобайл”, владевшем 65% московского оператора “Соник Дуо” (впоследствии влившегося в “Мегафон”). Эта доля упала с 51% до 0,01% — весной 2001 г. “ЦТ-Мобайл” выпустил две допэмиссии, на выкуп которых у ЦТ тогда не нашлось денег. В результате единственным акционером “ЦТ-Мобайл” стала фирма Transcontinental Mobile Investments (TMI), которой владел инвестбанкир Леонид Рожецкин и о покупке которой вскоре начал договариваться IPOC. Как установил трибунал, ЦТ был в состоянии изыскать деньги на выкуп дополнительных акций “ЦТ-Мобайл”, но получил указание от “Связьинвеста” не участвовать в сделке. При этом ЦТ не получил никакой компенсации за выход из проекта. “Зная о размывании доли ЦТ в "ЦТ-Мобайл", которое приносило ему лично экономическую выгоду”, “предполагаемый свидетель № 7, будучи высокопоставленным чиновником в [телекоммуникационном] секторе и председателем совета директоров "Связьинвеста", не предпринял никаких действий для защиты интересов ЦТ, "Связьинвеста" и российского государства, — говорится в решении трибунала. — Свидетель № 7 поставил интересы личного обогащения выше государственных, обогатившись за счет государства, активы которого он… был обязан защищать и обеспечивать эффективное управление ими. Фактически, если исключить посредников, именно свидетель № 7 инициировал и организовывал перевод активов самому себе, присутствуя по обе стороны сделки”.

Вдобавок, как установил трибунал, принадлежащий министру IPOC пытался отмыть деньги, полученные незаконным путем, когда хотел оплатить часть стоимости 77,7% акций TMI средствами от продажи сотовому оператору МТС петербургского оператора “Телеком XXI”. В 2001 г. компании Comitas Investments и Honestas Investments продали структурам МТС 74,9% акций “Телеком XXI”, владевшего лицензией на стандарт GSM-1800. Эта сделка позволила МТС начать работать в Северной столице, а продавцам принесла $30,7 млн. В аудиторском отчете IPOC, составленном компанией Ernst & Young со слов владельцев фонда, говорится, что Comitas и Honestas принадлежали Гальмонду, а сам он ранее рассказывал “Ведомостям”, что купил “Телеком XXI” у российских граждан, аффилированных с Онэксимбанком. Трибунал считает, что, поскольку за Гальмондом стоял Рейман, уже занимавший в то время пост министра, продажу “Телеком XXI” следует расценивать как злоупотребление служебным положением.

Почти суд

Получить комментарии Реймана на обвинения трибунала вчера не удалось. Два дня назад он повторил, что “никогда не являлся бенефициаром фонда IPOC и аффилированных с ним компаний”. Также министр отметил, что не давал свидетельских показаний в Цюрихе и даже не получал от трибунала предложений выступить в качестве свидетеля. В то же время в копии решения говорится, что председатель трибунала 9 сентября 2005 г. направил министру письмо с приглашением прибыть в Цюрих и дать показания, которое было доставлено министру через юридического представителя IPOC. В решении утверждается, что Леонид Рейман, “хотя и отказался подтвердить факт получения письма, устно передал представителю IPOC, что постарается приехать и ответить на все вопросы, на которые он в состоянии ответить, если получит разрешение правительства на такую поездку”. При этом он “пообещал приложить все усилия, чтобы получить такое разрешение”. Но в декабре 2005 г. представитель IPOC сообщил трибуналу, что министр не приедет, говорится в решении.

Заседатели, частный трибунал в Цюрихе, который дает профессиональные заключения по коммерческим спорам, — не суд, действующий по законодательству, но за его решениями признается почти юридическая сила, и он приводит свидетелей к присяге, пишет газета The Wall Street Journal. По мнению Эрнеста Султанова из “Адвокатского бюро Борисова”, пока решение Цюрихского арбитражного трибунала ничем не грозит Рейману: трибунал не может признать того преступником, возбудить уголовное дело и т. д. Такое дело вправе возбудить лишь российская прокуратура, если сочтет нужным, продолжает юрист.

Сам министр сообщил во вторник, что попросил своих юристов разыскать решение трибунала и проанализировать его. “От их выводов будут зависеть дальнейшие действия по защите моих чести и достоинства”, — заявил Рейман.

“Альфа” помогла прокурорам?

Летом 2005 г. взаимоотношения Commerzbank с Джеффри Гальмондом взялась расследовать прокуратура Франкфурта. По данным WSJ, инициатором этого расследования выступил франкфуртский юрист Юрген Фишер, предоставивший прокурорам ряд документов, содержавших доказательства отмывания денег при операциях с российскими телекоммуникационными активами. Как следует из решения Цюрихского трибунала, работу Фишера оплачивала компания, связанная с “Альфа-групп”, пишет WSJ. Вице-президент Altimo (управляющей телекоммуникационными активами “Альфа-групп”) Кирилл Бабаев отрицает, что “Альфа” вступала в какие-либо коммерческие отношения с Фишером. Связаться с представителями прокуратуры Франкфурта вчера не удалось.

Игорь Цуканов

Михаил Оверченко

Поучительный рассказ детского писателя Виктора Драгунского “Тайное становится явным” в советское время читали почти все. И почти все не сделали никаких выводов из истории о том, как Дениска прикидывался, будто он съел-таки манную кашу, но был разоблачен самым неожиданным образом. Каждый уверен, что он достаточно хитер, чтобы сохранить свои проделки в тайне. Особенно этим отличаются бизнесмены и политики (им вообще свойственна самоуверенность), но именно их и разоблачают чаще других, поскольку заинтересованы в этом люди не менее могущественные и хитрые.

Вот и Леонид Рейман, подписывая 10 лет назад документы насчет функционирования фонда IPOC, и предположить, наверное, не мог, что станет министром связи и обретет серьезного противника в лице матерого олигарха Михаила Фридмана. Тогда и сотового оператора “Мегафон”, предмета их вражды, еще на существовало, а сам Рейман был лишь членом правления АО “Петербургская телефонная сеть”. Тем не менее значиться среди учредителей иностранной компании он не захотел (см. статью на стр. А1). Не стал “светиться” и его давний знакомый, датчанин Джеффри Гальмонд, — вместо себя он выставил в учредителях IPOC Commerzbank. Из-за этого некоторые германские банкиры теперь находятся под следствием (они тоже надеялись, что имя настоящего владельца и их маленькая ложь не всплывут).

Офшоры, трасты, фонды, номинальное держание — все это очень эффективные механизмы сокрытия истинного собственника, но лишь до поры. Так можно укрыться разве что от отечественных регуляторов, журналистов и даже следователей. Вот есть, к примеру, такая газовая компания — “Итера”, среди владельцев которой искали-искали газпромовских менеджеров, да так и не нашли. Потому что владеет ею траст? Да. Но и потому, что эти менеджеры согласились уйти из “Газпрома” без шума. Когда-нибудь их имена все равно станут известны — они легализуются хотя бы ради наследников. Ведь многим крупным предпринимателям знакома история Виталия Шмидта: бизнес и иные богатства могущественного вице-президента “Лукойла” тоже содержались в фондах и трастах, и после его скоропостижной смерти наследники остались ни с чем. А владельцами одной из компаний, которую они считают папиной, оказались бывшая помощница Шмидта и трастовый юрист.

Очень сложно владеть чем-либо, не подписав при этом ни одного документа. Трудно и рискованно: нет документа — нет и собственности, а с подставными директорами может договориться кто-то посторонний. Так, например, лишился бизнеса Андрей Андреев. А если документ есть — он всплывет в западном суде, как оказалось у цюрихского трибунала некое письмо за подписью Реймана, описывающее функционирование фонда IPOC. Дадут суду показания и иностранные директора и юристы, поскольку врать суду там опасно и в целом не принято. В общем, “тайное станет явным”, как нас учили еще в детских книжках.

Татьяна Лысова