ГРАЖДАНСКИЙ ДОЛГ? (Рассказ) Голосуй или проиграешь!

Призыв

– Город?
– Таллин.
– Таллин?!
– Ну…
– Че, бли, ну?! Лучше город не придумала?!
– А что?
– Что «что»?! Они нашего русского солдата, бронзового, памятник, бли, пилили и распилили. Она туда же. Таллин! Совсем, бли! Еще давай голосовать ей. Пойдем проголосуем, на выборы. Патриотка хренова. Стыдоба… Совсем Россию не уважает. Родину, бли… Таллин! Тюмень у меня.
– Да ладно...
– Че ладно?! Река?
– Тобол.
– Черт, мать, и у меня. Троечку ставь. Имя?
– Тимофей.
– Тамара. Ага. Фамилия?
– Тимошенко.
– Ты че, бли, специально, да?! Спецом мне назло?! Да?! Тимошенко, бли!
– Так что на ум пришло. На скорость же играем! Кто быстрей.
– Быстрей… Всех фашистов, бли, собрала. Все, эт раз доиграем – и баста. В гробу я эту игру с тобой видал. Добила, бли... Животное?
– Тигр.
– Подглядываешь, бли, что ли, не пойму? Кино давай!
– «Три тополя на Плющихе».
– Да пошла ты…
Николай Иванович смял тетрадный лист и демонстративно отшвырнул:
– Тридцать с хвостом лет в игру играем эту, бли, а все одно и то ж…
Галина Константиновна встала из-за кухонного стола. Спорить с мужем она сегодня не будет, для себя решила. Сказала:
– Уж кто из нас патриот, только не ты. Я с семи утра тебе про выборы талдычу. Про долг. Сегодня какое число? Ведь за три месяца красным число в календаре обвела. Вон, как кровью блестит…
– Скорей светофором. Стой, бли. Не ходи.
– Ты эт про что?
– Да про то. С умом голосовать надо. Не хрен собачий выбираем. Президента страны, бли.
– И я про то же.
Николай Иванович потянулся, зевнул:
– Валюшке звонила?
– А как же. С утра.
– И че, бли? Проголосовали?
– Сказала, попозже пойдут.
– Вот, бли, тоже, вся в мать, бли. Ее Димасик поди супружеский долг исполняет так же…
Галина Константиновна закричала:
– Ну они-то тебе что сделали? Сам с утра собраться не можешь! Долг ему… До седин дожил, а голосовать ни разу не ходил! Ни в жизни!
– Бли, зато другой долг исправно выполнял, бли. Не трынди.
Чета Кудреватых переглянулась. Он хохотнул. Она махнула рукой:
– Да ну тебя в пень.
Николай процедил любимое «бли-и-и», потянулся.
– Вот и ленишься потому, что тянешься за столом, – пожурила Галина, – всю жизнь так.
– Эх, голосуй или проиграешь. Надо гражданский долг родине отдать. Слышь? Я это, в окно глядел поутру, смотрю: Васюковы всем табором до избирательного гуськом топают.Бли, и собачки их, эти две плюгавые, рядом. Навстречу им, бли, значит, Петр Самсонов с Тамаркой. Проголосовали уже и тоже, бли, со своим кобельком. Остановились, мол, так и так, слово за слово, и, видать, Васюковы не за того президента идут голосовать-то, тут и началось. Тамара еще та патриотка, одной массой, одной грудью задавит, бли, выпирающим авторитетом, мать. Петр дохлый, руками машет, орет, за жену спрятался и оттуда кулаком грозит, бли. Васюков, сама знаешь, с него не убудет, он всегда за красных был, закалки еще той мужик, долго не думая – в бой. «За Родину! За Сталина!» И собаки туда же вцепились. Лают, визжат. Кто кого перекричит, думаю, перелает – люди или собаки…
Николай резко замолчал. Будто задремал.
Галина подождала чуток, не вытерпела:
– И что дальше? Че притих?
Иванович, будто очнувшись:
– Бли, люди перегавкали собачонок.
– Подрались, что ли?
– Почти, – встал Николай Иванович. – И ты туда же, бли, Таллин… Че, городов на «т» больше не знаешь?
Встрепенулась Галина Константиновна:
– Почему это не знаю? Тюмень.
– Тюмень, бли, у меня была.
– Тэ-э-э, а что тебе Таллин не нравится?
– Тьфу, бли, – сплюнул муж, – русских там не любят.
– Нас нигде не любят.
– Правильно, бли, из-за таких, как ты. Патриоты хреновы – всю Россию просрали…
– А что сразу – мы просрали? А вы где были?
– Боролись с такими, как вы, бли, где еще…
– Боролись они, ты вон с утра на выборы…
– Да пойду, бли, сказал же! – рявкнул Николай, да так неожиданно, что Галина от испуга громко выпустила газы.
В кухне стало тихо. Кудреватых переглянулись и как один засмеялись в два горла.
– Напугал, черт лысый, – захлебывалась женщина.
– Да ты, никак, проголосовала уже. Отдала, бли, голос за своего президента, – задыхался мужчина, – вот, мать, как голосовать-то надо. И никаких избиркомов, бли…
Успокоились через полчаса.
– Сколько уже? Обедать, бли, пора. Хватит ржать, так и помереть недолго.
Галина, вытирая слезы с лица полотенцем:
– Водки никак не дождешься, а долг гражданский куда? Когда?
– Тебе-то чего волноваться? – Николай еле сдерживал смех. – Ты вон уже свой долг отдала, бли, и паспорт не понадобился. Сразу, без очереди твой голос учли. Сам президент… Уж проголосовала так проголосовала. По-нашенскому…
Успокоились еще через полчаса.
По очереди сходили в туалет. Умылись на кухне.
– Ты разогревай, на стол накрывай, а я нашим позвоню, проверю, – по-хозяйски скомандовал Николай.
Галина покорно накрывала на кухне, прислушиваясь к голосу мужа из коридора.
– … ага, твоя мать проголосовала, как из пушки. Аж в Москве услыхали и голос засчитали. Че вру-то, бли?! Испугались в столице, бли, как бы я еще не проголосовал. И нас за двоих посчитали, бли, и ходить никуда, без урн, без бланков всяких… Залпом… ба-бах! И мы свой долг исполнили… Не ходили еще?! Бли, Валя, вы что там?! Какая у него работа, выборы президента, бли, на шесть лет выбираем кормильца… Совсем, бли… Какой?! Гражданский, мать, долг! Сейчас же, говорю, бли! Без Димона что, никак, бли?! Не зли меня, дочка, лучше. Проголосуй, бли, потом все остальное… Судьба страны, бли, решается, а она стирает! Все, шуруй, я вечером позвоню, проверю! Вот, бли…
И, входя на кухню:
– Вся в тебя, бли, никакой ответственности…
– Не надо вот это! – Галина поставила на стол салатницу с винегретом. – Это у нее от тебя. Упрямая как баран, вот это от тебя точно.
Пропустив последнюю реплику мимо ушей, Николай продолжил:
– Еще не проголосовали, бли, четвертый час, день, бли…
– Проголосуют, не переживай. – Галина достала из холодильника запотевшую бутылку «Столичной».
– Вот из-за таких, бли, так и живем хреново. Скажи же?
– Это долг каждого – проголосовать, я так считаю. Ведь жизнь свою дальнейшую выбираем. Жизнь наших детей, внуков…
– Во-во, бли… Некогда ей голосовать идти. Стирает, бли… И муженек ее туда же, на работе. Я хренею от вашей семейки, бли… Потом плачем, почему цены растут, а прожиточный минимум шиш! Да все потому же. За вас уже проголосовали, бли. Просрали свой голос. Россию…
– Не за столом, Коль…
– Бли… Накладывай уже, я налью. Зла на них не хватает.
Первая рюмка. Первый тост.
– За честные выборы!
Выпили.
Между первой и второй… Второй тост.
– За гражданский долг!
Отварная картошка с куриной поджаркой, винегрет, тут и третий тост созрел.
– Третью, как всегда, стоя, за любовь, с левой руки. – Николай приподнялся. – За любовь к Родине!
И, не дожидаясь, пока встанет жена, выпил.
Захмелевшие пенсионеры оставшуюся водку допивали молча. После приняли решение вздремнуть часок.
Так и поступили, чтобы потом с новыми, свежими силами свершить марш-бросок до избирательного участка.
Легли в зале на разобранном диване. Галина Константиновна, как всегда, легла у стены, и снилось ей детство: родные алтайские степи, мама с отцом, дом, кладбище. Николаю Ивановичу, на краю, снилось, как его принимают в Кремле и как президент поит его самым дорогим коньяком. Он щедр, президент, подливает и подливает Николаю, и кажется пенсионеру, этому чуду не будет конца…
Проснулся злой. Матюгнулся. Разбудил Галину.
– С президентом сейчас пил, – сказал довольно, но печально и отрыгнул тем самым коньяком. – Хорош, бли, глава государства, вот за кого голосовать надо.
Спросонья Галина не сразу поняла, о чем речь, поэтому, соглашаясь, промычала.
– Я, главное, бли, в костюме, в котором женились, ага, и президент в таком же. Еды… Икра, осетрина… Он мне коньяка наливает, а я и не отказываюсь.
– Хе, – отошла ото сна Галина, – ты бы еще и отказывался.
– А он, президент, бли, мне и говорит, ласково так, по-свойски: «Вот за меня, Коленька, и проголосуй».
– И?
– Я и проголосовал.
– И?
– И проснулся, бли…
– Вещий сон, Николай, ну хоть проголосовать успел.
– Расстроился я, бли, жуть. Наверняка давление подскочило. Сердце не железное, и не мальчик уже. Седьмой десяток.
– Так приляг.
– Знаю без тебя, бли. Настойки, может? В честь выборов?
– Не настоялась еще.
– Маленько попробовать. На травах все ж.
Галина Константиновна не спорит, переживает:
– Ты только не волнуйся.
– Наливай уже… И Валентине позвони, узнай, бли…
После настойки на травах и на спирту полегчало Николаю Ивановичу. Еще больше захорошело, когда жена сообщила, что дочка с мужем проголосовали.
– За того хоть проголосовали?
– Того самого, – был ответ.
После еще нескольких глотков крепкой настойки потянуло пенсионера к соседу узнать, исполнил тот свой гражданский долг или… Только жена не пустила. Предложила:
– Может, в города сыграем? Город, река, имя, фамилия? А? Поздно уже, десятый час…
Разморенный, словно топленое сало, Николай Иванович, все еще пребывая в президентских объятиях, не смог отказать.
Нарвали листов в линейку, достали ручки, расположились на кухне.
– Давай, тыкай пальцем в газету, на какую букву играть будем?
Жена послушно ткнула:
– Буква «хе».
Муж скомандовал:
– «Хе» так «хе». Поехали.

Утром сосед по лестничной площадке сам пришел навестить семью Кудреватых, поинтересоваться, за кого они проголосовали, ну и похмелиться, конечно. У Ивановича всегда была заначка, знал сосед Гриша с шестой квартиры.
Мрачнее мартовского неба были лица пенсионеров. Когда же испуганный Гриша спросил: «Что, соседи, ходили на выборы президента? Проголосовали или как?» – Николай с Галиной переглянулись. Пенсионер Иванович, пряча улыбку в кулак, пропищал:
– А как же, это наш гражданский долг, бли…
Жена хихикнула:
– Проголосовали, ага…
Выглянуло наконец долгожданное солнце, освещая полумрак кухни. Николай достал оставшуюся настойку, сел, громко поставил бутыль на кухонный стол:
– А ты, Григорий?
– Что?
– Выполнил свой долг?
Сосед опрометчиво махнул рукой:
– Какой там долг?! Всё без нас уже решили. Кого надо – выбрали.
Николай привстал. Галина прикусила нижнюю губу.
Тут все и началось…