Нефритовая «крыша»

21-летний сын замгенпрокурора России стал партнёром людей, экспортирующих нефрит в Китай и подозреваемых в отмывании денег. После этого прокурорские родственники обзавелись имуществом на сотни миллионов рублей, а расследование дела забуксовало. Горный инженер Евгений Дидиков погиб внезапно. В 2016 году вместе с коллегами он поехал в Бурятию в командировку. Работать нужно было примерно в 180 километрах западнее Иркутска на месторождении нефрита – «камня жизни», как его называют в Китае. В тот день Дидиков выполнил почти все распоряжения главного инженера — оставалось только посмотреть, установлены ли столбы на границе лесного участка с восточной стороны месторождения. До места его подбросил местный сторож на квадроцикле. А когда Дидиков стал спускаться в низину к границе участка, с горы сошла снежная лавина. Его тело в итоге удалось найти только спасателям МЧС. Дидикову было чуть за тридцать. У него осталась жена и ребёнок, которому не исполнилось и года. Лавиноопасная обстановка в то время и в том месте, где погиб горный инженер, не была секретом для его работодателя — предприятия «Байкалкварцсамоцветы». Но оно не захотело выплатить родным погибшего сотрудника три миллиона рублей — они просили эти деньги, чтобы хоть как-то компенсировать потерю кормильца. Родственникам пришлось обратиться в Иркутский районный суд. Однако это мало помогло: суд работодателя заплатить пострадавшим в пять раз меньше, чем они требовали.

Как выяснили «Трансперенси интернешнл — Россия», предприятие «Байкалкварцсамоцветы» при этом совсем не бедствовало — как и его менеджеры и владельцы. На тот момент они открыли больше двадцати банковских счетов в далекой Австралии. Посетив магазин, они могли за один раз купить там ювелирных украшений и часов более, чем на 100 тысяч долларов. Так что австралийские правоохранители ещё в 2013 году заподозрили владельцев «Байкалкварцсамоцветов» в отмывании денег через торговые операции и несоответствия официальных доходов и расходов — и заморозили на их счетах порядка 30 миллионов долларов.

Получить помощь от российских правоохранительных органов австралийцам за несколько лет так и не удалось. А пока в Австралии надеялись на содействие русских коллег, совладельцем «Байкалкварцсамоцветов» стал сын заместителя генерального прокурора России.

Это расследование — совместный проект «Важных историй», «Трансперенси интернешнл — Россия» и австралийского телеканала ABC.

Австралийский скандал

О финансовом скандале с девятью россиянами в Австралии стало известно ещё в 2014 году. Как тогда сообщал «Коммерсантъ», предприниматели из Иркутска Андрей Гудков, Владимир Стрельников, Эдуард Кармадонов и Эдуард Зелинский, их жены, а также ещё один их деловой партнёр Сергей Костюков оказались в центре внимания австралийской федеральной полиции. Проблемы у них начались после того, как полиция заметила, сколько они тратили денег. Суммы не соответствовали задекларированным при получении австралийских виз доходам. В декларациях и приложенных документах предприниматели указали по несколько десятков тысяч долларов годового дохода каждый. Тем временем на их банковские счета в Австралии приходили миллионы из Китая и Гонконга (см. график, как поступали деньги на счета россиян). Иркутяне вели за границей роскошный образ жизни. К примеру, только супружеская пара Кармадоновых заплатила за отдых в Тайланде и Швейцарии больше 40 тысяч долларов, за гостиницу на курорте в Сардинии – больше 30 тысяч и больше 18 тысяч долларов за отель в Венеции. При этом официальный годовой доход, задекларированный Кармадоновым при подаче визы, не превышал 25 тысяч долларов. Об этом говорил представитель полиции, выступая в окружном суде Брисбена в 2013 году, как сообщала местная газета The Courier Mail. Суд решил заморозить банковские счета россиян. В России на тот момент им принадлежала, например, обанкротившаяся фабрика мороженого «Ангария» в Иркутской области, которая не могла даже удовлетворить все требования кредиторов «из-за недостаточности имущества». Российские предприниматели долго оспаривали в суде действия австралийской полиции и заморозку своих счетов. И даже добились запрета разглашать материалы процесса, благодаря чему разбирательство надолго исчезло из публичного поля. Но, как нам стало известно, в 2017 году полиция продолжила расследование. Вместе с журналистами телеканала ABC мы раздобыли некоторые документы этого уголовного дела. В частности, в них сотрудник австралийской федеральной полиции Энтони Гленн Мюллер отмечал, что не было подтверждено легальное происхождение денег, оказавшихся на депозитах россиян в австралийском банке ANZ. Долгое время правоохранительные органы Австралии ждали помощи от своих российских коллег. Ещё в конце 2015 года австралийская федеральная полиция намеревалась провести расследование совместно с полицейскими из Иркутска, но, по данным британской газеты Daily Mail, так и не получила одобрения российских властей. По российскому закону запросы иностранных правоохранителей о расследованиях в отношении российских граждан должна рассматривать Генеральная прокуратура. Нам удалось обнаружить, что семья как минимум одного представителя этого ведомства связана с предпринимателем из австралийского дела.

Нефритовый мальчик

Как выяснила «Трансперенси интернешнл — Россия», деловым партнёром россиян, заинтересовавших полицию Австралии, является Дмитрий Захаров — сын заместителя Генерального прокурора России Алексея Захарова . В 2015 году сын замгенпрокурора стал владельцем 16% фирмы «Део», которой принадлежат «Байкалкварцсамоцветы», одно из старейших предприятий по добыче полудрагоценных камней, в частности нефрита, в Иркутской области. Большую часть предприятия (84%) контролирует Андрей Гудков — один из девяти россиян, отмеченных в австралийском расследовании. Партнёры Гудкова, чьи деньги заморозили в Австралии, были совладельцами «Байкалкварцсамоцветов» до 2015 года. На момент приобретения доли в компании Захарову-младшему был 21 год и он учился на четвертом курсе Московского государственного юридического университета (МГЮА). Как сын замгенпрокурора в юном возрасте стал совладельцем нефритового бизнеса? И не было ли это связано с расследованием, в рамках которого австралийские полицейские безуспешно ждали помощи российских коллег? «Важные истории» дозвонились до Дмитрия Захарова, чтобы спросить его об этом. Услышав вопрос, он прервал разговор и перестал отвечать на звонки. Не ответил он и на голосовое сообщение. Захаров-старший также не ответил на запрос редакции.

Камни для Китая

«Байкалкварцсамоцветы» расположены в получасе езды от Иркутска в небольшом селе Смоленщина. История предприятия начинается в 1966 году. Тогда это была поисково-разведочная партия при советском Министерстве геологии, которая открыла больше десятка месторождений нефрита, чароита, лазурита и других полудрагоценных камней. Сейчас в России порядка 56 действующих месторождений нефрита, большая часть — в Бурятии. Больше десяти из них открыты геологами «Байкалкварцсамоцветов». Оспинское месторождение, на котором по лицензии, действующей до 2024 года, «Байкалкварцсамоцветы» проводит разведку и добычу полезных ископаемых, тоже расположено в Бурятии. Там же погиб инженер Евгений Дидиков, семье которого «Байкалкварцсамоцветы» не захотели выплатить три миллиона рублей. Выручка «Байкалкварцсамоцветов» за 2019 год превысила 225 миллионов рублей. На сайте предприятия можно купить, например, кольцо из нефрита за 12 тысяч рублей, или большой письменный набор с гербом и флагом России больше чем за полмиллиона. Но данные о внешнеэкономической деятельности «Байкалкварцсамоцветов» показывают, что основа его бизнеса — это экспортные сделки. С 2013 по 2020 год восемь китайских компаний по контрактам с «Байкалкварцсамоцветами» получили больше 200 тонн необработанного нефрита на сумму 5,3 миллиона долларов, по данным базы о внешнеторговых операциях ImportGenius. То есть средняя цена составила порядка 27 долларов за килограмм необработанного нефрита. Но обычно в Китае нефрит оценивается намного дороже. Существует много разновидностей нефрита: от белого и светло-зеленого до голубого и даже чёрного. На Оспинском месторождении «Байкалкварцсамоцветов» добывают зеленый ультрамариновый нефрит и один из самых дорогих и ценных — нефрит «кошачий глаз».

Прокурор с погребом

В декларации замгенпрокурора Захарова нет больших объектов недвижимости. Если верить документу с сайта Генпрокуратуры, у него в собственности находится только пятиметровый погреб. Но благодаря австралийской истории с «Байкалкварцсамоцветами» мы узнали подробности о дорогом имуществе, бизнесе и обширных связях родных и близких замгенпрокурора. Выяснилось, что на его сына и мать оформлено недвижимости на сотни миллионов рублей. Родственников замгенпрокурора с Андреем Гудковым, прославившимся благодаря своим австралийским активам, связывал не только нефритовый бизнес. Были ещё и элитные квартиры. В 2015 году четверокурсник Дмитрий Захаров купил у тещи Андрея Гудкова Ларисы Гужихиной квартиру площадью 135 квадратных метров в московском жилом комплексе «Дом на Смоленской набережной».


В среднем квартира как у Захарова стоит около 135 миллионов рублей. В 2017 году Захаров-младший стал обладателем ещё одной чуть менее дорогой квартиры площадью 100 квадратных метров в жилом комплексе «Мосфильмовский». Её стоимость — порядка 50 миллионов рублей.

Имущество пенсионерки

Мать замгенпрокурора и бабушка Дмитрия пенсионерка Валентина Захарова переехала в Подмосковье из Воронежской области в начале 2000-х. Тогда же она стала активно интересоваться недвижимостью, хотя ни в каком бизнесе до этого замечена не была. С тех пор в её распоряжении оказалось несколько квартир общей стоимостью более полумиллиарда рублей.

Одну из этих квартир в центре Москвы, в Фурманном переулке, Валентина Захарова выменяла в 2012 году у Татьяны Радионовой. На момент приобретения квартира оценивалась в 86 миллионов рублей. В 2017 году у матери замгенпрокурора эту квартиру купила Наталья Гудкова — жена Андрея Гудкова, того самого, чьи счета заморозили в Австралии.

Еще у пенсионерки Захаровой есть дом в элитном посёлке Митрополье в Пушкинском городском округе Московской области. Посёлок находится недалеко от села Софрино, где располагается предприятие по производству художественной утвари для Русской православной церкви. В Митрополье на 78-летнюю мать заместителя генерального прокурора зарегистрирован небольшой земельный участок размером 1360 квадратных метров. Почти всю его территорию занимает четырёхэтажный дом площадью 707 квадратных метров. Но взгляд на участок с высоты позволяет понять, что территория загородной резиденции Захаровых гораздо больше. К дому примыкает ещё один участок площадью 2700 квадратных метров. На нём стоит ещё один дом, владельца которого Росреестр не показывает. У этих двух участков общий въезд, между домами проложены дорожки, а их территория огорожена единым забором. (Административный адрес дома: деревня Митрополье, улица Свободы, 57). Неподалеку от резиденции Валентины Захаровой, буквально через два дома, поселилась её знакомая — мать руководительницы Росприроднадзора Татьяна Радионова. Но это ещё не вся недвижимость пенсионерки. У матери замгенпрокурора есть ещё роскошная квартира в построенном четыре года назад элитном жилом комплексе Knightsbridge Private Park в московском районе Хамовники. Судя по данным из Росреестра, Валентине Захаровой принадлежит 227-метровая квартира стоимостью порядка 300 миллионов рублей и три парковочных места приблизительно по 7,5 миллиона рублей каждое.

Семейные связи

Пенсионерка Валентина Захарова настолько состоятельна, что регулярно помогает родне. Например, её дочь, сестра замгенпрокурора Татьяна Семушкина, получила от неё в 2016 году в подарок квартиру площадью 146,5 квадратного метра в московском районе Ховрино на улице Дыбенко.

Татьяна замужем за Романом Семушкиным, который возглавляет Управление следственного комитета РФ по Западному административному округу Москвы. Генеральная прокуратура России не ответила на вопрос редакции о деловых связях и имуществе родственников замгенпрокурора, а также на вопрос, почему в некоторых случаях это имущество связывало прокурорскую семью и подозреваемых в отмывании денег в Австралии.

Представители «Байкалкварцсамоцветов» тоже не ответили на вопросы редакции об австралийском деле и о том, как сын замгенпрокурора России оказался совладельцем предприятия.


Эксперт отмечает, что, если федеральная полиция Австралии обратила внимание на ситуацию, это может означать, что по делу могло начаться взаимодействие между правоохранительными органами России и Австралии. Но, видимо, это взаимодействие не получило продолжения — или расследование затронуло «политически чувствительный» вопрос. Уилсон отмечает, что в Австралии информация о судебном деле редко становится закрытой: возможно, в данном случае так случилось из-за политики, а может быть, из-за того, что расследование все ещё идёт.