«Прачечная» государственного масштаба под прикрытием ФСБ и ЦБ

Кто помогает расхитителям бюджета и криминальным структурам отмывать деньги в пределах страны и за её границами? Ответ на этот вопрос дал экс-сотрудник КГБ, начальник по оперативной работе особой «банковской группы» МВД. Эта структура была создана по поручению президента для ликвидации незаконного рынка обналичивания денег, через который проходят триллионы рублей. Но как только сотрудники приблизились к арестам «черных» финансистов — сами попали в тюрьму. О роли в этом деле главы СКР Александра Бастрыкина, генерала ФСБ Ивана Ткачева и загадочного протеже Япончика — Евгения Двоскина — в эксклюзивном интервью с непосредственным участником «войн силовиков».

Дмитрий Целяков — сотрудник КГБ СССР, обеспечивавший личную безопасность первых лиц страны, офицер МВД, стоявший у истоков борьбы с незаконными банковскими операциями, закончил свою карьеру правоохранителя за решеткой. В 2010 году он был осужден за вымогательство 1,5 млн евро у двух банкиров — Германа Горбунцова и Петра Чувилина. Причём, на Горбунцова сразу после этого было заведено уголовное дело о мошенничестве с использованием поддельных банковских векселей, а сейчас расследуется связь финансиста с полковником-миллиардером Дмитрием Захарченко. Чувилин же получил в 2016-ом четыре года колонии за аферу на $5 млнв банковской сфере. Но сам Целяков уверен: истинные причины его устранения связаны с высокопоставленными силовиками, которые покрывают нелегальный рынок обнала, а Горбунцова и Чувилина использовали как ширму. Но эта статья — не о том, подставили силовика или нет. Мы хотим обнародовать эксклюзивные материалы, в числе которых — прослушки, письма ФБР, справки финмониторинга и документы из служебной переписки, которые в ответ на уголовный прессинг предоставил оперативник с особыми полномочиями. Подробности силовых войн нулевых годов — в рассказе Дмитрия Целякова:

Ловцы «сжигателей банков»

«В Девятое управление КГБ , которое занималось охраной руководителей партии и правительства, я попал сразу после армии. В 90-е годы был личным охранником первого президента СССР Михаила Горбачева и председателя Конституционного суда Валерия Зорькина. В сферу банковских операций попал уже в 2000-х. Тогда в Департаменте экономической безопасности МВД был создан новый отдел по контролю за иностранными инвестициями и валютными операциями, а меня назначили на должность заместителя начальника. Первыми крупными делами, в которых я принял участие и где понял, как работает механизм отмывания денег, стали дела банков «Родник» и «АКА — Банк». В 2004-ом они вошли в число первопроходцев среди кредитных учреждений, у которых отозвали лицензию за нарушение закона об отмывании. Через «Родник» за 8 месяцев при капитале в 20 млн рублей было обналичено 75 млрд. Это примерно 6-7 годовых бюджетов наших регионов, я приведу конкретные цифры: бюджет Тульской области на 2004 год — где-то 11,2 млрд руб., Ярославской — 10,1 млрд руб., Рязанской 7,5 млрд руб. Списывались деньги под предлогом благотворительности — на покупку инсулина. Через «АКА — Банк» прошло ещё больше — что-то в районе 114 млрд рублей. Руководил этой схемой через КБ «Новая экономическая позиция» (НЭП-банк), объединивший цепочку других банков, Борис Сокальский — неприметный секретарь столичного арбитражного суда, который аккумулировал средства фирм-однодневок. Сам он их называл «помойками». Хотя на этом рынке работал не он один: я могу насчитать около десятка крупных организованных преступных сообществ. Действовали они как вторая финансовая система РФ, только «чёрная». Все её участники имели свою выгоду: конечные бенефициары уходили от уплаты налогов, а исполнители получали сбор с оборота: в начале 2000-х речь шла о 1-2% от суммы денежной операции, а потом ставки выросли до 5-7, а иногда и 10%. Общий принцип такой: банки выкупались или отжимались у владельцев, а потом их «сжигали», прокачивая деньги до тех пор, пока у учреждения не отзывалась лицензия. Методика — уже второстепенный вопрос: способы находились всегда — видимость благотворительности, поддельные чеки, векселя, ценные бумаги и тому подобное. Чтобы вы понимали объёмы средств, скажу, что в день один банк мог обналичивать в день до $1 млн, а, в целом, за «жизненный цикл» — до $100-150 млрд. Это настоящий «параллельный» бюджет России, сравнимый с национальным ВВП. Именно «черная» банковская система позволяет не только расхищать российский бюджет, который выражается почти всегда в «безнале», но и обеспечивать финансирование любой террористической акции, так как контроля нет, а заинтересованных лиц в существовании системы очень много. Дело Сокальского показало, как сильны его покровители: из-за противостояния системы задержать банкира нам удалось только в марте 2007 г., то есть через три года после сбора всех доказательств.

Под надёжной крышей

О нелегальных банковских операциях все всегда знали и знают до сих пор — Центробанк, ФСБ, МВД, Генпрокуратура, СК, ФНС и т.д. Здесь нет теории заговора, я вам это говорю с позиций здравого смысла… ну и по материалам сотен прослушек. Донорами для «отмывочных» банков выступают все основные банки России и ЦБ, поэтому не составляет труда отследить потоки. Но этого не делается специально, потому что таким образом проходят деньги РЖД, нефтяных компаний, да всех сильных мира сего. Также работал и «Юкос». И представьте, как с такой крышей можно вести расследование?! Понимаете: все банки закрывались крышами, в том числе, бенефициаров. Несложно посмотреть статистику прошлых лет: на втором месте по концентрации банков после Москвы шёл одно время Дагестан, а потом Санкт-Петербург. И что, никто не видел, что Кавказ в России не является финансово-деловым центром? Если говорить о «слепоте» контролирующих структур: в 2005 году я направил запрос руководителю ФНС России, тогда это место занимал Анатолий Сердюков. И что, думаете налоговая инспекция побежала искать, куда списали 75 млрд под инсулин? Нет! Всем абсолютно по барабану, потому что, если начнут разбираться — встанет вся экономика РФ. А как же хорошая жизнь за границей? Главное ведь — отчитаться о росте ВВП и ждать, когда нефть будет стоить 200 долларов. Я передавал доклады по оперативным разработкам лично президенту России Владимиру Путину, у меня остались свои каналы со времен работы в КГБ, но, видимо, этого было недостаточно. Руки нам развязали только после убийства в сентябре 2006 года зампреда ЦБ Андрея Козлова, который видимо, как-то пытался привести в чувство данный «чёрный» сектор. Он, видимо, уже никому не верил из правоохранителей, спецслужб и Банка России и двигался по инерции, отзывая лицензии у банков. Но спрос на незаконные банковские операции оставлял ему только три варианта — отставка, тюрьма или убийство. Конечно, убийство Козлова наделало много шума и произвело эффект шоковой терапии. Президент тогда был очень недоволен и дал личное указание разобраться, тогда он ещё уделял большое внимание борьбе с отмыванием денег. Приказом министра внутренних дел Рашида Нургалиевабыла оформлена следственно-оперативная группа. Потом СМИ дали ей название «банковская группа». Возглавил её старший следователь по особо важным делам Следственного комитета при МВД России полковник юстиции Геннадий Шантин. Я в этой группе отвечал за всю оперативную часть. С Геннадием Александровичем я познакомился летом 2005 года, когда передавал на оценку в СК при МВД России материалы по банку «Родник». Никто не брался за расследование данного дела, практики не было, мы сами не знали, сколько подводных камней оно таит, к чему приведут все эти расследования и до какой степени мы в итоге продвинемся, что поймём. Однако уголовные дела тогда возбуждал не СК при МВД России, а заместитель Генерального прокурора РФ Бирюков Юрий Станиславович и он увидел, что толк будет, поэтому нужно выразить ему спасибо за то, что дал ход этому делу и нашему беспрецедентному в истории РФ глобальному расследованию, результаты которого актуальны и сейчас.

Дело триллионщиков

К моменту, когда была официально сформирована «банковская группа», параллельно с ОПС Сокальского мы уже вели так называемых «трилионщиков» — это самые крупные на тот момент ОПС, встроенные в государственную власть РФ — Джумбера Элбакидзе (кличка Джуба) и его партнёра Сергея Захарова по кличке «Рыжий», Евгения Двоскина и Ивана Мязина, Алексея Куликова, Павла Вертелецкого (кличка «Паша вертолёт») и других, фамилии которых даже не известны публике. На ПТП (телефонная прослушка) попали очень и очень серьёзные разговоры. Так, сразу после убийства зампреда ЦБ Козлова на мобильный телефон Джубы позвонил гражданин по кличке «Фламинго» и сказал следующее: «Я разговаривал с сотрудниками ФСБ России и за убийство будет отвечать Алексей Френкель, даже если он ни при чём, так как он является в настоящий момент самым слабым звеном всей системы». Шантин в марте 2007 года допрашивал Френкеля, но его адвокат Игорь Трунов поднял шум, что мы хотим привлечь Френкеля к уголовной ответственности по ч.2 ст.172 УК РФ «незаконная банковская деятельность», и разговор не получился. Хотя желания играть на его костях ни у меня, ни у Шантина не было, нам и так хватало объектов. В 2006-ом мы были готовы к аресту Элбакидзе, но меня отстранили от дела, и только когда лично вмешался заместитель министра МВД Андрей Новиков, я был восстановлен в полномочиях, но время ушло — Элбакидзе бежал в Грузию. После этого наша группа вплотную занялась Двоскиным, Мязиным и Куликовым, которые заняли место «царей золотой горы». Мязин сам себя так называл, после того, как Джуба отъехал в тёплые страны. Их ОПС замыкалась не только на должностных лиц ФСБ России, Банка России, бенефициаров, имеющих прямой выход к президенту, но и на руководителе ГУ МВД по ЦФО — Николае Аулове. Вскрылось это в ноябре 2006 года при проведении ОРМ по банку «Мигрос». Банк был переведён из Дагестана под «сжигание» и зарегистрирован в подконтрольном преступному сообществу Пятом Главном территориальном управлении, который возглавлял Александр Корнешов из аппарата прикомандированных сотрудников ФСБ России. С ним я два года был вынужден общаться, чтобы плавно отсечь банды и не поднимать очередную, как любит писать СМИ, схватку «бульдогов под ковром». Попался он сразу на банке «Родник»: в нём даже не было кассового узла! И как, спрашивается, там велась проверка ГТУ Банка России и МВД? Причём, надзирающие органы не могли не знать, где и кто «сжигает» банк, так как везде фигурируют практически одни и те же лица, в том числе, в актах Банка России. Например, в банках Мязина и Двоскина — «Бэлкоме», «Фальконе», банке «Проектного кредитования» и других кассиром всегда сидела некая Степанова. Я с ней, конечно, говорил на допросе. Она объяснила, что если пойдёт на сотрудничество — её убьют или посадят, а у неё дети. К сожалению, с данной ситуацией мы сталкивались, начиная с первого дня. Банды мы вырезали, не трогая бенефициаров, по-другому не получалось — если тронешь ещё и их, то представьте, какой ресурс обрушится на вас с сорока кредитных организаций, которые «сгорели». Я, в принципе, проделал тот же путь, что и Козлов. Я же не дурак, и прекрасно понимаю, что чем больше давлю банды, тем крепче их коалиция: все заинтересованы меня убрать и, естественно, сразу выйдут на крыши. Вопрос был в том, что выберет сама власть, когда будет эта схватка. Но выбор оказался не в мою пользу… Прошло 10 лет с момента моего устранения: сейчас Иван Мязин арестован по делу о хищении 3,2 млрд рублей из «Промсбербанка», Алексей Куликов получил девять лет, а Евгений Двоскин до сих пор на свободе, и на его фигуре я хотел бы заострить особое внимание ваших читателей.

Между ФБР и ФСБ

Двоскин — скандально известный банкир, который имеет отношение к целой группе «сожженных» банков — это «Рубин», «Антарес», «Кредитимпэксбанк», «Фалькон», «Мигрос» «Сибиский банк развития», «Фалькон» и другие . В сентябре 2007-го мы получили справку Финмониторинга, которая подтверждала его связь с незаконными банковскими операциями и легализацией преступных доходов.
Большой оперативной удачей стало установление его настоящей личности. Ведь Двоскин был кем-то вроде «мистера Икс» на финансовом рынке, появился он уже в тот период, когда роли лидеров были давно поделены. Известно было, что родился он в Одессе, в 70-х эмигрировал с матерью в Америку, а в 2000-х очутился в России. Чёрные пятна в его биографии заполнить удалось нашей с Шантиным группе. Выяснилось, что, Двоскин наследил не только в России, но и в США: ФБР искала его по схожим мотивам — финансовые мошенничества, но поиски велись по фамилии Слускер. По линии Интерпола мы получили исчерпывающее досье.
Ясно стало и откуда тянется связь Двоскина-Слускера с « вором в законе» Вячеславом Иваньковым, известным под кличкой Япончик — они познакомились в американской тюрьме, где были соседями по камере. Думаю, что это не было случайностью: у меня есть данные, что Двоскин был кем-то вроде информатора американских спецслужб. Потом ФБР пришлет запрос на его выдачу, но Генеральная прокуратура РФ не примет никакого решения.
Также нашей группе удалось установить, что российское гражданство Двоскина — подделка, хотя он это упорно отрицает. Двоскин уверяет, что в 90-х он прописался в Ростове и получил там паспорт. Но запись в домовой книге — «Двоскин Евгений Владимирович»- сделана явно задним числом, поскольку в момент прописки он был ещё Слускером. Поменял фамилию он только в 2002 году. Просто девочка, которая его туда вписывала, как-то забыла, что в 90-е он был Слускером.
Нашлась и свидетельница Тропинина, признавшаяся, что прописку Двоскину она сделала за деньги. По сумме собранных доказательств в сентябре 2007-го нам удалось получить разрешение на обыск дома банкира, в ходе которого были изъяты пистолет и 70 патронов.
К ноябрю готовился арест Двоскина и Мязина, но к делу подключилась их крыша в лице Николая Аулова, Александра Бастрыкина и Управления «М» ФСБ России, а также, до этого нам незнакомая, 6-я служба УСБ ФСБ России.

Ход Бастрыкина

Из Двоскина председатель СКП России Бастрыкин сделал потерпевшего, чтобы убрать меня и Шантина и поиграть в политику с Ауловым, который хотел занять пост Министра внутренних дел РФ, и другими генералами, страждущими кресел и скальпов. 26 ноября 2007 года из кабинета Шантина вдруг изымают дело по дагестанским банкам, где проходил Двоскин, также забирают материалы по обыску его дома и все вещественные доказательства. Изъятие проводили спецназ ФСБ, представители московского главка СКП и несколько сотрудников МВД. В докладе Шантина вы можете прочитать, что эти материалы у нас изъяли практически силой.
Докладная Шантина была направлена Александру Бастрыкину, в 2007 году он был председателем СК при прокуратуре Российской Федерации. Именно Бастрыкин вел дело Александра Шаркевича, в рамках которого и были изъяты бумаги. Кто такой Шаркевич? в 2007-ом я ещё не знал ответа на этот вопрос. Он работал под псевдонимом Соловьев, о его настоящих задачах, помимо Нургалиева, знал очень ограниченный круг лиц: под видом коррумпированного сотрудника правоохранительных органов он вел работу по разоблачению коррупции в высших органах власти, среди прочего разрабатывал «отмывочные» банки, и был прямым подчинённым министра внутренних дел. Двоскин обвинил Шаркевича в вымогательстве денег, которыми он якобы должен был поделиться с нашей «банковской» группой. Бастрыкин занял сторону мафии.
На суде присяжные не поверили версии Двоскина и оправдали Александра Шаркевича, но кому-то надо было, чтобы он сел, и подполковника обвинили по смехотворному поводу — хранение патронов к наградному оружию, которое он получил за предотвращение теракта в центре Москвы. На суде Шаркевич не подтвердил слова Двоскина о связи со мной и Геннадием Шантиным. Но в 2008 году по заявлению руководителей московского «Инкредбанк» Чувилина и Горбунцова на меня и моего коллегу Александра Носенко все же завели уголовное дело, в котором Двоскин выступил свидетелем. Отдельно хочу сказать о роли ФСБ в этом процессе: с того момента, как Двоскин начал давать показания на Шантина, он попал под госзащиту и его охраной занимался сам Иван Ткачев — заместитель начальника 6-й служба УСБ ФСБ России. А потом Ткачев «засветится» и в разговорах Чувилина. В мае 2008 года банкир пожаловался замначальника отдела Управления «М» ФСБ России Игорю Николаеву, что Иван Иванович принуждает его к совершению действий в отношении меня и Носенко. Разговор был зафиксирован при ОРМ.

Мафия бессмертна?

В итоге я и Носенко оказались в тюрьме, «банковская» группа была развалена, все наши оперативные наработки были похоронены, как и уголовные дела. Двоскин отменил решение суда о признании его гражданства недействительным и успел ещё провернуть аферу с крымским «Генбанком», который остался с дырой 15 млрд рублей. Федеральные СМИ писали, что ЦБ пытался как-то помешать расширению сети банка в Крыму из-за репутации его акционера Двоскина, но политические связи банкира взяли верх.Однако я не верю, что Банк России не может что-то сделать, просто все в доле. Сторона «черных» банкиров подкреплена различными бенефициарами, чьи деньги проходят через систему. Ресурс, можно сказать, безграничен, а изменять экономическую модель никто не хочет. Отзывы лицензий у банков — лишь признание того, что нет никакого надзора, контроля и все заинтересованы в этом на государственном уровне. Откуда иначе им брать кэш, дома, яхты и недвижимость за границей? Конечно, мне в одной статье не рассказать всё в деталях, но я хочу издать серию книг про настоящую российскую действительность. Мозаика сама склеится и высветит тех, кто громче всех кричал о моем аресте как о борьбе с коррупцией».