Почему владельцы обанкротившихся банков не компенсируют ущерб
20.04.2021 12:12
По подсчетам ЦМАКПа, у 65% банков, лишившихся лицензии, были обнаружены дыры в капитале, равные 2,1% ВВП, или 47% их активов. Дальше может быть хуже. «Чуть больше половины (394) ещё живущих банков могут прятать в своих балансах дыры в капитале на сумму 5,6% ВВП, или почти 4,7 трлн руб., – рассказал Мамонов. – Это говорит о том, что отзывы лицензий и обнаружение основных дыр ещё впереди. До сих пор карающая рука регулятора коснулась средних и мелких банков – за редким исключением вроде банка «Траст». А что будет, если ЦБ начнёт обнаруживать дыры в более крупных банках?» По расчетам ЦМАКПа, наибольшие потенциальные потери локализуются в банках первой сотни, но вне топ-30.
Потери компенсирует государство – за счёт эмиссии денег на санацию и страховые выплаты вкладчикам. Недобросовестные же собственники и менеджеры банков почти ничем не рискуют. За 11 лет, что АСВ судится с ними, агентство получило решения о взыскании 101,6 млрд руб. Но реально удалось получить лишь 180 млн руб., или 0,18%. Общие же потери от уголовно наказуемых действий руководителей и собственников рухнувших банков АСВ ещё год назад оценивало в 550 млрд руб. Что мешает агентству?
Владельцы кто?
Если у рухнувшего банка недостаточно средств для погашения обязательств, конкурсный управляющий может привлечь бывших контролирующих лиц к субсидиарной ответственности – потребовать с них разницу между требованиями кредиторов и активами банка. Но у тех, как правило, нет имущества. В 80% случаев банкротство банка связано с выводом активов, когда похищенное имущество банка было легализовано через фиктивные, по сути, сделки и в итоге оказалось у родственников или контролируемых бывшими банкирами структур. А в законодательстве нет механизма, позволяющего изымать имущество у номинальных собственников, сетует представитель АСВ. Все чаще активы выводятся за рубеж и сами владельцы при возникновении у банков серьёзных финансовых проблем выезжают за пределы России, указывало ранее агентство. При этом российские суды отказывают в принятии обеспечительных мер, отмечает представитель АСВ. В итоге ускользнуть может даже то имущество, о котором известно кредиторам банка-банкрота.
В сентябре 2013 г. ЦБ отозвал за многочисленные нарушения лицензию у банка «Пушкино». Спустя два месяца он был признан банкротом, требования кредиторов составили 25,7 млрд руб. Владелец банка Алексей Алякин стал обвиняемым по уголовному делу о хищении и около года уже находится в международном розыске.
АСВ в ноябре 2016 г. подало в Арбитражный суд Москвы заявление о привлечении к субсидиарной ответственности в размере 14,8 млрд руб. 12 контролирующих банк лиц во главе с Алякиным и бывшим предправления Кириллом Никулиным. Но в декабре 2016 г. суд отказался в обеспечение иска арестовать их имущество, указав, что не получил документов, обосновывающих необходимость таких мер. АСВ не удалось даже оспорить в суде требование Никулина о выплате ему зарплаты за два месяца после отзыва лицензии, а также компенсаций за неизрасходованный отпуск и нарушение сроков выплат при увольнении – всего 5,4 млн руб.
На 1 января 2017 г., по данным АСВ, кредиторам «Пушкино» первой очереди, т. е. вкладчикам, возвращено менее 1,4 млрд руб., или около 6% от размера требований. 30 января суд и вовсе приостановил производство по делу «Пушкино», указав, что «размер субсидиарной ответственности может быть определен только после окончательного формирования конкурсной массы и, соответственно, удовлетворения требований кредиторов», а на сегодня определить его «невозможно, так как у должника имеется нереализованное имущество».
Похожие истории произошли с ПВ-банком (приостановлено производство по субсидиарному иску на 2 млрд руб.), Удмуртинвестстройбанком (320 млн руб.), банками «Холдинг-кредит» (8,4 млрд руб.) и «Экспресс» (2,6 млрд руб.), Уралтрастбанком (305 млн руб.).
Территориальные сложности
В 2010 г. Межпромбанк был признан банкротом, а в следующем году его основатель и экс-сенатор Сергей Пугачёв покинул Россию. В 2013 г. Главное следственное управление СКР возбудило уголовное дело, обвинив бизнесмена в присвоении имущества в особо крупном размере. Банкир был объявлен в международный розыск. В 2015 г. Арбитражный суд Москвы удовлетворил иск АСВ (конкурсный управляющий Межпромбанка) о привлечении Пугачёва к субсидиарной ответственности по долгам Межпромбанка и взыскании с него и бывших менеджеров банка почти 76 млрд руб. По иску АСВ Высокий суд Лондона ещё в 2014 г. разрешил арестовать активы Пугачёва по всему миру на сумму до $2 млрд. А год назад признал определение Арбитражного суда Москвы о взыскании c экс-бенефициара Межпромбанка 76 млрд руб. и определил к исполнению на территории Англии и Уэльса, заявляло АСВ. Но реально взыскать пока ничего не удалось. Сам Пугачёв находится во Франции, гражданином которой и является.
Представитель Пугачёва отмечает, что для совершения за рубежом каких-либо действий по исполнению определения российского суда АСВ должно получить отдельные решения национальных судов в каждой юрисдикции. «По нашим данным, ни одного такого решения АСВ пока не получило, – утверждает он. – И во Франции, и в Люксембурге, и на Каймановых островах АСВ успело только направить односторонние запросы по поводу наложения обеспечительных мер». Он уверен, что Пугачёву удастся убедить суд не арестовывать его активы. Собеседник настаивает, что в Великобритании, вопреки заявлениям АСВ, суд не признавал решения российского арбитража, а агентство лишь подало запрос о возможности взыскания денежных средств, действующий только в Англии: «Английский суд подтвердил такую возможность, но для этого нужна специальная судебная процедура с участием сторон. Пугачёв не подпадает под британскую юрисдикцию, поэтому дело оставлено без движения».
Тем не менее, как сообщил представитель АСВ, в конкурсную массу Межпромбанка в рамках судебного процесса в отношении контролировавших банк лиц поступило 25 000 фунтов стерлингов и $1,7 млн – правда, он не уточнил, от кого, – и работа по поиску имущества привлеченных к субсидиарной ответственности лиц продолжается. В итоге пока кредиторам Межпромбанка выплачено менее 2 млрд руб. (или 2,3% общих требований), сопоставимая сумма была потрачена на ведение конкурсного производства.
Супружеский долг
Недвижимость стоимостью 16,2 млн фунтов стерлингов и $5,6 млн, в том числе отреставрированный замок XVI в. Oxney Court в английском графстве Кент, особняк в графстве Суррей, дом на Бали, инвестиции на 4 млн фунтов стерлингов, а также денежные переводы на 16,6 млн руб., $11 млн и 5 млн фунтов стерлингов по счетам супругов в «Трасте» и женевском банке Bordier & Cie – все это банк «Траст», санацией которого в декабре 2014 г. занялась финансовая корпорация «Открытие», требует в Высоком суде Лондона от жен бывших основных владельцев банка Ильи Юрова, Николая Фетисова и Сергея Беляева.
Трио бизнесменов объявлено в международный розыск. Вместе с двумя бывшими топ-менеджерами «Траста» – не уехавшими из России и арестованными Олегом Дикусаром и Евгением Ромаковым – они обвиняются в хищении средств банка. Уголовное дело слушается в Басманном суде Москвы, где «Траст» предъявил гражданский иск о возмещении ущерба на 22,7 млрд руб. солидарно всем обвиняемым. А в Высоком суде Лондона «Траст» требует с Юрова, Фетисова, Беляева и их жен возмещения ущерба на $908 млн, рассказал представитель банка. Ущерб рассчитывался как задолженность по структурам, подконтрольным бывшим владельцам банка, за вычетом обеспечения. Правда, ответчики раскрыли суду информацию о своих активах стоимостью лишь в $100 млн, сообщил представитель банка «Траст».
Какие у «Траста» претензии к супругам владельцев? «За время, которое прошло с момента возникновения у банка проблем до подачи иска, акционеры перевели миллионы своим женам и другим членам семьи, оформив их как подарки, – объяснил представитель «Траста». – Английский суд имеет право по своему усмотрению аннулировать соответствующие сделки, если они преследовали цель сделать средства недоступными для кредиторов». В иске указано, что Юров, Беляев и Фетисов получили на счета в швейцарском банке Bordier & Cie $68 млн от офшора, связанного с заемщиками «Траста». А затем перевели крупные суммы на счета своих жен. Кроме того, жены получали переводы со счетов мужей в «Трасте». Например, по данным истцов, Юров перевел со своего счета 0на счёт жены Наталии около $8,3 млн и 7,3 млн руб., следует из иска. За последние годы Юрова приобрела дом в Кенте, три квартиры в Лондоне, недвижимость на Кипре, делала взносы в инвесткомпании. «Судя по тому факту, что на протяжении последних 20 лет г-жа Юрова не имела независимого источника дохода, денежные средства на приобретение данной собственности были предоставлены г-ном Юровым», – указано в иске.
Юров уверяет, что эта информация не соответствует действительности – как и другие претензии к нему со стороны банка «Траст».
Жена Фетисова Елена Пищулина стала единственной владелицей недвижимости в Великобритании, Москве и на острове Бали, которую они вместе с мужем приобретали начиная с 2012 г. (см. врез).
«Траст» просит суд Лондона аннулировать переводы и вернуть все, включая недвижимость, Юрову, Беляеву и Фетисову, чтобы потом использовать эти активы для возмещения ущерба банку.
Представитель «Траста» ожидает, что судебное разбирательство начнётся в октябре 2018 г. «К сожалению, в таких делах обычно невозможно возместить причиненный ущерб в полном размере, потому что кредитные средства были потрачены или утрачены, а активы подешевели, так же как и рубль, при том что много кредитов было выдано в долларах», – сетует собеседник «Ведомостей».
Недвижимость с историей
Жена бывшего владельца банка «Траст» Ильи Юрова Наталия, как указано в иске банка, владеет «фамильным замком» Oxney Court в графстве Кент, приобретённым за 4,1 млн фунтов стерлингов. Дом XVI в. был разрушен во время Первой мировой войны и до недавнего времени представлял собой живописные руины, включенные во все туристические путеводители. Теперь полностью восстановленное элегантное строение, окруженное 35 акрами садов и лужаек, радует глаз очаровательным смешением готического и георгианского стилей, писало издание Country Life в 2012 г., когда дом был выставлен на продажу за 4,5 млн фунтов стерлингов.
Самая дорогая недвижимость супруги бывшего акционера «Траста» Николая Фетисова – Елены Пищулиной, на которую пытается обратить взыскание новая администрация банка, – загородный дом в Суррее. Окруженный деревьями и лужайками трёхэтажный особняк с шестью спальнями оснащен бассейном, джакузи и кинозалом, писал сайт zoopla.co.uk. Фетисов за 2014–2015 гг. перевел на имя жены доли в этом доме и другой совместно приобретённой недвижимости – квартирах в лондонском Челси за 1,6 млн фунтов, загородном доме в Москве стоимостью $4,25 млн, также с совместного счета супругов был оплачен дом на Бали за $870 000 млн.
По соглашению сторон
С мая 2014 г. «СМП банк» занимается санацией Мособлбанка, прежняя команда которого для обхода ограничений ЦБ на привлечение средств физлиц выводила вклады за баланс. Регулятор установил, что так Мособлбанк вывел 76 млрд руб. – деньги свыше 350 000 вкладчиков. В уголовном деле ущерб от манипуляций с вкладами был оценен в 68 млрд руб.
По другому уголовному делу, связанному с переводом и присвоением средств банка по фиктивным договорам накануне санации, первый экс-председатель правления и акционер Мособлбанка Виктор Янин в июне 2015 г. был приговорен к шести годам лишения свободы со штрафом в 800 000 руб. Сумма причиненного им банку ущерба была определена в 578 млн руб., реально с Янина взыскано около 200 млн. «Эти деньги были арестованы ещё на стадии предварительного следствия в счёт обеспечения заявленного банком гражданского иска. Вероятность погашения оставшейся суммы ущерба низкая, хотя мероприятия в рамках исполнительного производства не окончены», – объяснил советник председателя совета директоров «СМП банка» Антон Треушников.
По основному уголовному делу в апреле 2016 г. за длительное и систематическое хищение средств банка Янин был приговорен к 3,6 года заключения со штрафом в 1 млн руб., основатель и фактический владелец Мособлбанка Анджей Мальчевский – к четырем годам и штрафу в 400 000 руб., бывший зампред правления Юлия Зедина получила три года. Ещё два фигуранта этого дела – бывший зампред правления Дмитрий Васильев и экс-президент банковского холдинга РФК Александр Мальчевский, сын Анджея Мальчевского, были заочно арестованы и объявлены в международный розыск.
Мальчевский-старший, Зедина и Янин и их доверенные лица ещё на стадии предварительного следствия по этому делу заключили с Мособлбанком соглашение о добровольном погашении ущерба. В итоге, по данным представителя Мособлбанка, банку было передано имущество на 462 млн руб., в том числе 165 объектов недвижимости, которые учитывались по кадастровой стоимости, имущественные права и проч., сейчас идёт реализация этих активов. На полную компенсацию ущерба Мособлбанк не рассчитывает.
«Преступления в этой сфере совершаются, как правило, квалифицированным топ-менеджментом банков, – говорит Треушников. – К сожалению, практически никто из участников криминальных банковских схем не считает, что он занимался чем-то противозаконным». Виноватыми в крахе банка, с их точки зрения, являются регулятор и гипотетические конкуренты, ну ещё непреодолимые обстоятельства, вынуждающие строить финансовые пирамиды и заниматься сомнительными операциями, продолжает он: «Поиск активов бывает как раз сложен из-за хаотичности их действий. Ну и отдельно следует отметить, что большинство денег, как правило, банально проедены». А поиск активов за рубежом – очень дорогостоящий процесс, как и последующие процедуры, напоминает он. Также встает вопрос о реальном бенефициаре активов, отмечает Треушников: «Очень часто банк используется как транзитный инструмент, и в этом случае можно говорить о легализации денежных средств, похищенных при помощи банка».
К примеру, большинство объектов, полученных Мособлбанком на основании соглашения, самим обвиняемым не принадлежало. Собственниками этого имущества были аффилированные с обвиняемыми компании (связь была явной, поэтому такие активы были арестованы следствием ещё на стадии расследования) и ближайшие родственники (родители, дети), которые добавили в соглашение «ряд объектов недвижимости», рассказывает Треушников. Поэтому подписание соглашения было выгодно банку – оно позволяло получить это имущество достаточно быстро, резюмирует он.
Процедура безответственности
За 11 лет АСВ удалось добиться решений о взыскании средств с контролирующих лиц 14% из 425 банков, признанных банкротами в 2005–2016 гг., в том числе в трети из 182 банков, где были обнаружены признаки преднамеренного банкротства. Сорок дел по 34 банкам проиграны или приостановлены по разным причинам. «[Суды] говорили, что вина руководителей кредитной организации в принятии решений о выдаче кредитов не доказана ввиду наличия коллегиальных органов (например, кредитного комитета), принимавших решения о выдаче кредитов, – перечисляет представитель АСВ. – Иногда в судебных актах можно встретить ссылку на акт проверки кредитной организации, проведенной Банком России, мол, проверка не установила факта негативного финансового положения заемщиков, не выявила иных нарушений». При этом «не принимается во внимание, что проверка проведена за определенный срок до даты банкротства», а «ситуация в банке затем может серьёзно измениться» и, «наконец, что заемщик фактически контролировался самим бывшим руководителем банка, который привлекается к ответственности» и после отзыва лицензии такие должники перестают платить.
Например, по результатам конкурсного производства в Соцэкономбанке, продолжавшегося шесть лет и завершившегося на днях, при общем объёме требований в 1,1 млрд руб. возмещение получили только три кредитора менее чем на 1 млн руб., а расходы на конкурсное производство составили почти 21 млн руб. АСВ почти три года безуспешно пыталось взыскать с восьми руководителей банка во главе с Юрием Ковалем 1,1 млрд руб. и даже дошло до коллегии Верховного суда. Суды установили, что 90% активов банка пришлось на векселя, покупаемые по договору комиссии компанией, не располагавшей каким-либо имуществом, и в итоге ни перечисляемых компании средств, ни бумаг у банка не оказалось. Но суды решили, что руководители банка утверждали сделки по регламенту, неопровержимых доказательств злого умысла в их действиях, как и причинно-следственной связи с последующим банкротством, суды не увидели.
В реальной жизни почти никогда нельзя точно сказать, какая именно причина привела к банкротству, рассуждает ведущий юрист «ФБК право» Алена Ермоленко: «Или эту причину установить все же можно, но она сопровождалась ещё массой объективных событий, на которые контролирующие лица не могли повлиять. По-хорошему, расследование вопроса о наличии у контролирующих виновных действий, приведших к банкротству, должно сопровождаться глубоким анализом экономической ситуации должника в предбанкротный период. Но, к сожалению, анализ носит крайне формальный и поверхностный характер; суды, рассматривающие по 30–40 дел за день, не имеют возможности уделять достаточно внимания реальному положению дел банкрота».
Поэтому в текущей ситуации привлечение к субсидиарной ответственности производится либо в силу формального нарушения контролирующими лицами обязанностей, прямо предусмотренных законом о банкротстве (неподача заявления о банкротстве, непередача документов, сокрытие информации и проч.), либо при наличии уголовного дела, резюмирует эксперт.
